Сказку невеселую я вам расскажу: Я на тайной полочке дребезги держу. Вдоль по старой памяти им даю съезжать, Дрязгами подрагивать, брызгами брюзжать.
Да царапать белками сердца колесо, Да обидой мелкою корчить мне лицо, Да тревожить прошлого серенький ковыль, Да стираться в крошево, крошево да пыль.
Но однажды, около не найдя апрель, В даль взгляну за окнами, и пойму теперь, Что для чуда светлого, птиц да вышины Дребезги заветные вовсе не нужны.
И, набравшись смелости, разобью их в дым, И расстанусь с верностью дребезгам своим. И пущу их по ветру – пусть себе летят. Пусть стучатся в форточки – не пущу назад.
Пусть несутся, колкие, в самый темный лес. Пусть их там под елкою волк голодный съест. И, расправив плечи, я - позову весну, И себя навстречу ей настежь распахну.
И ворвется в дверь мою жизни дребедень, Вишня да черемуха, верба да сирень. Ну а чтобы дребезги не случились вновь, Оберну я бережно верою любовь. Gloomy tale I'll tell you: I'm on a secret shelf smithereens hold. Along the old memory to give them to move out, Squabbles shake, spray grumble.
Yes scratching heart proteins wheel Yes offense crayons pose my face, Yes disturb last gray feather, Yes erased in the medley, medley yes dust.
But one day, about not finding April In the distance a look outside the windows, and understand now What is a miracle of light, so the height of birds Bounce cherished not needed.
And courage, break them up in smoke, And part with their loyalty bounce. And the forest of the wind - let him fly. Let knocking on the window - is not comin back.
Shall bear, biting, in the darkest forest. Let them there under elkoyu hungry wolf will eat. And, straightening his shoulders, I - will call the spring, And himself to meet her wide raspahnu.
And he bursts through the door of my life rubbish, Cherry yes bird cherry, willow and lilac. But to smithereens did not happen again, I carefully wrap the faith of love.