Модель для сборки все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Посвящается всем "любителям" операционных систем семейства Windows

Фрагмент радиошоу "Элементы" - "Модель для сборки", текст читает Влад Копп, музыкальное оформление - Dj Инкогнито.

PS: Меня особенно порадовал момент
-Обнаружены органы - развоеный язык, гланды.
-Поиск на лице: обнаружен нос крючком, глаза, гланды.... обнаружены вторые глады!!!! Удалить гланды? Ошибка! Это не гланды, это - веки!!! Удалить веки?

машины уже завоевали нас.то,чего человек так боялся,случилось.а мы и не заметили.в тот день когда их пустили в свой дом,мы проиграли войну.
а была ли война? война была.удивительное свойство человека не замечать глобального,суетиться по пустякам,упускать свой шанс.
теперь мы рабы.нас поработили не огромные машины размером с дом,как предсказывали фантасты,нас поработил маленький процессор.
всего лишь набор из проводков и схем.нас поработила коробка с чередующимися картинками и имитацией символов.нас поработило
устройство говорящее нашим же голосом,и издающее синтетические звуки.машины изменили многое.точнее сказать заменили многое в нас.
но самое главное до чего добрались их электронные щупальца-наша душа.это неправда,что у человека осталась душа.он променял её на искусственный мир цифр,когда первая машина сложила дважды два.
мы потеряли своё я.вернее,место нашего я заняли упорядоченные чеки с информацией.мы,подобно слепцам,идем по извилистой дороге.и занем что идем.нам это даже нравится.но задумывались ли-куда?
задумывались ли мы,что где-то там в прошлом,мы пошли по другому пути,сделали всего один неправильный поворот и сами завели себя в тупик?но может есть выход из этого тупика?не тешьте себя.выхода нет.

ДЖАТАКА О ГОВНЕ

Одна собачка любила есть говно. Увидит, съест, а потом и хозяйку оближет: вот, мол, какое вкусное! А хозяйка ее не понимала, кричала, матюкалась, поводком лупила, а однажды пожаловалась на нее большим собакам. И вот, собрались большие собаки и говорят: собачка, не ешь говна! А собачка говорит: ну, как же его не есть, если оно такое вкусное и пахнет приятно... А большие собаки говорят: фу! да ты извращенка! А собачка говорит: да вы, небось, и сами его едите, когда никто не видит! И тут большие собаки, до глубины души обиженные таким вот обвинением в говноедстве, да, обиделись большие собаки и каак зарррычат! А маленькая собачка испугалась и тут же торжественно пообещала, впредь говна не есть.

И вот она его не ест и не ест - а хочется! А она все равно не ест. А оно все равно хочется. Но маленькая собачка проявила большую силу воли, и не ела говна целый месяц... а может быть, и два... а может быть, и - короче, долго она говна не ела, и наконец хозяйка, восхитившись собачкиной выдержкой, купила ей в подарок большой кулек педигри. Это такой корм собачий, если кто не знает,

-- хотя, кто же педигри, не знает? Педигри все знают, многие по телевизору видели, а многие даже пробовали (под пиво, например), и даже знают, какое оно на вкус. И собачка тоже его попробовала, и возрадовалась от всей души, поскольку оно и вкусом, и цветом, и запахом - ну да! Именно, именно! Вот, как раз такое, за что ее хозяйка поводком лупила, а большие собаки дружно рычали. И теперь его целый огромный кулек, и можно есть вполне законно, на совершенно легальных основаниях.

Дмитрий Быков "Четвертая баллада"В Москве взрывают наземный транспорт - такси, троллейбусы, все подряд.
В метро ОМОН проверяет паспорт у всех, кто черен и бородат.
И это длится седьмые сутки. В глазах у мэра стоит тоска.
При виде каждой забытой сумки водитель требует взрывника.

О том, кто принял вину за взрывы, не знают точно, но много врут.
Непостижимы его мотивы, непредсказуем его маршрут,
Как гнев Господень. И потому-то Москву колотит такая дрожь.

- Анна! Поди сюда! Анна! - кричала старая Агафья в завешенное пожелтевшим тюлем окно с растрескавшимися наличниками. Никто не отзывался. Она постучала сухим кулачком в дребезжащее стекло и, прильнув к нему лицом, заглянула в избу. Но толком ничего там не разглядела и вновь закричала: - Ты спишь что ли? Выдь на минуту! Анна! Эй!
Было раннее августовское утро. Опухшее розовое солнце нехотя поднималось над далеким лесом. По земле стелились седые полотнища тумана, цеплялись за кусты, за изгороди, стекали в низинки, завивались локонами под ленивыми порывами только что проснувшегося утреннего ветерка. Стояла прозрачная тишина. Лишь где-то вдалеке считала чужие годы кукушка, да четыре деревенских петуха устроили привычную утреннюю перекличку. Не мычали коровы, не блеяли козы, не тявкали собаки - деревня умирала, доживала последние годы, постепенно кончалась от старости.
Когда-то, давным-давно, здесь было почти сорок дворов, стояла церковь, в тридцатом году разрушенная большевиками. В свое время была в деревне и каменная двухэтажная школа-шестилетка, построенная советской властью, и свой медпункт, и почта, и телятник, и птичник... Теперь же все заросло крапивой и иван-чаем, чиканом и лебедой. Даже грунтовая дорога, что прежде рассекала деревню вдоль, оказалась нынче никому не нужной и постепенно исчезла под широкими листьями лопухов. Брошенные осиротевшие дома с выбитыми окнами и вросшими в землю дверьми потихоньку гнили. Ломались под собственной тяжестью стропила, проваливались крыши, рушились пустые дворы. И только бревенчатые срубы, с головой заросшие дикой травой, еще стояли, не сдаваясь неумолимому времени... И казалось странным, как в этом забытом уголке еще живут четыре дома, четыре избы. Невероятно, но в затерянной деревне еще как-то жили четыре старухи...
Агафье было зябко, и она поплотнее запахнулась в рваную телогрейку и поправила серую шаль, наброшенную на плечи.
- Померла ты там, что ли, прости, Господи? - пробормотала она и вновь постучала в низкое окно.
Занавеска отдернулась, и в окне показалось худое старушечье лицо, изрытое глубокими морщинами и окаймленное растрепанными седыми волосами.
- Чего барабанишь? - глухо донеслось сквозь стекло.
- Мужик-то у тебя?

Они повсюду.
Я знаю, вы тоже видели их. Вы скользили взглядом по их неприметным лицам, вы стояли бок о бок с ними в метро, видели их отражения в витринах. Вы видели их, но не обратили внимания и тут же забыли, что видели. Они умеют прятаться. Сливаться с толпой, растворяться в городской сутолоке. Они - тени в подворотнях. Они - колыхание занавесок. Они - блеклые отражения в стеклах. Они - дыхание ветра за вашей спиной.
Они повсюду. Они следят за нами. За каждым из нас. И ждут. Ждут.
Они - слуги города.
Соглядатаи. Охотники. Палачи.
Вы не можете от них спрятаться. Не можете убежать. Все, что вам позволительно - это не замечать их.
И вы не видите их. Не видите до той поры, пока не совершите ошибку.
И тогда они придут за вами.

Опережай в игре на четверть хода,
На полный ход, на шаг, на полшага,
В мороз укройся рубищем юрода,
Роскошной жертвой превзойди врага,
Грозят тюрьмой — просись на гильотину,
Грозят изгнаньем — загодя беги,
Дай два рубля просящему полтину
И скинь ему вдогонку сапоги,

Эдвард Баррон из рассказа Айзека Азимова «Пустота» изобрел машину времени, после чего вместе с доктором Огестом Пойнтдекстером отправились в будущее. Но сразу же и остановились из-за какой-то поломки и оказались в абсолютной пустоте...

...открылись философия, логика и любовь, они поняли, что такое сочувствие, проникновение, терпимость, что значит, когда род человеческий объединяется не повиновением, но сознанием братства; когда ощущаешь, что ты в содружестве и согласии со всей жизнью во вселенной.

Фредерик Браун "Общий принцип"
В переводе С. Ирбисова

- И чего это люди так с ума посходили? - презрительно фыркнула мисс Мейси, - от них ведь никакого вреда.
Паника ширилась. Она охватила всю страну, всю планету, а в маленьком садике мисс Мейси царил покой. На полтаракилометровые фигуры пришельцев она взирала совершенно хладнокровно. Они явились неделю назад. Их звездолет в полтораста миль в длину сел в Аризонской пустыне, из него вышли гиганты числом в тысячу, если не больше, и разбрелись по планете. Мисс Мейси была права - вреда от них не было никакого. Материя их тел была разреженной, и они просто физически не могли что-то разрушить. Даже если великан наступал на человека или на дом, ничего особенного не происходило - на секунду другую вокруг темнело, а потом, когда пришелец проходил дальше, все становилось на свои места. Людей они словно не замечали. Все попытки наладить контакт кончались ничем, равно как и попытки атаковать их с земли или с воздуха - снаряды разрывались в телах пришельцев, не причиняя им не малейшего ущерба. На одного из них, когда он шагал по пустыне, сбросили водородную бомбу - никакого эффекта, одним словом, плевать они на всех нас хотели. - Когда же люди наконец сообразят, что боятся нечего? - спросила мисс Мейси свою сестру тоже мисс Мейси, поскольку она также до старости засиделась в девицах.
- Дай бы Бог, Аманда, дай бы Бог, - ответила та, - но что это они, по-твоему, делают?
День был солнечный до этой минуты. С утра то тут, то там маячили гиганты, но сейчас их фигуры подернулись дымкой. Мисс Аманда Мейси запрокинула голову и увидела в руках у великана какие-то баллоны, из них вырывались туманные облака и медленно оседали на землю.
- Облака делают, развлекаются на свой манер. Ну а нам-то что за забота? И чего только люди паникуют? - она снова занялась цветами.

Фредерик Браун

Ответ

Двар Эв торжественно запаял золотом последний контакт. Двенадцать телевизионных камер неотрывно следили за каждым его движением; передача шла на всю Вселенную.

Он выпрямился и кивнул Двар Рейну, затем отошел к переключателю, который скоро замкнет цепь. К переключателю, соединяющему одновременно все вычислительные машины всех обитаемых планет - девяносто шесть миллионов миров - в сверхсеть, которая объединит их в суперкалькулятор, единую кибернетическую машину, собравшую мудрость, всех галактик.

Индейцы
Сидящий Бык, Ситл, Белое Облако и другие индейские вожди XIX века
-= Путь Воина =-

Не нужно много слов, чтобы сказать правду.

Что такое жизнь? Это свет светляка в ночи. Это дыхание бизона, когда приходит зима. Это тень, ложащаяся на траву, и тающая на закате.