Леонид Сергеев все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

А в Новый год страна смотрела телевизор.
Одни и те же сиськи, ляжки и зады...
Одни и те же мастера прикольной шизы,
Хиты, понты- и ощущение беды...

Из года в год, из века в век перелетали
Всё те же "звезды" под фанеру невпопад,
И в Новый год сидели люди и гадали:

Ночная песня

А когда затихают, наконец, города,
Умостившись в ладонях своих площадей,
В полусонной ночи возникает звезда
И глядит неотрывно на планету людей,
И тогда собираются звуки земли -
От шуршанья корней - до дрожанья цветов,

А правда, что где-то есть страны,
Где можно ходить нагишом?
Есть страны в которых бананы,
Которых покушать нельзя.

Какой-то вы странный,
Скажите, болели ли вы коклюшом?
А может вы тоже из грязи,

На самой горе был огромный дворец,
Вершились в нем чудо дела,
Ведь там находился волшебный ларец,
А так же принцесса жила.

Под вечер приехал влюбленный герой,
С ним верный его Буцефал,
Он холмиком выглядел, а не горой,

А я на митинги хожу, стою у самой, блин, трибуны,
Смотрю я: кто во что обут, все речи слушаю подряд.
А на трибуне, блин, стоят одни народные трибуны...
И говорят, и говорят, и говорят, и говорят...

Один кричит: "Взойдет она, звезда пленительного счастья!",
Другой кричит: "У той звезды пересчитать бы все концы!",
Один кричит: "Ко всем чертям все эти органы и власти!",

Аккорды ищите в нашем сообществе!

В детство впадать прекрасно
Леонид Сергеев

В детство впадать прекрасно, дней так на пять, на семь
Больше уже опасно - можно остаться совсем.

В тавернах припортовых наша жизнь
Вином из бочки льется
Мы старые дела не любим ворошить
А если вдруг "веселый роджер" рассмеется
На рею!!! И нечего тужить.

Забей заряд и вставь-ка фитиля,
Купчина лезет прямо на рожон.

В темной прихожей на вешалке,
В темной прихожей на вешалке,
В темной прихожей на вешалке
Старое чье-то пальто…

И телефон словно бешенный,
И телефон словно бешенный,
Неумолкающе бешенный,

Весь мир - бардак, вокруг одни предатели,
Все норовят - дубиной по хребту.
Движение одно - к такой-то матери,
И слепнут землеройкой на свету.

Вода грязна, цветочки все занюханы,
Года бегут, как бешеные псы,
Земля полна одними только слухами,

Где-то в стране неблизкой
Кто-то вздохнёт глубоко,
Воздух придёт в движенье,
Перемещаясь вдаль.
Так возникает ветер
Из дуновенья грусти,
Робкий и чуть заметный,
Трепетный, как печаль.

Будто дождик вскипел по воде,
Как косой, - сразу треть батальона.
Он-то хитрый, он там, на гряде,
У него пулеметы везде,
А у нас - снег от крови соленый.

А у нас есть приказ - в полный рост и вперед!
Кто живой, тот дойдет - вот такой есть приказ.

Воротилась из похода наша рать.
Чего ради выходили воевать?
Чего ради выходили, только головы сложили -
Время вышло и пришлось отступать.

Отвечает рать: "Ах, мать-перемать,
Если б знали мы, за что воевать,
За каку таку победу, то вернулись бы к обеду,

Вот и старый проводили, вот и Новый наступил,
На любимую мозоль, да так что просто нету сил.
Разрывается на части телевизор не цветной,
Тот кто выпил - будет счастлив,
Тот кто выпил - будет счастлив,
Тот кто выпил - будет счастлив,
Кто не выпил - тот больной.

Я сижу на пеньке придорожном и в небо смотрю.
Одиноко, прекрасно и пусто и птицы парят.
Опускается небо к земле и рождает зарю,
Поднимается небо с земли и рождает закат.

Время легкою птицей спешит,
Опахалом-крылом осеняя лета.
Чем я, в чем провинился, когда,

Выключили лампочку,
Бабочка ослепла.
Мечется по комнате,
Крыльями шуршит.
Если б сигареточку,
Возродить из пепла,
То-то было б радости,
Для хмельной души.

Am E Am
Выхожу ввечеру с пулеметом
E
На родной укрепленный балкон:

Хенде хох, паразит! А чего ты
Am
Ходишь мимо и мне не знаком?

Однажды биссептол и биссектриса
Случайно познакомились в метро,
Она сказала - звать ее Лариса,
А он сказал, что звать его Петром.

Она служила ротной маркитанткой,
В дивизии Таманской под Москвой.
Он в кооперативе шил портянки,

A E A E A
E A
Разрешите пригласить на полонез!
D A
Вы танцуете, ну прям-таки... шартрез!
D A
Весь ваш облик сразу так меня пленил!..
E A

Догорает сигарета, пальцы жжёт,
Много в пепельнице битых тараканов.
В ванной комнате давно вода течёт,
Дай-то Бог, чтоб хоть текла она из крана.
Вот и нет. Видать, что верхний мой сосед
Утопился, если брать размер подтёка.
Так и капает уж сорок с лишним лет
То ли с запада, а то ли и с востока.

Если мордой коня повернуть на закате к окну,
Он при случае может тихонько лягнуть тишину
И тогда тишина отозвется негромким звонком,
И тогда позвонит кто-нибудь, с кем еще не знаком.
Я не знаю его, он не знает меня и коня,
Мы забудем друг друга с пришествием нового дня,
А пока на вечернем пороге он молча стоит.
Я молчу... Конь молчит... Тишина потихоньку звенит.

- Здравствуйте, детишки, я - Дедушка Мороз!
А? - не слышу...
Здравствуйте, детишки, я - Дедушка Мороз!
О - потише.

Я, между прочим, подарки вам принес
И привет.
Пачку печенья, батон и паровоз...

Леонид Сергеев

По волне не по соленой, по речной
Пароходик оплывающе-свечной.
Как положено, труба, над нею - дым,
Только дым слегка недвижим, а над ним -

Зеленое - небо, красный - облака,

Dm Gm
- Я не поняла, вы заказали?
C F D7
-Нет, не приходил еще, злодей,
Gm Dm
В этих ресторанах при вокзале,
A Dm
Нас и не считают за людей.

Караван

По длинному тракту идет караван,
Ведет его рюмочка водки.
За ней, чуть поодаль, усталый банан
И маленький ломтик селедки.

За корочкой хлеба помята слегка

Am Dm E7 Am
Am Dm G7 C
A7 Dm G7 C
Dm Am E7 Am

На горе на горушке стоит колоколенка,
А с неї по полюшку лупит пулемїт,
И лежит на полюшке сапогами к солнышку

Я слышу, значит, я живу активно,
Вокруг болтают много ерунды,
Система, говорят, неконструктивна,
А так не далеко и до беды.

И я, покуда уши не набрякли,
Их буду оттопыривать в окно,
А вдруг чего-то кто-то сдуру брякнет,

То ли быль, а то ли небыль,
Кто-то был, а кто-то не был-
Нечего тужить!
Жили-были не тужили,
А тужили - тоже жили,
Дальше будем жить...

Эта странная картина:

Из песен, посвященых реально действующему до сих пор историческому персонажу - князю Леопольду Викентьевичу Нахрапов-с Палычу, поручику лейб-гвардии гусарского Ингерманландского полка

Am E
Средь прочих иностранцев
Am
Есть где-то мексиканцы.
C G
Живут они нехило
C
И кушают маис.

Его с утра никто не раздражал,
Его кормили, делали уборку,
Ай, не язык, а черте-что, надждак,
Все щеки обдерешь об эту терку.

Как здесь уютно, сыро и мягко,
Заботы все остались за щеками,
Жена, долги, все где-то далеко…

О как мне надоело быть смешным,
Стоять на задних лапах перед этим,
Хоть раз бы зубы стиснуть от души,
Но не могу - ведь в зале есть и дети.

В мозгу извилин много, но не здесь,
Здесь лишь одна - прямая как жирафа,
Он норовит поглубже в душу влезть,

На продавленной койке лежу,
Мастерю из себя монумент,
А в окно с неизменным "жу-жу"
Мой секретный влетает агент.
С ходу лампочку яркую бьет,
Залезает с ногами в постель,
И шифровку мне передает,
Монотонно жужжа в темноте.

На пикового туза погадаю я...
Леонид Сергеев

На пикового туза погадаю я,
А что выпадет - о том не распрашивай...
Я поеду в город Тверь к Чегодаевым,
Я поеду погостить к Свете с Сашею.

На полях туман клочьями да кочками
Две тропинки след хоронят.
По одной обман желтыми цветочками
Дальше семицвет с маком в ряд.

По одной следы друг на друга сложены
В сторону одну норовят.
По другой следы вовсе да не исхожены

На уроке географии я смотрю на карту Родины,

Карта Родины огромная - занимает полстены.

И учительница-умница повторяет все, что пройдено,

Говорит нам о достоинствах нарисованой страны.

Когда на небе, как на фотопленке
Застенчивые звезды проступают,
И мягкой ночью, словно покрывалом,
Задергивают окна до утра.

На улицу выходит старый дворник,
С совком, метлой, и белой бородою,
Которая для большего удобства,

От многовыпитого пива под утро стало не смешно...
Я встал, оделся торопливо и тихо выскользнул в окно.
Вращалась медленно планета на трех измученных китах,
Блестели капельки рассвета в высоковольтных проводах.

И чудом стало облегченье! Погас бушующий костер!
И, ощутив восторг паренья, я руки к небу распростер!
И в небе, словно на экране из белотканных облаков,

Ободранный синий троллейбус
С названием гордым "Самсунг"
По улице Горького едет,
Что нынче зовется Тверской.
Вдогонку бегут пешеходы,
Стараясь успеть на него,
Не зная, что ржавые двери
Заклинило раз навсегда.

Шесть часов, а время нынче летнее...
Шесть пятнадцать, что ж я все лежу...
Полседьмого - плитка, чай с котлетами...
Семь часов - родимого бужу...

Семь ноль пять - родимый добривается...
Полвосьмого я уже лечу...
Без пяти - в троллейбусе толкаются...

Однажды я и кореш мой Серега,
Как водится, нахрюкались немного.
И чтобы смыть нахлынувшее горе,
Решили пару раз макнуться в море.
Ландшафт был непростительно суров,
И ветер дул... от наших берегов.

Подходим к морю: ширь да гладь вдали.

Ой, бегут, бегут лошадки, круг за кругом в никуда,
У лошадок хлеб не сладкий, нынче с сахаром беда,

Да, разве ж только в этом дело, нынче в душах нелады,
Серым камнем затвердело ощущение беды.

А может выйти напрямую, разогнавшись на кругу,
И пуститься в плясовую с рысаками, на бегу,

Первый снег с утра, старый тополь гол,
Летнюю красу сбросил.
Темных веток струн тихий перебор,
Грустный перебор - осень.

Старые следы чуть позамело,
С неба до земли - просинь.
Возле гаража ежится тепло,

Палка, палка, огуречик.
С огуречик человечек.
Он стоит поддернув плечи
Ну, а мы глядим в окно.
И давно закончен вечер,
И давно затихли речи,
И таинственный предтеча
Под столом уже давно.

Песня про любимых животных.

Леонид Сергеев

У полуразбитого кем-то стакана
Сидят и беседуют два таракана.
Один таракан, что зовется Геннадий,
Другого по усикам лапкою гладит:

У полу разбитого кем-то стакана
Сидят и беседуют два таракана.
Один таракан, что зовется Геннадий,
Другого по усикам лапкою гладит

"Ну че ты, Серега? Не вижу причины,
Ну че ты трясешься? Уймись, дурачина!
Так было всегда, и так будет, поверь мне,

Однажды жил в Ахурамазде
Герой по имени Тарар.
Там каждый день был пир и праздник,
Там веселились млад и стар.
Но портил общую картину,
Творя полнейший беспредел,
Правитель, экая скотина,
Он сжечь Тарара повелел.

Который день погода хмурится
И сыплет каплями дождя,
А старшина опять волнуется, -
Мол, снова лежа спать нельзя.
А мы в забытой Богом Пруссии
Сидим два месяца подряд.
И по ночам про Белоруссию
Поет мальчишечка-комбат.

Ну, здравствуй, дорогая Перис Хилтон,
Пишу тебе из города Москва.
У нас тут есть отель с названьем «Хилтон»,
У нас была гостиница «Москва».
Меня зовут Степанова Тамара,
Учусь я третий год в девятом «Б»,
Конечно, Перис, мы с тобой не пара,
Поскольку группу я люблю «Любэ».

По пустым дорогам ходим все под Богом.
За последним стогом темные леса.
Там места глухие, тени там лихие.
Забредешь во мхи - некому спасать.

А в карманах пусто, за душой не густо.
А на сердце грустно, с головой беда.
За спиною грозы, впереди морозы.

Подустав от одиночества,
Отправляюсь в мир иной,
Где спешит твое высочество
На свидание со мной.

Молодая, да пригожая,
Челка убрана со лба,
Может, просто ты прохожая,

Леонид Сергеев

Am Е
На свете есть разные страны,
Am
В них разные люди живут,
Е
И разное пьют из стаканов,

Утро красит нежным цветом
Стены древнего кремля.
Просыпается с рассветом
Вся советская земля.
С добрым утром любимая,
Ты моя…
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях, встретишься

Эх, судьба моя, судьба - вечности осколок!
Погадай мне на зубах добрый стоматолог…
Бор-машина зажужжит, рот несчастный сплюнет,
Ты мне правду расскажи, любит иль не любит?

От рожденья тридцать два, а по жизни восемь,
Увела меня зима через лето в осень…
Из картона грубого вырежу я ёлку,

Am E7 Am
Расколола молния надвое дорогу
Am E7 Am
Разрубила далнюю черная гроза.
Dm Am Dm Am |
Скачут невезучие на свиданье с богом | 2
Dm Am E7 Am | РАЗА
Засыпает дождичком тусклые глаза. |

Am
Как то раз лежу в больнице
E7 Am G
Одноног я и не быстр.
C C/G C C/G C
Вдруг забегали сестрицы
G C
В гости к нам премьер министр.

Пролетая на фанере над Парижем
Мы не плюнем, а проглотим свой заряд.
А потом чуть-чуть опустимся пониже
И послушаем, что люди говорят.

А внизу на небо глядочки косые,
Дым от разных иностранных сигарет:
"На фанере - это, вроде, из России...

Микроб устал. Он бился с мылом Сейфгард.
И будь оно хоть чуточку проворней,
Он был бы трупом. Чистым и холодным.
А так он жив. Он дышит тяжело,
Бока свои вздымая словно лошадь,
Что покурив "Ответного удара",
Свалилась по дороге в Вашингтон.
Микроб вздыхает. Тяжкая обида

Am Dm Am
По дороге быстротечной
Am Dm Am
На лошадке типа "ЛАЗ"
A7 Dm
Мимо станции конечной
E7
Удаляюсь я от вас.

Обреченный на скитанья,
На знакомства и прощанья,
Я коплю воспоминанья,
Что судьбою мне даны.
По ночам когда не спится
Перелистываю лица,
И нет-нет, уколет спица,
Та, что с левой стороны.

Самолётики летели -
Не дай Бог разбиться.
А на землю не хотели
Они возвратиться.

В небе чистом, в небе ясном,
Так видать далёко,
Самолётики согласны

Вокруг богато накрытого стола, в ожидании гостей, прохаживаются теща с тестем...

Теща: - Что это?
Тесть: - Где?
- В гнезде! Это вот что?
- Салат...
- Ага... Застрял в бороде?! Уже закусывал, гад?! Ты у меня смотри!..
- Кать, ну, че ты прям...

Сегодня внутренне и внешне хорошо,
Сегодня все пьяны, и даже без вина,
Сегодня Колька собирается в секс-шоп,
Сегодня радость на лице у другана.

Глядит на стрелки часовые: ну же, ну ж!
Наводит стрелки на вельветовых штанах,
И даже в этом - гражданин, а также муж,

Сидит на парапете дурачок,
Он видит только то, что видит он.
И в то, что видит он слегка влюблен.
Как недалекий от всего далек.

В руке зажат счастливейший билет,
Потерянный иль выброшенный кем,
А дурачок рассказывает всем

Песня про любимых животных.

Леонид Сергеев

У полуразбитого кем-то стакана
Сидят и беседуют два таракана.
Один таракан, что зовется Геннадий,
Другого по усикам лапкою гладит:

Ну что ж, друзья, готовьтесь,
Я готов поведать вам старинную легенду,
Которую я в детстве на качелях...
Упал, расшибся и лежал в тифу,
В степи, в ночи, под Царево-Кокшайском,
И санитарка Нина Перегуда,
Отстреливала пьяных мамелюков,
Прищурив левый черноокий глаз.

Прилети ко мне, синь-сон
Свой покинув дом-дым
И укрой меня, синь-сон
Покрывалом темным
Принеси с собой тепла
Пусть ночная птица
Легким трепетом крыла
Мне сомкнет ресницы

Снизошел с небес на город снегопад,
Разукрасил в белый цвет весь белый свет
И синоптики растеряно твердят,
Что такого не бывало много лет.

Поутихли даже злые языки,
Что снежинки – это мёрзлая вода
Даже дворники лопат своих штыки

Снимается кино

Действующие лица:
Режиссер
Оператор
Главный герой
Главная героиня
Девушка с хлопушкой

Собираются друзья, и в каком-то помещеньи
Начинается рассказ, кто где был, а кто есть кто...
Дорогие мужики, я прошу у вас прощенья,
Я сначала вспомню вас, о себе скажу потом.
О себе скажу потом...

Вот один вернулся в дом из далекой теплой дали,
Вот другой при бороде, нуретий снял ее,

Старый дом, где вместо кресел подоконники,
Приютил у телевизора окна,
Полночь за полночь, а я сижу спокойненько,
Наблюдаю, как меняется луна.
Только что была серпом - уже без молота,
А теперь как неразмененный пятак,
Только что мы были счастливы и молоды,
А теперь уже, теперь уже не так.

Em Am Em
А в Стране Дураков дураков не осталось,
Em H7 Em
Все приехали к нам погулять, отдохнуть.
Em Am Em
А у нас как всегда, темнота и усталость,
Em H7 Em
А у нас все путем, только где этот путь?

Мурка, не ходи, там сыч
На подушке вышит,
Мурка серый, не мурлычь,
Дедушка услышит.
Няня, не горит свеча,
И скребутся мыши.
Я боюсь того сыча,
Для чего он вышит?

Равновесие не держит наш вагон,
Словно пьяница качается в ночи.
Только слышен опустевшей тары звон,
Да в кармане тихо звякают ключи.

Чуть поменьше-то от ящичка с письмом,
Чуть побольше - от французского замка.
Позади остался незакрытый дом,

А первыми уйдут толстые...
И не потому, что много едят,
А потому, что они – толстые,
И их сразу съедят.
Вторыми уйдут рыжие,
А рыжих у нас – страсть!
Не то что б рвачи или выжили,
А просто не наша масть.

Am E Am
На стыках, громыхая, не спеша
G7 C A7
Бредет по рельсам желтенький трамвайчик.
Dm Am
В вагоне дремлет золотистый зайчик -
E Am A7
Святая безбилетная душа.

Трехколесный со звонком.

Трехколесный со звонком - детство.
Фотография желта - старость.
Нос-морковка, снежный ком - детство.
Две морщинки возле рта - старость.

Через лужу за мячом - детство.

Удивительное дело - головой с балкона вниз,
Что б душа при этом пела, ноги к небу поднялись,
Что б торжественно и смело закружился листопад…
А кому какое дело
Куда брызги полетят.

Успокоена струна,
Перевернута улыбка,
В ореоле свечки зыбкой
Притаилась тишина.
Значит так тому и быть,
Где-то рядом ходят грозы,
Недоплаканные слезы -
Лишь губами осушить.

Am
Действующие лица:

комментатор Николай Николаевич Озеров,
заслуженный тренер СССР Виктор Васильевич Тихонов,
ветеран Борис Михайлов,
защитник Валерий Васильев,
судья Компола (ФРГ),

Подарил бы мне Газпром
Акций два процента.
Я бы их, конечно, в дом,
До рубля, до цента.

Подарил бы Рослеспром
Кубометров двести.
Я бы бревна тоже в дом,

Что внутри тебя, дружок?
Селезёнка, печень, почки,
Ягодки или цветочки?
На вот сладкий пирожок.
Ягодки или цветочки?
На вот сладкий пирожок.

Что в душе твоей, дружок?

Что за жизнь у нас, ребята?
То ли кукла виновата?
То ли глупые лисята
Море синее зажгли?

И остались - как и прежде-
Вместе праздничной одежды
Несгоревшие надежды,

Что-то день нынче странный: никого не убили,
И не подняли цены на питьё и жильё,
И печальные дети простейших фамилий
Не бросались камнями в отраженье своё.

Что-то день нынче странный: дали всем по заслугам.
Кто пошел по этапу, кто вернулся домой.
И на улицах люди поздравляют друг друга-

Леонид Сергеев

В маленьком уездном городишке,
Нет... не в городишке, - в деревушке,
Девушка жила, - красива слишком, -
Так о ней судачили подружки.
А она, тряхнув короткой стрижкой,
Бегала с ватагою мальчишек,

Это вроде бы пустяк, нам с Серегой перелезть через дорогу.
А на деле все не так, - к двум наганам на двоих патрона три.
Да еще, конечно, страх, мы ж людьми вначале были, но немного,
А потом - сердца в кулак, лишь пилотки серебрились изнутри.
Да еще, конечно, страх, мы ж людьми вначале были, но немного,
А потом - сердца в кулак, лишь пилотки серебрились изнутри.

- Я - это я. А вы?
- А мы другие!
- Я - это я. А вы?
- А мы не те.
- Я в небесах.
- Мы люди не большие, в землю глядим и не на высоте.

- Я как скажу, так сразу будет дело.