Оргия Праведников все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Ave, Maria, gratia plena
Ave, Maria, Dominus tecum
Ave, Maria

Год 78-й
Над Москвой начало мая
Солнечный свет, небо в груди
Счастье как боль

1.
Не печалься, мой друг, мы погибли.
Быть может напрасно отказавшись мельчить
И играть с Пустотой в "что-почём".
Но я помню вершину холма,
Ветку вишни в руке,
И в лучах заходящего солнца -
Тень от хрупкой фигурки с мечом.

...las muchas aguas no podrán apagar el amor
Ni lo ahogarán los ríos!

Fuerte es como la muerte el amor

И увидел я мертвых, малых и великих, и книги раскрыты были, и судимы были мертвые по написанному в книгах, каждый по делам своим.

שימני כחותם על ליבך,

1.

Rex tremendae majestatis,
qui salvandos salvas gratis,
salva me, fons pietatis.

Recordare, Jesu pie,
quod sum causa tuae viae:

Звезды и годы,
Лица и тени,
Снов хороводы,
Хитросплетенья…

С каждой минутой
Бегства из рая
Я забываю,

1.
Время кончилось в восемь часов,
И Полынь, загремев, навернулась
В Московские воды.
Я пил кофе, и я был готов,
Что не скажешь о тех, кто спешил,
Как дурак, на работу.

Время кончилось в восемь часов,
И Полынь, загремев, навернулась
В Московские воды.
Я пил кофе, и я был готов,Что не скажешь о тех, кто спешил,
Как дурак, на работу.

И я тут же пошёл на балкон
(Хотя в доме моем отродясь

В тихий час предрассветный
Я узнал, что рожден для скитаний,
И я вышел из дома
В холодную звездную тьму
И побрел на восток
По заброшенным тропам познанья,
И назад не взглянул -
Лишний раз горевать ни к чему...

…Не видя солнца и планет,
Не зная, что творится в мире,
Один как перст, в пустой квартире
Художник Массов пишет Свет…

Художник — дядька, как и все
Но искушён в Незримой Битве,
В нём самодвижная молитва

Я был сияющим ветром, я был полетом стрелы,
Я шел по следу оленя среди высоких деревьев.
Помни, что, кроме семи, никто не вышел из дома
Той, что приносит дождь.

Ветви дуба хранят нас, орешник будет судьей.
Кровь тростника на песке - это великая тайна.
Кто помнит о нас? Тот, кто приходит молча

-----------------------
Для пересечения Атлантики Уильям Уиллис в возрасте семидесяти пяти лет строит крошечную яхту, длиной менее трёх с половиной метров, на которой в мае 68 года покидает американский континент.
Осенью в четырехстах милях от ирландского побережья была обнаружена полузатопленная яхта со сломанной мачтой.
Людей на яхте не оказалось.
-------------------------------------
Вдаль, по синей воде,
Вдаль, по синей, синей воде
Поплывёт моя лодочка в вечном Нигде,

Из-за дальних гор, из-за древних гор
Да серебряной плетью река рассекала степи скулу.
Белый дрок в костер, бересклет в костер
Над обрывом стою - Боги! Боги! Как берег крут!

Мертвой свастикой в небе орел повис
Под крылом кричат ледяные ветра.
Я не вижу, но знаю - он смотрит вниз

Это песни жажды небесных брашен
Это песни текущих к истокам рек
Это песни стражи внутренних башен
Поражаемых громом из века в век

Это песни танца огня и бронзы
Песни пламени имени Полной Луны
Это песни стрел, уходящих к Солнцу

1.
Ночь пришла, мой друг.
Дремлет все вокруг.
Да не спит один
Древний господин.
Он играет в то,
Что не спит никто,
В то, что Тьма есть Свет

С четверга ты придумала бегать
Под летним дождём
Хитроумно решив, что из встречных
Никто не поймёт,
Что ты плачешь

Эти глупые взрослые дети
Убили твой дом

На колени пред ликом зари!
Омовение сердца сиянием дня.
Шесть веков я взыскую любви -
Сhristus rеgnаt! Любовь затопила меня.

Кто был мертвым - Тот ныне воскрес,
Камень гроба отвален, и нет Его здесь.

Я вхожу в мастерскую, отбросив свой разум
Словно бремя одежды пред ночью любви.
И мой мозг обнажён и очищен от грязи,
Я свечусь изнутри, я как раб безотказен,
Мною правит сегодня не сердце, но руки мои!

И на жёлто-кровавых струнах рвущихся нервов моих
Заиграли свой варварский марш горбоносые карлы!

Я родился в годы смутные
Годы дрёмные , распутные
Суетою душных сутолок
Брёл я словно в ступе тьму толок
По болоту по смердящему
Пробираться мне пропащему
Надоело да наскучило
Иссосало да измучило

И день пройдёт, настанет день.
И год заменит год.
Дорога Ворона тебя
Однажды призовёт.

И ты оставишь свой порог
Забудешь всё, что знал.
И в путь отправишься далёк,

Кончилась водка и пиво ку-ку
И тут ты принесла ещё два литра коньяку
Потом залезла в погреб – там раздался звон
На свет Божий появился дедов самогон
Я понял, что к утру мы превратимся в слизь
И я сказал тебе – «Женя, не заводись!»

Стоп, Женя стоп!

Моя любовь сидит на кухне в фиолетовых клубах.
Я раздолбал её надежды молодые в пух и прах.
Она хотела к Авалону с белым лебедем лететь,
а ей приходится над грязной сковородкою корпеть.

Моя любовь сидит на кухне в фиолетовых клубах,
а я разлегся на диване и чешу себе пах.
Она мечтала о слиянии энергий инь и янь,

ЗВЁЗДНОЙ ТРОПОЙ

Домой едут едут Цари-звездочёты! (х4)

Домой, тайной тропой,
звёздной тропой,
едем домой!

Intus autem stellas natus est nobis...
Который месяц я молчу
Лишь улыбаюсь невпопад
Играют дети на полу твоим напёрстком
А я забыл их имена
В моей руке твоя рука
Я улыбаюсь и молчу и вижу звёзды

Королевская свадьба

Мистерия

Действие первое

Король и Королева, позже присоединяется хор Гостей:

А дальше будут только холода,
заплаканные стёкла, шорох капель,
и небо точно блёклая слюда,
и лес расхристан, и весь мир как паперть...

А дальше будет только этот снег,
пугающий своею чистотою,
ложащийся на чёрный глянец рек,

1.
Переплетеньем сумрачных пророчеств
Пришло мерцанье голубиных крыл.
Печальный свет пустынных одиночеств
Росой молитвы землю окропил.

Ушедший день пересеченным ликом
Приветил благо белого огня.

Золотятся кресты золотые
Над моей православной страной,
Православно стоят постовые,
Сторожа православный покой.
Нынче вечер, к тебе ехать поздно,
Мы бредем по Москве наугад.
Православные красные звезды
Над Кремлем канонично горят.

Звезды и годы,
Лица и тени,
Снов хороводы,
Хитросплетенья…

С каждой минутой
Бегства из рая
Я забываю,

На просторах небесной страны нас встречает могильный покой.
Мы пытались увидеть рассвет к восходящему солнцу спиной,
Ожидая пока не сгниёт между нами железная дверь,
Но мы с тобой, это наша весна! Наша родина - СССР!
Наша родина - СССР!

Пустота разведёт, словно пыль, отголоски от наших теней,
Нашей жизни не будет конца - мы забыли, что знали о ней.

Радость моя, вот и все.
Боль умерла на рассвете
В нежных перстах облаков
Розовым шелком струится
Еще не родившийся день.

Вздох мой, как стало легко!
Воздух вливается в окна,

Отвори мне дверь,
Позови меня сесть у огня,
Разреши мне немного побыть в этот вечер с тобой.
Никогда, поверь,
Не искал за пределом себя,
Но сегодня мне нужно, чтоб рядом был кто-то другой.

Я пришел молчать о помощи,

Горный Китай, монастырь Чжоан Чжоу.
Год от Рождества Христова 853-й.
Некто спросил Линь Цзы: "Что такое мать?"
"Алчность и страсть есть мать, - ответил мастер, -
Когда сосредоточенным сознанием
мы вступаем в чувственный мир,
мир страстей и вожделений,
и пытаемся найти все эти страсти,

Так умирал Ерусалим
И камни делались камнями...
Как прежде, буйный муэдзин
На город лил зелёный пламень,

Всё так же был надменен взгляд
Навстречу шедших иудеев
И лабиринты анфилад

Мама, что случилось?
Мама, что случилось?
Мама, что случилось со мной?
Мышка под рукою, полки за спиною,
Злые голоса за стеной.
Аська на компьютере, две программы глюкнули,
Послезавтра корпоратив.
Полдень над столицей, входит пидор с пиццей,

(Борис Гребенщиков cover)

Я вижу провода, я жду наступленья тепла.
Мне кажется порой, что я из стекла и ты из стекла.
Но часто мне кажется что-то еще -
Мне снится пепел.

Моя эффективность растет с каждым днем;

Перечитай
Малую землю и Возрождение.
Перечитай
Речи на съезде мудрого Сталина.
Перечитай
Ленина, Троцкого, Маркса и Энгельса.
Перечитай, перечитай.

Ветренный день —
Лёд на реке, декабрь у порога…
Как небо высоко, мой друг!

Долго мы шли сюда —
Нам осталось немного.
Выпьем вина — мы успели
До первых декабрьских вьюг.

Годы чёрных колесниц,
Годы красного погрома.
Расползается саркомой
Мгла египетских гробниц

Словно крик в бредовом сне
Над больной страною реет
Цвет распоротых артерий -

Белый дым
Поднимается облаком
Светлым и седым
В синеву небес -
Слышу шелест трав,
Вижу вереск холмов твоих -
Мир
Моих снов,

Удары сердца твердят мне, что я не убит
Сквозь обожженные веки я вижу рассвет
Я открываю глаза - надо мною стоит
Великий Ужас, которому имени нет
Они пришли как лавина, как черный поток
Они нас просто смели и втоптали нас в грязь
Все наши стяги и вымпелы вбиты в песок
Они разрушили все, они убили всех нас...

1.

Реки движутся вспять
Три часа до прорыва из Нижних миров
Дан приказ отступать.
В штабе жгут документы несбывшихся снов
Твердь земная дрожит под ногой
Древо мира кренится, как башенный кран

IV

Прошуршал по людям шорох —
«Снег пошел…»
Попримолкли, задышали:
— Хорошо…

Тихо-тихо подплывали

Вьюга над сердцем моим
Словно Дух, что носился над бездною, кружится ветер
В полярной сияющей мгле.
Пробираться по пояс в снегу
Под чужими и страшными звёздами,
Падать и вновь подниматься —
Вот всё, что могу.

Время кончилось в восемь часов, И Полынь, загремев, навернулась В Московские воды. Я пил кофе, и я был готов, Что не скажешь о тех, кто спешил, Как дурак, на работу. И я тут же пошёл на балкон (Хотя в доме моем отродясь Не бывало балкона): Кофе, трубка и Армагеддон Неплохое начало для эры Любви без закона! Припев: Радио Армагеддон, Слушай радио! В эфире радио Армагеддон. Это радио Армагеддон, Слушай радио! В эфире радио Армагеддон. 2. Ты думал, что ты здесь один, Теперь ты увидел, что ты Был всегда вместе с нами; Ты помнишь немало картин. Смотри! Это звёзды бессмертья Горят над холмами. Мы движемся рядом с тобой, И ветер победы ликует И бьёт в наши крылья, Вот и закончился бой, А мы даже не поняли, В чем были наши усилья! Припев: Радио Армагеддон, Слушай радио! В эфире радио Армагеддон. Это радио Армагеддон, Слушай радио! В эфире радио Армагеддон. 3. Глупый, смешной человек! Ну, зачем ты играл против нас В этом театре абсурда? Вот и закончен твой век, А ты так и не смог научиться Приветствовать утро! Нам не был нужен твой пир, Мы не покушались на хлеб твой И мутные слёзы; Вот и закончился мир. Теперь-то ты видишь: Мы не представляли угрозы. Припев: Радио Армагеддон, Слушай радио! В эфире радио Армагеддон. Это радио Армагеддон, Слушай радио! В эфире радио Армагеддон. 4. Ну, и что вы споёте теперь, Вечно голодные толпы И слуги народа? Вы зря подпираете дверь - Вам не закрыться: Апокалипсис у входа! Припев: Радио Армагеддон, Слушай радио! В эфире радио Армагеддон. Это радио Армагеддон, Слушай радио! В эфире радио Армагеддон.

рассказывает Калугин:
"-В 1986 я лежал в дурдоме, там лежали убийцы, солдаты, которые постреляли кучу народу, воры... три раза в сутки нас запускали в сортир... сортир представлял из себя 3 очка довольно гнусного вида, и один унитаз... хитрые стекла, в которые швыряй табуреткой-не швыряй, были в палатах, а в сортире была ржавая решетка, и именно там я понял, почему в американских фильмах люди стоят, высунув руки, сквозь решетку - они волю щупают.
я это ощутил в полной мере, я тоже так стоял... а было все это в ноябре, и как-то раз я помню, зима припоздала, и тут пошел первый снег, и вот эти люди - воры, убийцы - они стояли, и, просунув руки сквозь эту решетку так тихо тихо стояли смотрели на улицу, а там падал снег... и собственно сразу, вернувшись в палату, я написал этот текст"

А вот, собственно, и сам текст:

Прошуршал по людям шорох -
"Снег пошел..."

Я видел небо в стальных переливах
И камни на илистом дне
И стрелы уклеек, чья плоть тороплива,
Сверкали в прибрежной волне

И еще было море, и пенные гривы
На гребнях ревущих валов
И крест обомшелый, в объятиях ивы,

РУССКИЙ ЭКСТРИМ

По этим мёртвым полям
На наших битых "Нивах"
Педали в пол,
фонтан из под колёс!..

(Экстрим! Экстрим!)

Мы пока слишком близко, и кровораздел
Так мучительно тяжко нам давит на плечи
Но когда мы увидим друг друга в прицел
Станет легче, мой ангел, клянусь, станет легче!

Осень. Расходятся наши пути
Рыцари Сердца не спорят с назначенной долей
Вечность, живущая в смертной груди

Ибо мир мой разбился на части - его не собрать,
Ибо мяч мой уносит рекою - его не догнать.
Перед сном я читаю о том, что у всех нас единый Отец.
Скоро выпадет снег, и кондуктор объявит: ""Конечная - Станция мёртвых сердец"".
Мы, как дети, пытались понять, почему это так.
Помнишь, в каждом вечернем окне мы искали твой знак.
Наблюдали Начала, надеясь, что сможем с достоинством встретить конец.
Кто мог знать, что началом финала станет вечный ноябрь на Станции...

Напоенный светом Солнца,
Я дремал под сенью лоз,
Только руки цвета бронзы,
Отвлекли меня от грез.

Бормотал напев старинный
Налетевший с моря бриз,
Мной наполнили корзины

Я видел небо в стальных переливах
И камни на илистом дне
И стрелы уклеек, чья плоть тороплива,
Сверкали в прибрежной волне

И еще было море, и пенные гривы
На гребнях ревущих валов
И крест обомшелый, в объятиях ивы,

На ло́жи мое́мъ въ ноѱехъ и̂ска́хъ,
Е̂го́же возлюбѝ душа̀ моѧ̀,
И̂ска́хъ е̂го̀, и̂ не ѡ̂брѣто́хъ е̂гѡ̀.

И̂ска́хъ е̂го̀, и̂ не ѡ̂брѣто́хъ е̂гѡ̀.
Воззва́хъ е̂го̀, и̂ не послу́ша менѐ,
Е̂го́же возлюбѝ душа̀ моѧ̀.

Радость - искра Славы горней
Дочь Блаженных островов
Сердце пламенем исполня
Мы взойдём под твой покров

Всё, что Буква омертвила
Дух любовью оживил
Радость вновь соединила

Ибо мир мой разбился на части - его не собрать,
Ибо мяч мой уносит рекой - его не догнать;
Перед сном я читаю о том, что у всех нас единый Отец.
Скоро выпадет снег и кондуктор объявит: "конечная - Станция мёртвых сердец".

Мы, как дети, пытались понять, почему это так,
Помнишь, в каждом вечернем окне мы искали Твой знак,
Наблюдали начало, надеясь, что сможем с достоинством встретить конец;

Тайный чёлн в ночи бескрайней
Вдаль скользит по глади вод,
Мерно вёсел колыханье,
Звёзд исполнен небосвод.

Мимо тихо проплывают
Домы, площади, мосты.
Ангел милый, я все знаю -

Ступени

Слепое время меркнущих зеркал,
Мое дыханье водами объяло.
Дремавшего зерна не достигал,
Хрустальный возглас Горнего Кимвала.

Но у Креста распластанных веков,

И вот я вышел из дома,
Освоив науку смотpеть,
Я посмотpел на мой гоpод
И гоpод был тусклым как смеpть.
Все изменилось, пока я учился
Читать Имена
Чужое небо, чужие доpоги,
Чужая стpана.

Горный Китай, монастырь Чжоан Чжоу.
Год от Рождества Христова 853-й.
Некто спросил Линь Цзы: "Что такое мать?"
"Алчность и страсть есть мать, — ответил мастер, —
Когда сосредоточенным сознанием
мы вступаем в чувственный мир,
мир страстей и вожделений,
и пытаемся найти все эти страсти,

My Lady D'Arbanville
Why do you sleep so still?
I'll wake you tomorrow
And you will be my fill
Yes you will be my fill

My Lady D'Arbanville
Why does it grieve me so?

Мама, что случилось?
Мама, что случилось?
Мама, что случилось со мной?

Мышка под рукою,
Полки за спиною,
Злые голоса за стеной.

1.
Не печалься, мой друг, мы погибли.
Быть может напрасно отказавшись мельчить
И играть с Пустотой в "что-почём".
Но я помню вершину холма,
Ветку вишни в руке,
И в лучах заходящего солнца -
Тень от хрупкой фигурки с мечом.

1.
Мокрый тростник на полу.
Третью неделю дожди.
Поднимая циновки, смотрю
На теченье Великой реки.
Утром я вышел под дождь
И долго стоял, подставив лицо и ладони
Потокам воды - мне казалось,

Ласточки, цветочки, птички, тополя,
Над моею крышкой — черная земля,
Над моею вербой — звезд круговорот,
Надо мною в небе — яростный восход!

Некому смеяться, некому рыдать,
Некому скрываться, нечего скрывать,
Некому нажраться, некому курить,

Корни, кровавые корни!
Лебеди клином летят на восток,
ППШ в моем сердце стрекочет проворно,
Выдавая отчизне отменный шитрок.

Я скитался по странам, мирам и эпохам,
А теперь вот вернулся на отчий порог:
Может быть, ваш Майк Паттон поет и неплохо,

Презирай стакан порожний
И обрящешь благодать.
Жить — приятно и несложно,
Если смысла не искать!

Вожделеет разум рьяный
Мысль системою сковать,
А ты лежишь на солнце пьяный, и на все тебе плевать!

Скажи мне, мой ангел, зачем ты явилась,
Зачем в мою душу внесла непокой?
Зачем мое сердце к тебе устремилось,
Зачем я в безумье брожу сам не свой?

Лишь стоит глаза мне закрыть - возникает
Пред мысленным взором пленительный стан
И грезится мне - я тебя обнимаю,