Снова травы с утра Клонит ветер-негодник. В предрассветной степи ни огня. Не убили вчера, Не убьют и сегодня, Только завтра застрелят меня.
Знаю, завтра последнюю песню спою я У излучины быстрой реки, А потом приодену рубаху льняную, И упрутся мне в спину штыки.
Не велю рук вязать Да платок намотать на глаза, Не люблю боли ждать в темноте: Не видна в ней слеза. Распахну грудь и солнцу отдам, И улыбку подставлю лучам. Не люблю боли ждать в темноте: Не видна в ней слеза.
Снова с ордером на обыск ко мне в душу постучались, Понятые нахально застыли в дверях. Снова зубы сжал, зверею до озноба, до рычанья, Снова в сердце будут рыться, как в носильных вещах.
Снова баба в фартук ткнётся, ситец тушью испоганит, И девчонка моя в угол забьётся в тоске. И пойдут они, ребята, по груди моей ногами, Оставляя грязь на ребрах, будто на половике.
Кулаки сожму покрепче: Ордер есть - я чту законы, Понятому, что постарше, предложу табурет. Будет всё ему полегче Глазом зрить, как бьёт поклоны За меня моя маманя в тридцать пять неполных лет.
Неужели не устали вы от трупов, геростраты? Неужели вам не снится мертвечина по ночам? Снова падают на землю слова верные солдаты, Неужели вам не слышится, как дети их кричат? Again the grass in the morning Clown is the wind-rascal. In the pre-dawn steppe there is no fire. Did not kill yesterday, They will not kill today, Only tomorrow they will shoot me.
I know, tomorrow I will sing the last song At the bend of the fast river, And then I'll dress a linen shirt, And my back is tightened with bayonets.
I do not want to knit Wrap the veil on the eyes, I do not like the pain of waiting In the dark: There is no tear in it. I will open my breast and give the sun, And I'll give a smile to the rays. I do not like the pain of waiting In the dark: There is no tear in it.
Again, with a warrant for a search, they knocked on my soul, The people understood cheekily froze in the doorway. Again my teeth clenched, I was beating up to a fever, to growling, Again in the heart they will rummage, as in wearing things.
Again, the woman in the apron tknetsya, chintz mint ink, And my girl in the corner will beat in anguish. And they will go, guys, on my chest with my feet, Leaving the dirt on the ribs, as if on a rug.
Fists clench more tightly: The warrant is - I honor the laws, It is understood that the older, I will propose a stool. Everything will be easier for him Eye to see how he bows For me my mother in thirty-five incomplete years.
Are not you tired? you are from corpses, gerostrats? Do not you dream dead in the night? Again fall to the ground words loyal soldiers, Do not you hear, how do their children scream?