найтивыход все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

шимпанзе из семейства приматов, лианы на баттловых дегенератов, планирует прыгать с ветки на ветку и треки лепить не слезая со стула. в шестидесяти восьми собаках уехать как Паша в три год назад, просто сесть и уехать в фонарные столбики, где почему-то мне все умирали. на шестидесяти восьми страницах на лайвах читать, еле в бит попадая, про фуникулёры и вишенок финиш, ковёр, что на стену повешу я в мае, распечатаю постер, уеду в собаке, чтоб больше не видеть как вы тут живёте, чтоб больше не видеть как тёлочки плачут, разевая пасть как кашалотик. я уеду в собаках-лайках, на постах, где репостов до ста. на места всё расставлю в шишечный стафф, это питерский флоу звезды-наркомана. в шестьдесят восьмом, говорил мне дед, уезжали в саббате на плоте в Терек, уеду в свой космос на велике, кислым сахаром в нёбе приветами. это достаточно абстрактно чтобы можно было врать, что тут до кучи смысла? и шестьдесят восемь - ***вые числа, даже тут по логике не с чем связать, несчастливые цифры, программа зависла с намёком на экзистенциальность. но это ведь только хип-хоп баттл, тут, брат, попробовать можно хотя бы... шестьдесят восемь собак, в них Паша уехал назад, это круче, чем смерть на футболе, и секс, и признание девочек в школе. шестьдесят восемь собак, в них Паша уехал назад, всего на три года угнал в далматине, а кажется, будто на все четыре. такс такс что тут у нас, у собак поскорей выбирайте окрас. на каждый день недели найдётся, мы все уедем от сердца и к солнцу. такс такс что тут у нас, шестьдесят восемь постов про донбасс самые классные реперы в мире, слава аллаху и украине!

шимпанзе из семейства приматов, лианы на баттловых дегенератов, планирует прыгать с ветки на ветку и треки лепить не слезая со стула. в шестидесяти восьми собаках уехать как Паша в три год назад, просто сесть и уехать в фонарные столбики, где почему-то мне все умирали. на шестидесяти восьми страницах на лайвах читать, еле в бит попадая, про фуникулёры и вишенок финиш, ковёр, что на стену повешу я в мае, распечатаю постер, уеду в собаке, чтоб больше не видеть как вы тут живёте, чтоб больше не видеть как тёлочки плачут, разевая пасть как кашалотик. я уеду в собаках-лайках, на постах, где репостов до ста. на места всё расставлю в шишечный стафф, это питерский флоу звезды-наркомана. в шестьдесят восьмом, говорил мне дед, уезжали в саббате на плоте в Терек, уеду в свой космос на велике, кислым сахаром в нёбе приветами. это достаточно абстрактно чтобы можно было врать, что тут до кучи смысла? и шестьдесят восемь - ***вые числа, даже тут по логике не с чем связать, несчастливые цифры, программа зависла с намёком на экзистенциальность. но это ведь только хип-хоп баттл, тут, брат, попробовать можно хотя бы... шестьдесят восемь собак, в них Паша уехал назад, это круче, чем смерть на футболе, и секс, и признание девочек в школе. шестьдесят восемь собак, в них Паша уехал назад, всего на три года угнал в далматине, а кажется, будто на все четыре. такс такс что тут у нас, у собак поскорей выбирайте окрас. на каждый день недели найдётся, мы все уедем от сердца и к солнцу. такс такс что тут у нас, шестьдесят восемь постов про донбасс самые классные реперы в мире, слава аллаху и украине!

оба птицы, но разных полётов
завалены камерой за горизонт
в перетянутой жгутом руке
сигарета дотлела,
вспышка на десять часов.
никогда ни удача, ни счастье
в кармане не были оправданы клевером
дело просто ведь в передозе

Оба птицы, но разных полётов.
Завалены камерой за горизонт.
В перетянутой жгутом руке
Сигарета дотлела, вспышка на десять часов.

Никогда ни удача, ни счастье
В кармане не были оправданы клевером.
Дело просто ведь в передозе

маковым полем у тебя на теле
нарисовал узор,
мишени томятся им не нужен простор,
в границе между светом и тенью.

отметены и отпечатки всех,
твоих и чужих действий
счастливые секунды и их на тебя воздействие,

согрей меня.
на улице уют по праздникам, когда разрыв.
по сотне километров вдаль смотрел,
я не один, я только думал. проверял себя.
в себе сворачивал бумажные листы,
но никогда наружу.
зимой и в стужу, за руки, потом на них.
мы зависали в небесах одни с тобой.

где-то тут в черепной коробке воспоминаний сотни диафильмов
мгновения тянутся долго, и ярко
и кажется что нет больше сил терпеть, страдать,
ненавидеть людей, ненавидеть погоду и транспорт в центре
ненавидеть метро, но любить отражение в зеркале заднего вида
ненавидеть себя не за то , что ты слаб
, а за глупые старые мысли,
я зависнул на этом маршруте из песен,

Как Lola Taylor, обслужи как в Мун Сейлор
Со звёздами, стразами и безобразием
Как в аниме двадцатого века
Словно в японском проне, только не как в аниме, без крови
Только не как в хентае с заезженным
Только не как из деревни приезжим BA
Как Lola Taylor, любит не только ногами кверху
Любит не только пиздой пленных, любит не только тебя

Заворачивая в петли сосуды,
Целуя замёрзшие тонкие губы,
Пытаясь поймать в онемевшие руки
Тебя, уплывая в затмение ра;

В послевкусии падая вниз в океаны
Забвения, словно ты в плане дагона,
Взгрызаясь зубами в те плечи, которые ближе,

я создал тебя чем-то внутри
гигагерцами музыки вбилась под кожу
второе, родное, любимое столь
второй половинкой моею быть может
смотрели в глаза, об одном мы мечтали
проснуться - почувствовать руки друг друга
как жалко, что жизнь одна на двоих
в моей голове это вечная вьюга

вроде становишься старше,
голова тяжелеет под грузом обид.
сердце не выдержит больше
хоть пускай и сейчас не болит.

и с каждой любовью нервы
вырывают из жизни пару лет
мы однажды чужими проснёмся

самое обычное утро вторника
спал с четырёх до семи, еле поднялся с кровати
налил себе под шумок себе кружку кофе из банки
растворимый и дешёвый, по деньгам мне кстати

одеваюсь, проверяю, не забыл ключи или вещи,
выхожу из подъезда, проверяю время на часах
наверное люди слушают забытые ими песни

с грустью что-нибудь выкину
выкрикну сидящее на горле.
а по следам найти человека невозможно,
может можно малейшие шумы услышать?
до шороха и до шуршания пепла в банке
мы покупали обеды в маркетах и душу на Марки меняли,
а марки оставляли в нагрудных карманах.
я чувствую чаще сердцебиения.

наивность в каждой фразе.
и вроде многого не говорил,
да и без слов понятно всё,
по вторникам был радостный,
а в остальные дни забитый.
считал минуты, с искрами в глазах
смотрел на слёзы.
как ты там? не говорю тебе,

а я просто сидел и заплакал.
не из-за того, что искал междустрочье в твоих сообщениях,
а просто потому что слаб.
потому что достало каждый день начинать заново,
искать в арках между луж своё отражение.
потому что рассказывать больше нечего
тебе по телефону ночью.
запомнил как выглядишь, а на мобильном

найтивыход - абстиненция

я просто хочу волшебства.
снова вернуться назад, туда,
где всё ещё зима и сыро,
я буду делать тебе чай на кухне,
ты будешь мне рассказывать про то,
как у других дела?

Мы пьем за "привет"
Мы пьем за "прощай"
Мы торопимся жить
Свой сдержанный рай

И мы против костра
Из-за огня снегопад
Твои искры из глаз

ты чувствуешь вкус этих губ, ты чувствуешь кровь на них, ты чувствуешь боль всем телом, что давит и тянет вниз, туда, нас всех закопают живьём. ты чувствуешь больше, чем есть; когда почтальон будет стучать в прогнившую крышку гроба, он просто в ответ будет слышать молчание. просто пепел в остывшем чае, просто тихий неслышимый возглас. стоп, это было вчера, это длится сейчас, ну а завтра мы падаем в космос. чувствуешь запах железа в губах, ибо ты никогда никому не был нужен, ты больше не веришь в себя и мечты, хочешь вздёрнуться после семейного ужина. помни лишь только моменты из кинолент, фотографий и гифок вк, люди-комиксы сами рисуют скетчи себя в оборотах портретов виньетных. помни потери необратимые, каждый свой фейл и каждый миг. помни себя в недопитом каберне, вино развязывает язык. залей же фото в инстаграм, моногамная тварь. смешивай водку с мартини, и налей вина ещё; когда обернётся полярность звёздами на твоих скулах, нас разъест щёлочь, что насильно засыпят в глаза. больно даже на себя смотреть, не заметил и год, снова утонешь ты в фильмах где будет вечна любовь, на нотах фонтанами, захлебнёшься в её океанах, в мясо разрывает душу в городе, где ты не нужен. заставь своё сердце биться, против воли и последствий. твои же действия равны противодействию, пожалуйста, ври мне в глаза, рыдай на коленях, что разбиты об асфальт в городах разных стран света. эта холодная осень нас раскидала врозь, и батареи не греют, давай же греться в икее, давай читать есенина по губам, соври, что любишь только меня, про то что я был первым. заставь своё сердце биться, против воли и последствий, я в твоей жизни со своей ебаной интервенцией, тебя убьют, пока ты будешь искать выход, резать свои руки в мясо, шрамы вырезать; тихо, не говори ни слова, ведь они против тебя, канули в лету мечты, мы больше не семья; смешались с грязным танцполом твои мечты о любви, это не возраст, гормоны, всему виной лишь ты (х5) запомни маркеры в таймлайнах, поцелуи в партерах, осенние дожди, она кричит "хватит, не надо", листьями в грязном снегу, оббиты ладони об стены, фляга и старый портвейн, разлитый в слезах по коленям. если бы выпал хоть шанс, я б никогда не любил, я б никогда бы не пил and you know how I feel. дай мне лишь стать твоей симфонией боли, в моё немое сердце воткнуты тысячи игл. (х2)

зорькой ночной и тихой,
которую скрыл туман,
рукой бережно складывал утро
закрывая глаза на обман.

с потолка, что раскрашен под лето,
где грезы твои - дети всех полюсов,
я ломал себе выход в пурпурное небо,

извини, весна, с тобой прощаюсь я.
я буду лучше, чем ты себе можешь представить.
это прекрасное время на твоих ладонях разлетится пылью
миллиардов несбывшихся мечт.
поймал в автобусе тебя зимой за руку.
я улыбнулся, усадил тебя рядом со мной.
мы поломали этот мир напополам от скуки,
тебе по прежнему милый и такой родной.

и в до боли знакомых стенах,
вновь,
стихи обретают краски.
я сижу в полутьме счастливый и..
без оков.
я с тобою ужасно счастлив.

проезжают машины,

(что толку от ваших знаний? чья совесть от них заболит? моя? у меня нет совести. у меня есть только нервы. обругает какая-нибудь сволочь - рана. другая сволочь похвалит - еще рана. душу вложишь, сердце свое вложишь - сожрут и душу и сердце.)

если верить в абстракции,
тайнами, такими знакомыми,
сходить на нет в пустой чашке кофе,
да и можно без сахара.
на полусогнутых ногах
искать в полутьме чёртов выход из комнаты.

скачай меня бесплатно, без смс и регистраций
без авторских прав и цензуры с прищуром,
вопросом с подковыркой.
скачай меня себе на плеер, и слушай
как я буду признаваться тебе в любви
и беситься с каждой мелочи.
скачай меня через интернет,
выгоревшим трафиком,

без четырёх дней четыре месяца.
неделю в комнате в холоде,
и ты один замыкаешься внутрь.
пару мгновений и сон.
перелистаешь все прошлые фразы,
когда было в норме всё, и разом
пошло кувырком.
я больше ни слова тебе не скажу,

перегоревшая батарея,
находка среди брошенных новостроек
там капли пота скрестились на груди
как руки,
нам лучше всего ждать и не быть впереди,
не бежать впереди планеты,
но за этим мы и были созданы
кем-то с плохой фантазией

мне лишь бы напиться и выспаться
больше для счастья не надо
стольким словам доверять неустанно
повторяя опять про себя

твои колени подкошены, твои волосы
прыгали в ветре, как ветки сирени
той самой сирени, на которую аллергия

прятать щёки в шарфы, так просто и непривычно.
в ноль и с ветром за руку в закатах красных,
очертания своего эго находить
в отражении в зеркале у неё теле.
и, конечно, не забывать и не прятаться.
в ночь лицо, закутавший старым пледом
слушать эхо в лесу, среди деревьев.
ждать так искренне надеясь, что увидимся

"ну ты скажи, что ведь это болезнь"
но от неё не лечятся.
так же как рак, так же как ВИЧ,
закрывая всё теми же тезисами.

я ведь старик в молодой обёртке
хоть мне хотя бы поверьте
и тот, кто считает всё это враньём

это истории начало, когда поезда уезжают
по рельсам вдаль,
я так хотел тебя оставить хотя бы в своих стихах.
но не было
возможности перевернуть страницу снова,
только в грудной клетке боль,
и снова привет, алкоголь.

я чувствую как я гнию изнутри.

каждое движение подобно скрипению кресла,
а каждое слово бьёт по ушам.
пребывать в состоянии мёртвых людей,
когда буря с метелью осели на шарфе.
проснуться от крика убитых соседей,
а мне снилось ночью, что мы все мертвы.

варвара сегодня плакала ночью, боялась, что утро уже не наступит.
Больные все люди, что болью плюются лишь верят в сплетение судеб.
Музыканты не пели, но дамы страдали, и пили вишнёвые смузи.
Поэты сторчались все в питерских скверах ожидая, что их наконец-то отпустит.
Полумёртвые руки в порезах и ссадинах, видно, Варвара скучала по маме, любила такие же песни и плакать в углу по ночам. Поначалу всё сносно и даже приятно, но лезвие глубже под кожу влезает, варвара терпела и плакала просто, смотря свой любимый дом-2.
Этот парень так сильно врезается в память, что мысли о нём - уж привычное дело, несчастное тело бедняжки Варвары хотело простого тепла.
Ну а руки в порезах уже онемели от пролитой крови на кофту и бёдра.
Зарядка села и плеер без песен, про себя она пела песни би-2.

Мне взболтать, но не смешивать; не смешить и не тешить.
Мы идеальная пара - я без эмоций, а ты без одежды.
Я звёзды хватал с потолка, влочив одеяло по полу.
Я маленький Наполеон, и не мог бы никак по-другому;
Но треснула маска, я за столько лет сам себя научил:

Разделять, но не властвовать,
Видеть опасность и делать шаг не навстречу!

вливая крепкий и дешёвый алкоголь, запомни
ты пережил то, что другие звали любовью.

твоя любовь раздвинет ноги на вписке другому,
твоему знакомому, пока ты закончешься в коме
болен ей, но больно почему-то смотреть на неё
и гадко, когда доверяя сам себя держишь за долбаёба
вы так прелестно смотритесь вместе,

Раз, два, три

Волосы за висок между пальцев бегут
Как волны, наискосок
И не видно губ оставшихся на берегу
Лица, сомкнутых глаз, замерших на бегу
Против теченья

вот так просто. из лаверов превратились в хейтеров. теперь не объединяет ничего более, больнее лишь думать, что покоя не будет. и пока под покровом ночи скрывались, чьи-то рифмы на звуки фортепиано, в руке сигарета, в другой - телефон. и только просить продолжения. но банкета больше не будет. не знаю, задело ли так глубоко. у меня полна хата людей, у тебя же их полон балкон. и рыдать от этого хочется, и вроде летели мы так высоко, но чем выше, тем нам больнее да и падать почти три минуты. а я всё хочу уйти, в себя, поглубже. может, лета для нас уж не будет. мы хотели как лучше, и что получили? ночь в подушку лицом, тишину. мы сидели там оба, скулили. только толку от этого ноль. прогуляли все ночи, пропили все деньги, мы плевали на горечь и боль. жили с трепетом на километрах, хоть и были в других городах. позабыли про день, в разговорах не искали мы смысла в словах. но пришло как-то время прощаться, я как-будто не принял ещё. ухожу я туда, куда раньше я мчался. не иди, дорогая, за мной. ничего нет.

солнце пробивалось стволами деревьев,
закат, такой красивый, но холодно,
держи толстовку, у меня джинсы в мазуте,
зуд внутри головы, а в крови алкоголь.
держал твою руку так крепко, сейчас не коснуться,
кончено всё наверное, квартира людьми заполнена,
а у меня сердце внутри пустует, только осколки
да зубы под пломбами болью ломит, а тогда

твои замашки по поводу-без повода
насчёт жизненных приоритетов
ограничиваются сидением у окна
в дождливый июльский вечер,
у тебя нет друзей.
все твои мысли не с кем разделить.
ведь всё одно -
готовый завтрак и двенадцать часов

заворачивая в петли сосуды,
целуя замёрзшие тонкие губы,
пытаясь поймать в онемевшие руки
тебя, уплывая в затмение Ра;
в послевкусии падая вниз в океаны
забвения, словно ты в плане Дагона,
взгрызаясь зубами в те плечи,
которые ближе,

Никогда не люби! Любовь приносит лишь горе.
Ты вырастил рыбу и выпустил в воду, сам утопившись в море.
Никогда не люби. Не люби: ни Бога, ни чёрта,
Не домашних животных - никого не люби.
Люби материальное! Только вино спасает тебя от тоски!

Километром рассвета рассыпалась
Патока в окно дома, где я не живу.

никогда не люби
любовь приносит лишь горе
ты вырастил рыбу и выпустил в воду сам утопившись в море
никогда не люби не люби ни бога ни чёрта ни домашних животных
никого не люби
люби материальное только вино спасает тебя от тоски
километром рассвета рассыпалась патока
в окна дома где я не живу

Вдвоём теплее
Помнишь как мы с тобой стояли тут год назад?
Нечего не изменилось, я также по прежнему люблю тебя..
вместе с привычками жестами, кровь с молоком,
Ты в свитере тёплом а под ним рубашка
Но греют тебя только мои щёки, а у тебя пальцы холодные, но не беда сжимаю нежно твои руки
В этот дождливый вечер, тёмный, а ветер играет с твоими волосами, мокрыми.
Держись киса я не отпущу тебя не когда, я видел тебя до этого только в толпе прохожих, но и тут не попал, может сознание рисовало знакомых людей, просто.

затянись мною в последний раз,
ткни меня мордой в асфальт,
убивай меня, туши мою страсть,
останемся в каплях дождя;
затянись мною в последний раз,
умирая, обещал, что буду любить
забывай черты лица и тонкость рук
забывай меня, но не давай себе остыть.

За оконными рамами мир рисуется каждое утро,
по точным маршрутам, играя красками,
заплесневелыми песнями, воспоминаниями, мысленно каждый день себя сжигая.
Жизнь сложнее только когда ты сам убиваешься.
В недодуманных схемах нам не было равных,
мы привыкли идти к свету сквозь эмоций заросли не вбивая в себя идеи что тяжелы
и мысли только ко дну тянут.

я тебя никогда не увижу, прости,
распрощаемся и нам поднимут мосты,
мы с тобою расстанемся, даже не видясь,
хоть выпустим сольные синглы.
я в планете пустых и забвенных людей,
в площадях и каретах на них,
разукрашу все руки под космоса цвет;
заберу все орбиты планет в эту песню.

достаю тебя из прогнившего сердца
как ангел из падшего рая
ты теперь не умрёшь,
да и я не умру,
ведь герои не умирают.
и герои теперь никогда не умрут
они выбиты в камне навеки
очень трудно пытаться

пожалуйста, если сможешь, не выбрасывай
из головы мгновения, я словно карточный домик,
бумажный корабль в стеклянном порту.
я нахожу своё тело на лестничном пролёте сверху
и сколько ты слова я не прячь, я всё же их найду.

мне снова плохо, потому что много выпил
захватил с собой в могилу всех друзей,

Ты оставила после себя банку с окурками
И недопитый вискарь, за окном заметается вьюга
И снова на сердце, за окнами, снова февраль
Кубометры вина в моём теле
Останутся завтрашним утром как будто проказа
Ты выжала меня как губку
И бросила в пыль между ванной и унитазом
Простите, миледи, вы часто так раньше

пара сотен дней пройдёт, ты не заметишь
вдаль ты устремляешь взор, там где проходит год,
и мы с тобой вдвоём и с нами все свои,
руки замёрзли, не беда, выживем.
холод в карманах, всё переполнено .
вниз по пролётам мы убегаем, и
тут скоро хэппи-энд, но продолжение,
сиквел ждёт, нас с тобой

дельфины плывут в бирюзовые дали,
так помаши им вслед своею крохотной рукой
не забывай как перед сном мы выбирали
кто лучше джарма шитэн или джоэль коэн
такое, твоих не встретить глаз
и в третий раз я остаюсь в кастрюле
со своей испорченной любовью
юля, мне жаль, что ты не хочешь,

[Куплет 1, Найтивыход]:
Первый игрок, приготовился!
Закрывая глаза на закат,
Представляя себе мир помесью
Виски с колой и материного молока.

И открылись прозревшие очи,
И он понял, что мир не такой.

я #КАКДИАНА
вылезу из-под дивана
на ёбыря с заявлением,
что в зале пели, но не как Рианна
о том, как я невинна
мол, виноваты вина,
мол, виноваты вина и Серёжино либидо

мокрые ладошки
они хлопают тебе, Паша
осторожно!
наша улица окрашена
она как лавка,
и ты стоишь такой на видео, куришь
и сотни девчонок кончают вместе с тобой
и каждый слушать тут рад

Привет, пока и доброе утро.
Свыкнись и сомкнись.
Твои сонливые разговоры, часов пять до полудня.
Мне не даёт нормально спать.
Опять пишу тебе в который раз свою тетрадь.
Пишу о том что полон прегрешений.
Мой мир отчётливо мне говорит мне не устать
И я ищу успокоенье в письмах, в твоих рассказах

февраль. достать чернил и плакать.
писать о феврале навзрыд,
пока грохочущая слякоть
весною черною горит.

и пусть глядит на нас февраль,
и плачет сам, втирая слёзы.
я не успел почувствовать весну,

Дура,дура,дура, как тебя так затянуло?на все слова,ты повелась и подзабила на нашу любовь Дура,дура,дура,ты в слезах своих тонула ,кто виноват,что ты взяла и прекратила всю нашу любовь

это прекрасное чувство, когда вы вместе, и ничто не может вам мешать, три ложки сахара, и чай горячий, словно его сердце. вы так хотите близости, важна лишь степень искренности; важны лишь чувства и любовь, впускать его внутрь себя, да так, чтобы до сердца колью. а после сотого раза в месяц тебе уже не так уж больно, какие тут слова, цветы, не посыпайте раны солью. соседи любят бдсм-порно, а вы что, хуже что ли, сука? ебитесь громче, только думай про меня, я в этом сплэше взбит как сливки сверху на латте. осколки чьих-то судеб в кофе с кровью в стенках у стакана новый день, ты снова жив, пока, прощай, он снова сверху, что ж, до завтра. классный миг, что нас с тобой растянет на орбитах, ведь это чувство не забыто, я едва ли думал так; прошу, оставь, не убивай все чувства, любовь даруется людям свыше. я забираю слова обратно, а вы только ебитесь потише. по банке страйка, вот романтика, блять, лучший день на свете в ебенях, ничто не сможет помешать смотреть закат, такой он ласковый, но почему-то снова тебя лапает, под сериал "солдаты", когда ему кофе утром и в постель. ты закрываешься в ванной, он тут же дверь ломает, вот мудак! селфхарм идёт в пизду, когда вы вместе сверху, сбоку, по-мессионерски. ты развлекай своё тело, я знаю, ты лучше хотела, и как рентгеном теперь тебя видят пенсионерки у подъезда, блять, шлюха. кофе, кола, гонор, гроб, останься на ночь, садо-мазо, кот, ногами вперёд ебаться, мам, я тут останусь на ночь за мной компания хуесосов, тут даже глупый понимает сразу. я растираю ладони в кровь от волнения, в колыбели растаяли в наш любимый и ласковый май, обрывки разных мест на фото, селфи на фоне дивана, классные признания в любви на подоконнике пьяным. оставь весь этот бред, скорей сливай всё это в личный твиттер, ебись потише, ради бога, только не пачкай красный свитер. я так люблю тебя под феном, спайсом, в горах миксов и коктейлей. я ненавижу твоё блядство, ради бога, ебитесь тише, в самом деле. останься в последнем слове, и ради бога, не вспоминай. ебись потише со своим новым, как в порно блядском две недели, по спинке кровати стуком. вот твой ошейник любимый, вот твои фото в сохранённых, сука. и сплэшем в твоём теле пройдутся эти строки в сердце мутном. я повторюсь, и слова станут эхом "пошла ты нахуй, шлюха".

ебитесь громче, только думай про меня,
я в этом сплэше взбит как сливки сверху на латте.
осколки чьих-то судеб в кофе с кровью в стенках у стакана
новый день, ты снова жив, пока, прощай,
он снова сверху, что ж, до завтра.
классный миг, что нас с тобой растянет на орбитах,
ведь это чувство не забыто, я едва ли думал так;
прошу, оставь, не убивай все чувства,

Я ждала бы вечно
Если была бы вечной
Бессмысленный круг над мольбертом
Если бы разные стороны света планеты столкнулись бы вечным слиянием Барост
После космоса от бед и страданий изрос над могильной плитой
Плитой, над которой ты бы готовил ужин
Я б навеки пошел за тобой
Ненавистники, слезы, предельная радость, разлуки

Останься в памяти, фотографиями в рамках, сувенирами из прилавка, следами от помады на щеке, своими бабочками в животе...
Прогулками, заморозками и прятками, посиделками в парках, сообщениями в социальной сети...
Пяти часовыми разговорами по городскому, приятными вещами по гороскопу, любовью и гроды людскому...
Умершими ссорами под дождём, поцелуями, объятиями и тишиной, ревностью когда мы не вместе, страстью просыпавшись в спальне, ласками нежными, красной краской...
Веснушками...
Глазами полными обожания, руками и губами об ветренными...
Летними мыслями, убийствами времени, лавками на железнодорожной станции, фильмами, ванилью, фото в альбоме, алкоголем, сигаретами и дымом...
Балконами, крышами, градом, а ну я знаю, что всё равно ты останешься в памяти, только в моём сознании, полным красивыми фразами, слезами, и экстазом...

привет, дневник из песен.
внутри меня от мыслей тесно,
и в следующий день, и после,
без вопросов, одни ответы.
кто-то теряет, кто-то находит,
кто-то страдает и ждёт осени.
а в прозаичных стихах о жизни
не сыщешь счастья вовсе.

Механизм не из простых наша скучная жизнь
Но в диком похмелье я в нём что-то сломал
Остановите мой поезд, дорогой машинист
Остановите, я сойду или сойду с ума

Я продам свой талан всем подобно кассиру
И буду боссом уволен за недостачу
Потрачу все деньги чтобы уехать с России

улыбки на фото, смазаны задние планы,
усталые люди спешат на вокзалы, туда,
где увозят подальше от нас.

подальше от шумов на первой продольной,
подальше от криков детей на площадках.
и лиц искажения скажут о многом,
но только на раз.

на крыше фасада капает дождь. у меня уже кофе остыл в стакане. все знают мои минусы, знают нечего лишний раз подтверждать, говорить о разном отдалёно и одновременно об одном. курить обжигая пальцы, жить в своём однокомнатном мире с кроватью, нечего с меня взять, обдирая до нитки. хлипко стучать в двери подъезда напрочь игнорируя домофоны. попадать в дом через окна с ветром, разбрасывая одежду, наскоро стелить. забыть про ужин пить лишь чай. я прощаю или хочу что бы меня прощали? я плачу внутри, в себе. на лице ничего, обожаю не договаривать. вдвоём теплее. в два раза третьей степени спешу. перерисую я весну и лето; осень меня устраивает больше чем что-либо. и осенью я с ней молчу, приникши головой к стеклу в трамвае. платье из зановесок и на шее следы от рук и поцелуев. чужих не вижу нас лишь двое, не в настроении сегодня - вскроюсь. а из порезов радуга с цветамию олени стаей в окна рогами стучат, хотят чтоб вышел. сегодня не пойду гулять один, найду в кармане паспорт и военник. и не в одном фамилии не видно иду на свет, но глаза слезятся ветром, и капли мелкие летят на ламинат, и всё подряд. прохожие приниклись. не улыбки, взгляд назад под ноги. а на запястьях ссадины запястья пахнут кровью, а на вкус как твои губы. как небольшие города скрываемся на карте и не находим мелочи в кармане на проезд. билет в одну дорогу, сторону. останусь на влажном кафеле на стенах ванной. я разгораюсь пожаром, суицидом а вот теперь я даже думаю стихами и засыпаю в лифтах.

играя в эти игры я смотрю со стороны
я все ходы придумал, важно то,
как сходишь ты
играю в эти игры и смотрю со стороны
я все ходы придумал,
мы играем в поддавки.

эти игры в заезжанном жанре

привет, читатель строк и почитатель пыток чувствами людей. это мой личный микромир из песен, тесный город, полный соплей, идей о смерти. я не такой как все, и в то же время глуп. моих копирок полный короб средь тонн из лабиринтов комнат умирает. привет, любимая. с тобой могу я говорить лишь через песни: те стихи в былом, ночью на кухнях. прошедшие этапы на страницах блогов, аккаунте в "стихах" и дневников. остыло всё что "модно", хладный мой сентябрь утопает в безынтересных буднях. границы выключают мысли, бесчинственны мои поступки, влюбиться лучше в недотрогу или проститутку? я убиваю время находясь в развалинах окраины. я интро оплавляю кораблями что были списаны в утиль. прохладный берег, пять по цельсию, я никогда не видел море, ты никогда не видела и чувств, чего хотелось боле? ты кушай спайси роллы на коленях у другого, а я на реверсе переворачивая воспоминания, всё время пребываю в коме, сука.

твои силуэты на домах за стеклом,
давит серость уж слишком.
и тех мыслей подавно хватало мне,
я испил этих трипов с излишком.
мою голову мучают стоны,
ну а мысли - бегут наугад.
твои образы очень знакомы,
и насытиться ими был рад.

к тебе всё рано или поздно вернётся:
псевдофилософия из твоих уст -
это неизбежный конец всего и вся.
вряд ли я снова попробую на вкус
ветер и волны на воде
того прохладного лета
и то, что раньше мне казалось нелепицей,
детской фантазии больным секретом,

Знаешь, главное - правда,
Ты помнила о лжи.
Что съедала жадно
Ну а ночи бурно шли
Домой ты приходила
С мыслями да и на нервах
Он будет вечно объ*банным каем
А ты его, бл*ять, грустной гердой.

Я #КАКДИАНА - вылезу из-под дивана на ёбыря
С заявлением, что в зале пели, но не как Рианна
О том, как я невинна - мол, виноваты вина,
Мол, виноваты вина и Серёжино либидо.

Я #КАКДИАНА -
После травли не вскроюсь в ванной.
Пост видали? Канал создам,

Жить по расписанию жизни,
Не иметь больше никакой толк.
Я начал тосковать по развалинам,
Где прогуливал жизни урок.

А мой личный карцер открылся,
И из него я боюсь выходить.
Я пагубный, тебя по губам твоим

Красные глаза от маленьких порванных капилляров внутри, порванных большой потерей снаружи.
Пальцы обжёг, задумался, когда курил. Со стороны, наверно, вылитый контуженный.

И если я не могу прокрутить дни вспять, нажать на паузу, что-то или кого-то оттуда вернуть, то хотя бы ночь подарит аудиенцию с прошлым, в ней всё равно его больше.
И если я не могу сказать — не поймут, не хочу кричать — ничего не исправить, то пусть тишина меня не опорочит.

Красные глаза, снова эти капилляры сдадут меня с потрохами сочувствующим…
ни слова, пожалуйста, только б ни слова от них не услышать о том, что пустота заполнится и мне станет лучше,

Умирай у меня на руках,
Как ты путалась в числах и лицах знакомых.
Когда твои руки в холодном поту
Обвивали в парке деревья и кроны.

Мучительно, тягостно, дым сигарет
Провожал тебя ночью в парадную дверь.
Посмотри, кем были с тобою тогда,

мне под кожу запустили бы
дельфинов стаю, правда,
я умру внутри тебя,
я по тебе скучаю.
красные моря в твоих запястьях
разольются словно
вина, что мы пили
меж уродливых домов.

в очерченных на асфальте линиях, на ржавчине на трубах
я оставил запах своего парфюма, уходя в скорби.
ты была права тогда, я жалок и глуп.
но эти трибьюты совести не стоят того, чтобы помнить.
находить каждое утро письмо в девственно белом конверте
в ящике, на первом этаже, в подъезде.
считать про себя каждую минуту, верить, ну или после не верить.
у меня гитара стоит в углу комнаты, но играть я на ней не умею вовсе.

черкая в блокноте строки о скуке,
мучаясь от кошмаров ночных
вперемешку с пасмурной погодой за окнами
в моих снах появляются образы в лЕту канувшие,
где я и кто я - вопросы наскучили
в полутёмных балконах под светом сгорели
пламенем ушедшим в июльское пекло.
ночью и днём сердце разрывает грудь

красной помадой распишу тебе небо
смотри, там за отражением
видится пирс
там дети искали
в песках подводные камни
и обессиленные люди
там падали ниц

бесчисленные переезды с места на место.
экономия на пакетах для мусора,
без ответа любовь под люстрой,
пока дверь на защёлку закрыта.
в семейном альбоме в пыли,
пустыми с треском аудиоканалами радио.
пустые вагоны метро,
забыл в прихожей перчатки,

систематизируя пребывание людей на лавках
сижу и смотрю молча на загнивающее старое
прохладно, воздух мажет по куртке листья, оббивая руки,
осень, пора старения, а для кого-то дверь в воспоминания,
с сигаретой у окна.
а в голове лишь стуки, сверху распростёртыми
объятьями ветер облака гоняет,
с юга в север, может быть, обратно,

улица, на которой не горят фонари.
на которой оконные рамы в домах все обшарпаны,
сколько вдаль не смотри, всё равно
не увидишь ты края и света от ламп.
телефон не бери, смс не читай лучше,
за проспектами лето шумит босоногое.
у меня по артериям кровь
вперемешку с кофе и пеплом.

её глаза пьяные в твоих расплывались
тени плавно всплывали с февральского смога
я просто вспомнил как мы смеялись
любили, страдали, ты помнишь?
вместе были счастливы.
а любит она совсем другого.

я нарисую что-то важное для нас,

ску4аюпотебе ску4аюпотебе ску4аюпотебе
ску4аюпотебе ску4аюпотебе ску4аюпотебе
ску4аюпотебе ску4аюпотебе ску4аюпотебе
ску4аюпотебе ску4аюпотебе ску4аюпотебе
ску4аюпотебе ску4аюпотебе ску4аюпотебе
ску4аюпотебе ску4аюпотебе ску4аюпотебе
ску4аюпотебе ску4аюпотебе ску4аюпотебе
ску4аюпотебе ску4аюпотебе ску4аюпотебе

апатия к будням. то чувство, как будто с температурой в кровати: скорее хочется вскрыться, нежели что-то менять. и в каждом сне возвращаешься в лето, сжимая конверты счастливых билетов. ты помнишь? соседи звонили, писали, просто нас вычеркнули из расписания, каждый прохожий смотрел нам вслед. нас больше в этой реальности нет, с этой минуты мы просто не существуем. порой не слышно и голоса/крика, в пучине любви захлебнувшись в крови. не каждый получающий письма - счастливый. а ведь твой голос дрожал так сильно, не холодно, просто играли мы с нервами, лимфы сжимая, артерию сонную, просто вдвоём мы любили летать. по градусам цельсия мерили сердцебиения, и миллиграммами слёз измеряли тоску. ТЫ ПРОСТО ПОЙМИ, ЧТО В ДЕПРЕССИИ БЕЗ ТЕБЯ Я ПРОЖИТЬ НЕ СМОГУ. просто пойми мою грусть и печаль, я отчаянно рвался к тебе, в километрах пролитой крови в асфальте, часами на пункте или в пустом КПЗ. Пьеро захлебнулся в стихах или песнях, а я вспоминаю поцелуи на реверсе. помни, Мальвина, родные ладони, ВСПОМИНАЙ ДАЖЕ ПОД ПЕРОГИДРОЛЬЮ. рыдай больше, Мальвина, и режь руки, Пьеро спился, повесился в ванной. твои же локоны сверкали на солнце, но теперь снимет депрессии чары? печальные люди слонялись в округе, пустые глаза открывали нам правду, в пустых супермаркетах ночью и пьяными, в поисках только пленящего счастья. вдаль от людей и поездов, и трамваев, печальные люди нам песни включали; любили любить и любимыми были, но Юра, мы всё тут давно проебали. тебя звали на вписку, а я болен, тебе налили виски, а я весь в крОви, тебя пытались изнасиловать в душе, а я просто болен и нахуй не нужен. пиши предсмертные записки в твиттер, и фото на тамблер залей и рыдай, забывай про печаль, этот пёрпл дранк по коленям разлит, но нам нахуй нужна печаль. Пьеро писал об этом, не вспоминай лихом. Пьеро спился и умер на Выхино, в сраной хрущёвке-пятиэтажке, заведомо знав о трагедии нашей. рыдай больше, Мальвина, и режь руки, Пьеро спился, повесился в ванной. твои же локоны сверкали на солнце, но кто теперь снимет депрессии чары? печальные люди слонялись в округе, пустые глаза открывали нам правду, в пустых супермаркетах ночью и пьяными, в поисках только пленящего счастья. вдаль от людей и поездов, и трамваев, настанет момент, когда вывалюсь пьяным из окон на грязный асфальт мостовой, полумесяцем сломанным, со сломанной судьбой тебя звали на вписку, а я умер; тебя любили так сильно, мадам Кюри, тебе больше не важно ни грамма, а я стал свидетелем жизни финала, Мальвина.

найди нового квазиспутника, Венера.

вываливались из окна с сигаретой
меняли имена по праздникам и датам рождения
уходили на пять дней из дома без слов
и расписались на бумаге наших кошмаров снов
снова за окнами те же упавшие люди,
похоже на нас.

остыло в кружке.
путей из миллиарда паутин/сетей,
не так уж много стало за последние два месяца.
я спелся, словно птицы в том апреле,
когда не будет уже нас тобой вдвоём,
людей ничто не будет греть,
за вереницей низких нот придёт симфония,
в агонии прорвётся из распахнутых сердец

Так чего мы ждём, сливаясь с тенью,
Согревшись последним углём?
Оставлю стрелки в лабиринте следов,
Где с каждым шагом тяжелее от вещей и слов.

Пройдя сквозь стены, расплескавшись по улице
Смириться с мыслью о том, что мы никогда не поцелуемся;
Никогда не поцелуемся, выпадая в осадок!

сожжение своей мечты
и крах в области пения
игры на гитаре и нервах
риалтайм, поехали.

я с прокаста прокатами чертил радиус,
за окнами бушевало лето, жарой навеяло
пару строк про несчастье и тлен,

Твои милые кости ломались...
Твои милые кости ломались...
Твои милые кости ломались...
Твои милые кости ломались...

Сколько же длится твоё навсегда,
Полумесяцем слиты закаты на послезавтра.
Я забыл уже те улицы с фонарями,

-Я люблю тебя так, как любить невозможно, Как не любит никто и нигде на земле. Это чувство врезается с болью подкожно, Словно меркнут все звёзды при полной луне. Я люблю тебя так, как сознанье теряют, Как дыхание сбито и пульс на нуле. Как из дома горящего уже не спасают, Как боятся упасть при большой высоте. Я люблю тебя так, как в поэмах не пишут, Не слагают в сонетах, не дарят стихов. Это словно кричать, где тебя не услышат, И считать посекундно ход старых часов. Я люблю тебя так, как пронзает стрелою, Один раз, прямо в цель, без единого шва. Это, как причитать и сквозь слёзы с мольбою Упросить, чтоб Господь уберёг ото зла. Я люблю тебя так, как любить всё же можно, И над чувством не властны года и века. Это, как обрести вновь надежду – не сложно, ...Тяжелее мне жить на земле без тебя.

мне кажется, мы не существуем.
наше присутствие в мире
ограничивается плевками на асфальт,
окурками, пустыми бутылками,
теплом нагретых сидений в трамвае.

мне кажется, мы не существуем.
что наша энергия передаётся от тела к телу

не совсем
да и не то чтобы в подземке снилось
мысленно давит душу
насильно и без симпов
и из окна снова как осень ветровалом
за сгоревшими в пожарах, жаль,
недожать до улыбки

Мне уютно..

Недосыпал в промерзшей двухспалке.
Сегодня снег выпал
и, наверное,
разница между тобой и мной,
и не надо измерений много,
тут лишь ноль.

Бесконечное, лиминальное
Барабанить по стенам нельзя
Там пустое всё, там всё замерло
Там моя помирает страна
Если вылезешь, если выживешь
Ты меня никогда не ищи
Там всё умерло, пыль миазмами
Опадает в осенней тиши

Эти громоздкие сваи, давящие стены, замки на дверях,
Обогреватель в углу, может, в следующем месяце на улице будет сухо,
А сейчас лишь дожди льют и холод в лицо.
Моё солнце, моя радость живет за облаками, вылезая только вечером или по выходным,
Она обнимает меня своими лучами, согревая постоянно от мыслей чужих.
И внутри меня каждый раз, каждый момент сгорают напрочь плохие мысли.
Я все так же искренне жду рассвета, надеясь на то, чтобы увидеть и согреться.
Запеть старые песни свои, наблюдая, как играют листья на ветках деревьев.

Теперь на запад уезжаешь поездами
Забывая вкус вина, цвет и блеск калёной стали
Плывёшь на лодке, испытывая страх
Рассеивая прах в эту юность в сапогах

Тоска и грусть, печаль
Собери сет по миру
Сегодня ты лишь дочь дивайта фира

прости меня за всё, что было лишним
тебе никто не посвящал стихов,
тебе больше не нужно слышать свыше,
читать чужие строки с окровавленных листов.
тебя не трогают чужие песни о любви и чувствах,
тебе на всё это, наверно, наплевать.
лишь море в твоём сердце тихой болью дышит
и в потолках стеклянных отражается кровать.

И всё! Я теперь вернусь домой и буду как все! перестану всё время думать... я забуду о ней, как уже забыл обо всём остальном... и я... о чёрт я аж замёрз... это такое ощущение... но тупо не мёрзнуть! Мы обязательно встретимся, слышишь меня? Прости! Там куда я ухожу - весна, я знаю, ты сможешь найти меня! Среди густой сирени, озёмлых снегов, средь грязных каменных плит - тротуаров! Ты найдёшь меня в утренней чашке кофе и на поручнях жёлтых в продрогшем трамвае! Ты найдёшь моё имя на стенах и асфальте, найдёшь очертание тенью в толпе! Найдёшь на листах мои песни на лавке! и в парках, уже облетевшей листве... останусь я пылью на полках, и в засохшем пакетике чайном, слоем льда в луже... крупном и тонком, наступающих сверху = прощаю! измеряю в секундах мгновения, с сожалением шепчу: "да, я знаю...". забываю обиды, и слушаю ритмы, хоть плачу - этот лёд подо мной! Чёрно-белыми циклами жизни повторяюсь - храни мой огонь! Ты слышишь меня?! Прости.

Сидеть на лавочке ночью и слушать шум прибоя ушам своим давая отдохнуть от лжи несчастья ревности и горя, живущих в нас как будто ртуть которая течет по твоим венам и нежно заполняет мою грудь. Она так медленно и кротко давая тебе шанс вернуть спокойствие, любовь и веру так тихо объясняя суть. Сидеть на лавочке смотря на волны на молчаливую убийственную синь. Сидеть и слушать крики чаек напоминающих так сильно сгинь. Сидеть и думать почему убив огромное число живых творений ты продолжаешь быть прекраснее всего ведь в этом мире нет убийцы которым восхищался бы народ. А я один возле тебя так нежно держа твою руку в своей руке и думая обо всем вокруг. И тишина кромешная, и только сердце стук. Вставая с лавочки и думая об этом, подходишь ты к нему заглядывая вглубь. Пытаясь сквозь глубины ртути увидеть эту радостную суть. И вдруг ты понимаешь что в пучине тебя уносит дальше от земли и чувствуешь ты только счастье и томное желание уйти

На лавочке у дома теплее, чем дома, а ещё бы лучше на лавочке в другой стране.
Строить семью, чтобы искать повод оттуда уйти — это ведь совсем не то, что ты хотел?

И мы так любим друг друга, а дышим только когда остаёмся одни.
Когда у всех выходные — худшие, длинные дни.

Взрослые работают до отхаркивания лёгких и варикоза ног, гордятся собой, тыкают каждой болячкой и хотят, чтобы с них брали пример, ровнялись…
Да как можно ровняться на свой самый страшный кошмар?

я не был аппером, я с детства мечтал быть космонавтом.
и в космосе ты глянь, я не один и один больше не стану.
в чашке пауэр накрыл меня при переходе на околоземную орбиту,
и голова болит, ты ауте, прогнивший словно сердце,
на впадинах по трипам ливнями искали ответы мы.
забыли татаходы,
ну может не оставлю тебя одну,
пока подлезу под мотив твоих растерянных движений,

Забывай, забывай мое имя, я просто в бэд-трипах, все фото подделаны
Боль, но знаешь ли ты, мои руки давно позабыли твои
И суставы ломаются, кости раздроблены, ночью пытался покончить с собой
Вне сознания снова, ищу тебя в комнате, слушай белый шум
И я снова под гличем, я снова залипну
Закат отходились под феназепамом
С водкой это ебаное месиво просто мне даст уснуть
И во сне только лишь мы снова вдвоём

Совсем оброс и изнутри обветшал
Зачем больше кому-то что-то доказывать?
Закончился Chapman, потух запах
И пожаром внутри не пахнет
Истлел, как костёр, под апрельскими ливнями и ты с ними
Мы снова свидимся, возможно, когда-то на чужих берегах
И я тебя не узнаю, и себя в отражении, да и неважно
Знаешь, все когда-нибудь будем там

Моя любовь выдохлась, как пепси в стакане. С протянутыми к вам руками. Я где то за плинтусом. Крутите одну лишь кассету, она заедает. Есть два выхода: магнитофон на выброс, ибо ленту крутить к началу.
Мои чувства испачканы грязью, все было напрасно. При встрече лишь сухое "здравствуй". Удары по разбитым коленям. Ребёнок упал с карусели. Колебания звуковых волн в голове засели. Протухший город, несчастные семьи. Город отстроен от зданий. Представь и задыхайся, представь и забывай. Крепче сон, если мысли изнутри не рвут. Или представь, что время откровенно уходит впустую.
Впусти в себя дым или воздух. Честным быть неинтересно давно. Потерять себя в рифмах. Безысходность тянет на дно.
Сердцу давно необходим адреналин. Душе давно хочется радости. Время идёт, а мы на месте сидим. В куче ненужных газет и сложных характеров, и в этих бессмысленных снах я снова лечу по галактике. Без скафандра, без специальных раций. Будильник. 7 утра. Пора просыпаться.

Кричат названия вывесок. Нам только лишь бы до моря доплыть. Фарами светит, будильники утром. Буря летит с траекторией верной. Выверни пепел из лёгких труб. Спасибо за воспоминания, друг. Путь прерывается тонкими каплями и мокрый от влажности ветра воды. Градом зажат на другом конце земли. Кто то один снова будит рассвет. Грязными фразами вроде " до завтра" остыли горячие звезды, планеты. Самыми важными криками в жизни падали вниз и сводили руки. Может быть надо лишь помнить все старое, слёзы понять на пустые листы. Смяты в кармане платежные чеки. Дело на севере, мысли на юге. Старым знакомым не кланяться вовсе, головы в сырости и пустате.
Пальцы не помнят ладоней знакомых, старое догоняет когда быстрей бежишь.
...........

Иногда, знаешь - бывает скопление звёзд
Среди них проплываешь ты мимолётом
Хотелось бы услышать твой голос всерьёз
Не по пустому проводу этих пустот

И где-то в голубом экране рассвет
Увидеть счастлива ты там или одинока
Увидеть на расстоянии руки

мысли, что в топах висят год от года
у поколения сырости в подъездах,
рыгания на вписках и звонков бывшим, напившись.
признания в любви не на асфальте,
а через контакт напечатанные
мои причалы скучают по вам,
и хоть мои руки мёрзнут,
пока я сижу своей комнате,

Отплывая на лодке от Скеллиге
Под высокой холодной луной
Я плыву вдаль, закрывая гештальты
Как автор до точки хладной рукой
И, быть может, во снах
Только транквилизаторных
Я её крепко держу
По каналам, по Брюгге слоняясь

не могу спокойно я на месте усидеть.
полтора с четвертью часа ворочался,
в комнате, так похожей на мою квартиру.
летом песни пел один, теперь пою тебе,
в тебе,
перегореть с идеей новых мест,
где можно так спокойно сесть,
а город обесточился.

Тупой вид из моего окна
Здесь нет места где б не был мой взгляд, когда
До тошноты привычный, надоевший
Вид на мой район передо мной, я как грешник
Хочу накрыть его своим некрасивым телом
Обведенным мелом. Конечно, я бы так и сделал,
Когда б не вечер и не золотой закат,
И не прекрасные перистые облака,

Ну и куда ты рвёшься?
Тебя не ждёт ничего.
Я уже сбился со счета:
Вещества, тёлки, водка, -
Всё это настолько неважно.
Важен охват, продажи,
Быть приземлённой дешевкой.
Шастая по переулкам,

взрослел так рано, что не успел побыть ребёнком.
последние нотки детства умерли
ещё в чьей-то утробе,
на площадках детских нет детей,
там взрослые с алкоголизмом.
хочу быть искренним, как ребёнок,
который не знает слова "ложь".
детство не возвращается,

я же знаю, ты мой голос не любишь.
и затыкаешь каждый раз, когда начинаю петь.
перечитаешь пару стихов моих за обедом в столовой
и в урну выкинешь, так как некуда деть.
я прохожий под окнами, серый и сонный
буду смотреть на тебя, чаще так, тебе вслед.
у меня твой портрет на заставке в телефоне
и на нём ты красивая, полураздета.

здесь нв, айоу баталия,
передаю приветы маме с папой,
приветы всем своим,
теперь без соплей вещание
с хэштегом муррр

ниже змеи и свиньи опустились,
а, собственно, что вы тут ждали в абстракте

я умирал несколько раз подряд.
из-за чего? неважно, прости.
в моём аккумуляторе нет заряда,
в моих глазах полно пылинок и неприязеннности,
мои колени подкошены,
а на плечи и голову падает град.

прости, но я не знаю чего тебе хочется,

ночь заметает следы случайных прохожих
(похожие звуки я слышал на плеере).
море внутри, а болото снаружи,
лишь тени от ламп заигрались в траве,

травили большими по порциям в ложках.
seed use мне кричали твои же запястья,
а я в беглых взглядах не выменял счастье,

И когда в его полные 22,
После ужина очи меркли,
А ночь не хотела ложиться в его постель,
Он набрасывал шарф,одевал пальто,
И в карман запихивал
Пару сотен,мальборо и ключи от его дверей.

И когда в его яркие 22,

я вскрыл свои вены,
а там моря с океанами плещут,
я не замечу пролетевший год, и два, столетие.
и всё по-старому, и каждый день,
и снова, ком по горлу, бьющий сильно холод.
внутри, естественно.
а нынче ночью я приходил к тебе,
тебя, ты знаешь, не было и дома,

привет, я не умею любить.
мои возможности почти безграничны,
но кто бы сказал как это использовать.
я вычерчен, я высушен досуха.
кто-то счастливый с другим человеком,
а кто-то находит себя на ладонях,
а кто-то сидит один постоянно,
не верит ни единому слову.

Она была совсем молода, она училась только мечтать;
И мать её жила не одна, и отчим всё хотел приласкать.
Её тянуло больше к друзьям, друзья её считали больной.
Они бросали хлеб воробьям и поздно расходились домой.

Она уже не помнит сама, когда подсела на иглу.
Она давно торчит не одна, они его берут на углу.
В последний раз их общий баян исполнил вальс исколотых вен;

вдвоем теплее.
Помнишь,как мы с тобой стояли тут год назад?
ничего не изменилось,
я также по-прежнему люблю тебя.
Вместе с привычками,жестами-кровь с молоком.
Ты в свитере теплом,а под ним рубашка,
но греют тебя только мои щеки,
а у тебя пальцы холодные,но не беда

я растворяюсь в белёсых тонах,
снизу шум автострад, надо мною луна,
за моими плечами каскад,
а рассвета не жду уже,
как бы не так, я скучаю по старым
своим стихам.
где кричали "привет" мы вслед поездам,
где не важно, что есть и что было,

прекрасно понимаю,
что собрать все мысли в кучу
и выложить как есть - непостижимо сложно.
поэтому всё так безбожно,
всё так стремительно красиво.
поэтому мне легче исписывать блокнотные листы.
и думать о тебе,
о том, что будет.

Я играю судорогой
В кончиках пальцев
И я дёргаю глазом твоим
Коль на то уж пошло

Я зараза, она есть не у всех
Но представьте
Поглощаю вас один за другим

кто-то читает стихи, и треки ставит на репит.
кто-то сидит в одиночестве, ловит лета последний миг.
а кто-то уже забыл давно когда оно началось.
ветер осенний в волосах ощущать теперь стало легко.
на припаркованных машинах уже целые ворохи листьев.
а я забылся, и чувствую те же эмоции что были раньше.
места, на которых сидишь и сладко так забываешься.
кто-то в квартирах с чаем тёплым читает Бродского.

любовь никогда к тебе не вернётся
она будет жить в твоих снах
ты завязываей с транквизлизаторами,
это жить как будто впотьмах
где твой каждый день и секунда ударит
туда, куда ты не не хотел бы упасть
ты завязывай и с мечтами
ты проваливаешься в снов пасть

Я заплутал среди разговоров о высоком, запутался во множественном касаний сетей. По дружбе люди целуются, по дружбе они трахаются, по дружбе они заводят детей, по дружбе целуют друг друга лаская, что б напрочь о боли ужасной забыть, по дружбе друг друга по венам пуская, не глядя на крови текущую нить.

По дружбе советы дают в отношениях, по дружбе руки сжимая друг другу. Но дружба бывает разной наверное, ведь кто то живет лишь родным и ментальным, а кто то же может дружить из за денег, а кто то наверное дружит телами. Дружить и любить два понятия схожих, любить и дружить не взирая на честь, но в терминологии многое теряется, главное думаю это быть вместе.

Друзьями за руку, друзьями в обнимку, друзьями за бутылкой крепленого виски, друзьями быть мысленно, быть и физически даже банально по переписке, теряться среди тех случайных событий, теряться в толпе но потом находить. И главное знаешь, не надо слишком близко, друзьями наверное сложно ведь быть.

Только твой Полароид запомнит
Лицо, что не смотрит вперёд;
И зачем расстояние стянуто в стороны,
Лучше сбросить все цепи-оковы, б*ять.

В фиолетовой дымке на небе,
Почти что влюбились, почти что всё бросили.
Вновь бесконечное лето под осенью -

пусть тебя направляют звёзды, слышишь?
найти тропу одну, из зарослей,
наперекор тем ямам и дорогам из цемента
найти дорогу средь бушующих морей,
среди пропащих тел, гремящих взрывов.
среди могил и колыбелей, безотрывно
шарясь взглядом по плывущим кораблям.
остановиться лишь на долю, на мгновение,

я хотел бы растечься, да негде.
с грустью навыкате прикидывал
хлипкие рифмы к своему эго.
те же стоны за стенкой, три месяца лета
сгорели под пламенем лучей солнца.
зовём домой всех и вся,
и мы с тобою праздные, мы плачем и смеёмся так же.
намедни замедлились в последних стонах

я не просил советов у друзей или знакомых
не описать словами исходящим из вне
жить как в последний раз
помню влияние этих грустных песен на твою улыбку
успокоение с приемом триган-д зифам стимуляторов
жизненных поисков стимулов,
рыскать в пустующей квартире в центре
твои руки на протяжении наших тел к друг другу

это прекрасное чувство, когда вы вместе,
и ничто не может вам мешать, три ложки сахара,
и чай горячий, словно его сердце.
вы так хотите близости,
важна лишь степень искренности;
важны лишь чувства и любовь,
впускать его внутрь себя,
да так, чтобы до сердца колью.

знаешь, я думал над тем, чтобы снова бросить писать.
закрыться подольше бы в ванной, кровать не стелить,
я опять чувствую себя идиотом.
ты права, я бываю порой не столь адекватен.
мне мою голову, ту, что под шапкой, сносит.
и я в конгломерате безумия, в градусе
стучу по фанере пальцами, по столу с ноутбуком.
от нервов спасает лишь спокойствие томное,

поворот за поворотом, я в городе как капля воды в море
теку по переулкам, аркам и подземным переходам
в блистательных взлётах и падениях есть несколько сходств -
движение, стремительное, но увы, с разным исходом.
я под ногами ясно ощущаю землю, дышу прогнившим воздухом
подъездов пролётов, и по перилам спускаю всю грусть и печаль
на дне бутылки с алкоголем кроется спасение на несколько часов
и ответы желанные на многие мирские вопросы.

в свою урну подручную выкинул
тысячи тысяч планет фотографий,
а эту планету мы не выбирали,
мы стали такими, кого мы искали,
гагарин в трактире зависнул на выхах,
пустые заборы, заводы без дыма,
ракеты пускаются в иглах по венам,
а мама не знает про наши старания.

Поделиться не с кем. Петиции подписаны уже многими.
Путаница в леске, а я ведь только купил ролики.
Роль умственно отсталого стала нормой.
Найти лучшего самого просто, помни:

Умер твой герой фильма, где поступки лучшие.
Давай чего грубее накинем, залетаем в самую гущу.
Грусти под наболевшее, все не то, нет разницы,

Мысли повисли в страницах блокнота.
В прошлом прекрасное стало напрасным.
Песня допета, закончились ноты.
Наша звезда безнадёжно погасла.
В мире живых мы давно уже трупы,
Глупо загублены. Стёрты все грани.
Палец обжёг посиневшие губы
В жесте прощальном сухого молчанья.

позвони мне когда захочешь
можешь поныться мне в трубку
в пересчёте дней мы как трупные
мухи висим над ней
на трупом нашей любви или чувств
что когда-то остыли

я больше не хочу есть

солнце пробило сквозь шторы пылинки,
что чьей-то причиной являлись для слёз.
мои корабли все в пути утонули,
тут утром рассвет, сквозь разлуки мороз.
"скучаешь, не правда ли?" молвило солнце
и вдруг испарилось за стенкой из туч.
моё всё тепло растерялось в апреле,
а летом ответы в вопросах озвучь.

прячь под куртку этим утром нежность,
крутись в беспечности в аллеях, парках,
с рваными суставами в руках;
ломай все рёбра об любовь, пускай
и сердце остановится, но только
этим утром прячь всё светлое
подальше и поглубже в куртку.

софия константиновна,
пусти меня погреться в своём подъезде,
мне некуда больше идти.
за твоим домом пригорок, где пели песни,
и целовались не с теми в первых лучах.
соня, пусти меня в сердце и в плеер,
пусти меня в иглах по венам, долой лесть;
меня спасали не раз твои мысли и трезвость,

радуйся. радуйся солнцу, солнце.

перекрыты дороги, люди больше не едут толпой.
люди больше не ищут дороги домой, дома нет.
за рекой, за пригорком из сырости, в снеге
где-то там, вдалеке, рисовал я тебя в голове своей.
да, потерял, может, каплю из прошлого,
разорвал свои старые цепи из стали.

вот он мой мир.
однокомнатный, от стенки до стенки.
однопалубный парусник,
я не привык жить так, но редко
и вылезаю из вселенной своей
задрипанный и в трипах весь
к тебе в квартиру, а потом по парку
и на бревно среди деревьев вместе, ловить снежинки.

главное помни, что у тебя под рёбрами
сердце живое, пускай и гниёт оно.
стены бетонные греем ладонями,
небо рыдает и слёзы льёт нам в окно, блять.

мы с тобой умерли месяц назад на вичауте,
от передоза и разрыва сердца,
твои же клапаны выбивают тромбы,

книжные люди сходят со страниц газет,
асфальтоукладчик смотрит вслед самолёту,
по полосе которого закат багровый
растекается, как ты вчера растекалась по мне.
твои глаза говорили о многом, чёрт, неважно.
следом камера включает улыбки на людей на лицах,
болото идейности в идеальных снимках
как закладки в книжках, кровью в венах

я тебя никогда не увижу, прости, распрощаемся и нам поднимут мосты, мы с тобою расстанемся, даже не видясь, хоть выпустим сольные синглы. я в планете пустых и забвенных людей, в площадях и каретах на них, разукрашу все руки под космоса цвет; заберу все орбиты планет в эту песню. нас с тобою размажет по стенке зенитом, меня извини за пропитые дни там, россия для грустных и для депрессивных, поэтому, верно, не съедем. музыканты дрались за красивую музу, а дети ходили в театры на ТЮЗ, меня извини за разбитое сердце своё, но ведь ты начала это первой. распланирую жизнь и уеду подальше, чтобы больше не видеть, как ты тут живёшь, чтобы больше не видеть, как близкие плачут, чтобы больше не слушала грустный пиздёж. я рассеяный, пьяный, держу тебя за руку, но мы, наверное, в вокзалов тени, не вспомнят нас люди, но вспомнят мои пиздострадальческие стихи. распланирую жизнь и уеду домой, оставаясь лишь с прошлым туманным, озимым, ну а я тут сгнил совсем, в этой комнате, в холоде, пиздострадал всю зиму. пропил все последние деньги, может, прибьёшь меня гвоздями на крест? я последний из рода романтиков в городе, я в ёбаном городе, что меня ест. мы умрём с тобой, так ничего не заметив. на берег нас выкинет шторм или ветер, но знаешь, я не был счастливым, и мне это, кажется, даже не светит. я рассеюсь в рассвета первых лучах, замотайся в свой ёбаный колющий шарф, я один из последних людей на планете, что могут о чувствах кричать.

Старые дороги за рощами
Меня в спину бьют словно вожжами
Я сжигаю фото в альбоме про нас пьяным
Думая о том лишь с кем ты ебёшься.
Криперами растопчут на улице
Ланиакея на мгновение сузится.
Наши тела не считаются мощами,
Правда, думай только с кем ты ебёшься.

Мне кажется, что
В толпе меня от других не отличить
Заметь, прекрасное чувство не постоянно
Приходят и уходят люди
Меняются и наши города

Мне явно хватит быть наедине с собой отчасти
Поросшие мхом тропинки от твоего дома до трамвая

[Куплет 1, Найтивыход]:
Шаг в пустоту и с петлёю на шее,
Как самый обычный поэт-неудачник;
Ты просто хотел развлечения,
Просто хотел сбросить нишу,
Нишу пай-мальчика.

Жёсткие диски картинок для тредов

На разбитом в гармонии сердце
Не могу не найти я запал.
Ты назначила встречу на вечер.
Да, я даже на неё опоздал.

Путь уколами вороны вьются
По моей обветшалой палате.
И та девочка в белой сорочке

раз.
сам себя поднимаешь утром с кровати за уши.
два.
не спеша открываешь дверь, закрытую изнутри.
казалось, что одиноко - это когда никого снаружи.
а оказалось, одиноко - когда никого вну- три.
ты слышишь, где бы ты там не была не находилась,
тебе немного нужно, я знаю, точнее помню.

я читаю стихи и плачу,
будто падчерица над плитой.
моё сердце огнём охвачено,
и уже отдано не той.
лейтенантом ряды оглядывал
из собрания ног и глаз.
и подумал, спускаясь, надо ли
отдавать на расстрел приказ.

капали слёзы в сухую листву на асфальте,
из динамиков музыка долбила в уши,
флоренс энд де машин, и шутка ли
стал забывать какого это - слушать.
я слышать привык только стук поездов
и трамваев в дождливые дни рано утром,
я люблю тебя.
щелчок зажигалки в кромешной тиши,

Никогда не бросайте близких.
Им от этого очень больно.
Если вы приручили кого-то,
То дарите ему заботу...
И старайтесь не забывать.
Ведь вдвоем делить что-то лучше...
Чем быть в комнате одному.
И по утру сидеть.

воображение - там, где занавес век.
скупо, что нет помысла чище, чем скатерть в клетку
нам нужен хлеб под флагом материка, что сверху
тишина - на неё падает свет, уже темно, снизу всё ещё сверлят.
лестничный проём занят частично, там сели.
и если молчанием по счёту убить беседу
разбавляя плевком основное течение,
сажусь в первый встречный троллейбус.

Мы обязательно встретимся. Ты слышишь меня? Прости. Там, куда я ухожу, весна. Я знаю, ты сможешь найти меня. Среди густой сирени, оземлых снегов, среди грязных каменных плит тротуаров. Ты найдёшь меня в утренней чашке кофе. И на поручнях желтых в продрогшем трамвае. Ты найдёшь моё имя на стенах и асфальте. Найдёшь очертание тенью в толпе. Найдёшь на листах мои песни на лавке. И в парке в уже облетевшей листве. Останусь я пылью на полках. В засохшем пакнтике чайном. Слоем для в луже. Крупном и тонком. Наступающих сверху прощаю. Измеряю в секундах мгновения. С сожалением шепчу: "Да, я знаю". Забываю обиды и слушаю ритмы. Хоть плачу, да толку-то ноль. Черно-белыми циклами жизни повторяюсь. В камине огонь. Ты слышишь меня? Прости.

шаг.
в пустоту и с петлёю на шее
как самый обычный поэт-неудачник
ты просто хотел развлечения
просто хотел сбросить нишу,
нишу пай-мальчика
жёсткие диски картинок для тредов
себя оправдают на старых архивах

Допивая остывший кофе,
Смотрю на контур лица,
А в тарелке пустота,
И ты говоришь о праздном,
О праздниках, о вписках.
На выписках близкие
Теперь уже ставшие пылью.
На досках написаны имена

в чём есть смысл записей в дневнике?
в чём есть хоть какой-либо смысл?
можно ли до старости проходить налегке?
и всё что видишь - правда или вымысел?

насколько сложно переживать расстояние?
и после расставания, хочется ли убиться?
не став по жизни никем, быть достоянием?

софия константиновна, пусти меня погреться в своём подъезде, мне некуда больше идти. за твоим домом пригорок, где пели песни, и целовались не с теми в первых лучах. соня, пусти меня в сердце и в плеер, пусти меня в иглах по венам, долой лесть; меня спасали не раз твои мысли и трезвость, но к сожа ушло сейчас всё на парах. мы растирали в своих дёснах порох, когда в цитадель любви приходили к нам любители скорби и пьянок, где плачут, ты приходила наяву, а остальные лишь во снах. родная соня, пусти меня в душу, меня же душит действительность, чёртов быт; и может быть, под этот бит твоё сердце бьётся, как и под пламенный сэмпл из песни. а твой парень как Куртка с хотлайн майами, он не задумывался, когда пускал кровь. те интересные истории из стори-лайна; в бокалах вина разлитые наскоро, виски в фужерах, но похуй, не больно, не быстро, не броско, не чёрство, мы в фосфоре. а мою голову какой день ломит любовью к страданию с близкими, соня. пусти меня пьяным домой и налей ещё, пускай мы были с тобой не до конца честными. родная соня, согрею мою душу рассказами ложью, о том, что я кому-то нужен. все эти песни, стихи на коленках, в пролётах тех лестничных, в невесть каких домах; мои родные кварталы стали забываться, а я к ним возвращаюсь в своих редких снах. так заебало ныться и пить каждый день, так заебало расходиться на полную; в твоём районе ведь разбитые фонари, люди тут грустят, осознавая симптомы. скажи что нужно сделать, и я сделаю душу свою отпуская на волю, гонясь за мечтами, то за горизонтом, на полную выкручиваю в плеере volume. кем мы стали? и что мне делать, соня? софия константиновна, пусти меня погреться в своём подъезде, мне некуда больше идти. за твоим домом пригорок, где пели песни, и целовались не с теми в первых лучах. соня, пусти меня в сердце и в плеер, пусти меня в иглах по венам, долой лесть; меня спасали не раз твои мысли и трезвость, и мы по-прежнему друг у друга есть.

Ведь ты же знаешь, моё имя Lander Brau
В вернисаже находила мой портрет и за пейзажи
В моей сталинке платила расходящимися ставнями на окнах
Разбудила в себе, блять, загоны, столпами, летящих в окна
Саднесс и саркома загудели, застудили
Свои уши об тела других. Вы вместе с говнарями
И направо, и налево, и за стенами хрущёвок
Разливай и плачь, вокруг да около

Тысяча отдаленных галактик и верить, у меня замеряют не теми параметрами Спичка и разве костер неизбежен, нечем гореть эти отстранненно спешат. Я надуваю этот радужный шар и уже даже мне нечем дышать Сбрасываю баласт на асфальт, и ребра ломая их, пробивая остатки, гложат койоты Каюты заполнят водой невезеньем Потерпи ведь скоро Земля, готовясь к периоду осеннему, ломая картины, ведь это - сплошная мазня Поэты летят из машин на ходу, люди пишут жалея, что таких тут навалом Ты пришел вместе с нам, и карту поедая на ужин, очередные провалы
Сорванны связки, ищу тебя с кем-то на заднем дворе и не сложилось в беседы Весь спектакль сменяет спектр эмоций, ощущая мурашки каждым миллиметром кожи Выхожу в магазин и со скидками ловлю грубость прохожих плечом. Если от ударов придется погибнуть — это запишется как мой личный зачет. На зачеркивая с белым листом слов, разорвать и выбросить сгнившие зубы Или по замыслу позаимствовать слова из прочитанных книг, чтобы то, что внутри, точнее описать Но что-то шепчет сбоку, что дело гиблое, Это те, сгорают от ее касания Будто от пули маневрируя, чтобы услышала как сказал я - спасай меня Спички горели, тушились об ветер Об твои колени, забытые в пепле А руки стирали в слоях атмосферы кометами падая вниз Жизненно важно, чтобы каждый из вас На свой счет всё воспринял, не думая Что он последний Старание быть не таким, как они Привели нас к обмазанной мылом петле Током удары, в логтях гематомах Рисуя по коже из шрамов узоры Я падаю, но не спасай меня, слышишь? Ты себя чувствуй, как будто ты дома Люди звонят на твои номера Люди падают вниз из прогнивших балконов Учеба, работа, личная жизнь - Пропитались твоими симптомами рвоты Поэты стреляют друг в друга словами Художники спились и стали другими Таланты пропали и стали ненужными Брошенными в бездну из грязи и пыли За пятой бутылкой за вечер поймешь Почему не найдешь доли успокоения Краской смешались в асфальте таблетки - Уже не спасут нас от сердцебиения Старые лодки прогнили в порту Люди смотрят TV смеются над нищими Мир эти люди сожгут весь до тла Нервно будут дрожать на его пепелище Кофе с корицей уже в дефицит Мухи пробуют мертвую кожу на вкус Твои кости обглоданы стаей приматов Когда будешь звать - и не отзовусь Гигагерцами криков в пустой голове Я тебе подам знак, тебя во всем виня Закрываешь лицо в этой теплой крови Пролетит скоро время границы стирая Откроешь глаза, еле дышишь но фразами В уши Влетая слова - это я кривым почерком На оглавление книги, - читай СПАСАЙ МЕНЯ

Моя любовь выдохлась, как пепси в стакане. С протянутыми к вам руками. Я где то за плинтусом. Крутите одну лишь кассету, она заедает. Есть два выхода: магнитофон на выброс, ибо ленту крутить к началу. Мои чувства испачканы грязью, все было напрасно. При встрече лишь сухое "здравствуй". Удары по разбитым коленям. Ребёнок упал с карусели. Колебания звуковых волн в голове засели. Протухший город, несчастные семьи. Город отстроен от зданий. Представь и задыхайся, представь и забывай. Крепче сон, если мысли изнутри не рвут. Или представь, что время откровенно уходит впустую. Впусти в себя дым или воздух. Честным быть неинтересно давно. Потерять себя в рифмах. Безысходность тянет на дно. Сердцу давно необходим адреналин. Душе давно хочется радости. Время идёт, а мы на месте сидим. В куче ненужных газет и сложных характеров, и в этих бессмысленных снах я снова лечу по галактике. Без скафандра, без специальных раций. Будильник. 7 утра. Пора просыпаться.

Кричат названия вывесок. Нам только лишь бы до моря доплыть. Фарами светит, будильники утром. Буря летит с траекторией верной. Выверни пепел из лёгких труб. Спасибо за воспоминания, друг. Путь прерывается тонкими каплями и мокрый от влажности ветра воды. Градом зажат на другом конце земли. Кто то один снова будит рассвет. Грязными фразами вроде " до завтра" остыли горячие звезды, планеты. Самыми важными криками в жизни падали вниз и сводили руки. Может быть надо лишь помнить все старое, слёзы понять на пустые листы. Смяты в кармане платежные чеки. Дело на севере, мысли на юге. Старым знакомым не кланяться вовсе, головы в сырости и пустате. Пальцы не помнят ладоней знакомых, старое догоняет когда быстрей бежишь.

мы продеты сквозь эглеты,
с кем ты? где ты?
чейн-смайлы на фото,
в парке пикеты,
а твой тот октябрь
и влажные руки,
с тобой пару дней
и потом ты на юге.

Помню бессонные ночи,
Помню пух тополиный над Киевом и Москва рекой.
Помню все залы и те перроны,где кто-то плакал и...
вслед мне махал рукой.
Ночи в Питере,Подмосковье,
Помню всех,кто мне хлопал стоя и тех,кто бил со спины ногой...
Но я всем,кто там был говорю:"спасибо"
И лишь слабо верю,что кто-то подставит плечо.

я переворачивался вокруг оси сотни раз,
пытаясь уснуть там, где всё тело гудело,
недоговаривая по слогам обрывками фраз,
я пытался вспомнить, что меня задело.

а мы с тобой как полюса магнитные,
положительные и отрицательные,
по границам периметра ходим и смотрим

ты проходила мимо в толпе,
вспоминаясь улыбкой и глазами красивыми.
за пылью да рваными кедами
накребень слетали по ночам,
жадно вдыхая воздух в тишине.
оба до сахара липкие,
нанизывающие на голову тысячу настроений
ежедневно.

я чувствую расстояние,
тянулось что твоих глаз изнутри
все маленькие, заплаканные
в огоньках фонари
когда пыль поднялась так ярко
а деревья упали на землю
словно в поисках чего-то ещё
разорвать эту цепь было целью

твои милые кости ломались...

сколько же длится твоё навсегда
полумесяцем слиты закаты на послезавтра,
я забыл уже те улицы с фонарями,
чей свет мне так резал глаза.
больше сказать-то и нечего, я слит
по водостокам с водою из фильтров

а я неслышно подойду к тебе
завтра, а может быть и того раньше.
в моей судьбе уже не будет такого шанса
и всё в моей жизни уже не так.

как раньше - я скучал и я таил дыхание,
словно ожидая телодвижения
нервных окончаний, чувств

Я растворяюсь в белёсых тонах.
Снизу шум автострад, надо мною луна,
За моими плечами каскад, а рассвета не жду уже -
Как бы не так, я скучаю по старым своим стихам.

Где кричали "привет" мы вслед поездам;
Где не важно, что есть и что было, где родное мне всё.
Всё по-прежнему мило и лампово так!

сколько бы дорог напрасно не было пройдено
я вернусь поздней осенью
хоть как Сириус в космосе
я лечу
так далеко от бытовой плоскости
и от дома где броско так
пили мы вино розовое.

что для тебя главное в жизни? всегда быть на движе?
или в центре внимания, эгоцентричные цели?
подтверждая индивидуальность,
прыгая от постели к постели?
человека распятого тоскать на шее?
касаться любви углем прогорелым?
достатком финансов называть счастье?
специально всё рушить и рвать отношения, прогоняя всех

(а у меня даже вчера такое было
бывает вот не спишь пару ночей
и когда днём засыпаешь, неважно где
снится не то, что дома. чужое такое всё)

(ты никому не нужен больше)
кровью сыт по горло, шум в ушах, шутки
про новые маршруты не вспоминал даже завтра.

вечно под чем-то, да, впрочем, не стыдно
сколько жизнь в 20 лет помотала
ты просто хотела любви и детей
да и свадьбу красивую
и под одеялом
плакала сильно, что пользовал, бросил
и каждый раз что-то употреблял
ты была ведь принцессой

У луны глаза без размеров, а я не помню.
Старый мастер стервенеет от искусства.
В голове только глупое "привет" и все нефти стороны. И со своими диковинками, губы прикусывая, парень нажимал внутри кнопки.
***
у зимы глаза цвета синего, как мои руки или глаза твои. а я ничего не помню. бесконечность равно бесконечность. внутри меня разрывается небо на части, всё такое серое. снег успевает таить, как мысли на твоих коленях, наверное. как снежинки на подушечках пальцев. у зимы глаза цвета морской волны, под снегопадом ничто не важно. мы фаршированный сгусток одинаковый. стараюсь выйти из вагона на своей станции. попутчики, по сути, путаются в тротуарных линиях. Наверное, мы все хотели в прошлой жизни быть другими. Но не хватило просто тел. Вскрываю сознание, а там где-то за курткой твоей паркой, стучится необъятное, дарящее любовь и ласку, но лишнем. А я хотел б момент хотя б побыть бы рядом, но... Ты скрываешься в оффлайне в полночь. Мы странники в болотах из недопониманий, мы страстные, но странные бываем. И жизнь всегда одинаково ломает, но суть только в восприятии. у зимы глаза цвета моего состояния, а я хотел бы сравнить небо и землю. но рано ещё начал замечать в себе взрослость. а у тебя глаза, цвета моей памяти, цепляет. я погиб бы, но ты, мне хочется надеется, всё будешь рядом. жизнь по стандарту, жизнь в нас замедляется, без красных маркеров на гугл-картах. Без правды, но по правильному. у зимы глаза цвета синего, а ты по прежнему оставайся красивой. нет смысла скрываться за масками. за этим снегопадом ничто не важно. важно только то, что цвета синего глаза зимы - твои.

А ты вытащила сердце руками
В ночи осколками стекая с души.
Вспомни же как вы целовались с языками,
Окурок в сердце больное туши.

Не загоняй себя спать поздно ночью,
Прямо сейчас тебя кто-то обнимет.
Я ненавижу эти ёбаные сказки,

тише, тише. молчи.
не говори мне ни слова,
я понял всё по глазам.
залезал каждый день на крышу,
думал что вижу тебя, оказалось,
промазал, мимо. мимо, мимо, а ты
молчи.
не говори мне ни слова больше.

ты белом платье под дождём на тротуарах
растечёмся словно воск
мы по впискам и кулуарам
этой ночью фонари слепят глаза
и будто в космосе
не слышим звуков,
только трески чувств
у чужого костра

было три часа ночи, я сидел в комнате
смотрел твои старые фото.
на них такая счастливая была.
да, знаешь...
воспоминания съедают настоящее.
давай уедем отсюда, пожалуйста.
я не могу находиться здесь больше.

проглатываю снова. я с больным горлом тут,
очертания города в уголках фото, пломбы
и холод в локтях и по рёбрам.
полусгнившие люди в метро, сообщения
всплывают по каплям из труб, как и в ванной.
забыли про завтраки и завидно тем, кто сейчас не один.
прощай лишь до завтра.
я пройду по замёрзшим подъездам и лифтам рисованным,

давай раскроем же друг другу все карты
ненапряжная музыка, ночь, огни фонарей и цветы
ламповый свет так и не выходит из-под лампы
разряды боли так и не дошли до кости

смотри, мы были упрямы в своих намереньях и действиях
тушили о ладони сигареты их недокурив
наши глаза будто фонарями зажгутся

воздух в метро так пуст и чист, чувстуешь?
я словно под водой, разрезая ступени и эскалаторы,
под ламповой песней разрезаю пространство,
мчась в ту незримую часть города, где не так часто бываю.
фонари зажигаются сами, на асфальте лужи -
мне это дороже любого шума, прислушайся.
разрежь тишину шёпотом, оставляя на поверхности ливни.
по паре тварей собрали в партерах и фактически пропили все оставшиеся ночи,

разлетелись по сторонам света как птицы.
у меня жара, у тебя метели
мы многое не успели.
курсор насилует пять одинаковых
вкладок твоей страницы.
два зеркала против друг друга
разрезают небесную синь.
но смотреть в облака почему-то

алкоголь
точно повредит
вашему здоровью
всё прекрасное раздавит утром,
в памяти штудируя
и я,
убивая себя дозами спиртного
не обременённый

наверное, людям хочется просто наивными быть
верить в хорошее, чтобы каждый проступок
не заставлял ночью под одеялом скулить.
любить слепо так, искренне,
надеясь что никогда не будет плохого.
находиться в состоянии ломки только по одной,
и никогда на чужих не смотреть.
наверное, людям хочется просто верить

Это было давно и неправда,
Это просто какой-то вздор.
Я запомнил модель твоей камеры;
Свет и звук, монтаж, цветокор.

Фотофильтры, хэштеги, порядок
Всех твоих постов инстаграма.
Ненавязчивый тон разговора

[Куплет 1, Найтивыход]:
Твоя кожа белого цвета
И чёрная мантия бьёт по коленям.
Ты с красным вином на руках и обиду
Сжимая зубами идёшь на вичаут.

А давай разотрём в порошок
И потом пустим в круг эту грусть?

память к тебе не вернётся больше
по инстаграму, быть может, вспомнишь
параболическим гиперболоидом
в песнях поэтов с вокзала таблоидов
фото на память в пяти экземплярах
по одному на все стороны света
утро в уюте, но в чае и травах
вместе столкнулись осколки планет.

ты вспоминай меня примерно в первых числах или с бессонницей вместе
(на медне) был полон грусти и слишком мало ел
забил на учебу, плевал с колокольни
мне больше не снятся те сны, где мы вместе знакомым
додумываю сам свои движения
мысленно спелся,
на плёночных фото нахожу повороты, куда не ходил ни разу в жизни
ассимиляция во всех стадиях принятия информации

а вдруг это что-то большее, нежели просто слова
вдруг потянет нас с центра планеты из космоса,
прямо сюда
где мы не можем бесконечно сбегать ниоткуда,
где в стратосферу мы с тобой мчались, крепко сжав руку друг друга
может мне тебя так не хватает
или вдруг это большее, нежели просто слова
может в них заключается смысл, идея

смотря в зеркало, всхлипывать,
видя в своём отражении - её лицо.
тихим шагом, пошатываясь, плестись без оглядки,
по городу, вечернему, в центре в толпе смешаться
по милиметрам выворачиваяясь наизнанку.

чувствовать своим нутром тысячью миль её смех,
перешагивая через бордюры, где когда-то сидели,

меня разрывает токсичное зарево,
твоё место пока что не занято,
боль, вернись даже в роли штатива
на съёмках детского порно,
твои губы разбиты о кафель в ванной,
сымпровизируй героев самых, знаешь,
коростой покрылись ладони,
звонки в телефоне на ноль.

\тепло\

Падают на голову куча мыслей и там мало радости,
пора привыкнуть, на улице слякоть, я не выхожу днями,
деревья стоя тонут в грязи,
я снова падаю, такая простая,
я слабая, первые пять минут, закрываюсь в комнате, очень срываюсь на всех окружающих,
это наверное "доброе утро".

касания стали чем-то другим,
пальцами по телу узоры рисуя
мансовал в воскресенье утром
по безлюдной аллее в центре.

и внутри меня песни поются
а внутри неё юность дышит.
жаль, что криков чужих

проезжай мимо, просто.
взглядом пойманным где-то.
осенью, когда, унесенные ветром
спешили по разные стороны,
то ли нарочно,
то ли просто так.
не хотели дышать,
заставляли себя, любили.