Потолок нагнетает мысли океана, В котором мне б не утонуть, Ведь я всего лишь в жилете рваном, Что так сильно сдавливает грудь.
Мне бы только научиться плавать, Но волны хором твердят, что поздно. Поздно для этих серьёзных поправок, Когда над и под тобой океанище грозный.
Звонок телефона меня разбудил От погибели в солёной пучине. Незнакомый номер в четыре решил Позвонить мне по очень важной причине.
«Простите меня, неприступная леди, Вы обронили визитку, а там номерок. Может быть мы снова в театр поедем? Или четыре утра для вас маленький срок?»
Опять этот. А к чёрту. Быть может, он и безумен И не слышал о правилах такта, Но я безо всяких раздумий, Отложила ночные кошмары на завтра.
«Встретимся в шесть на охотном ряду, И опоздаю я к вам лишь навряд ли. А знали ли вы, что в нашем веку, Нет сеансов утром в театре?» Ceiling pumps thoughts Ocean In which I used not to drown, After all, I just tattered vest, With so strongly compresses the chest.
I would only learn to swim, But the waves chorus repeat that late. Late for these serious amendments When the over and under you okeanische formidable.
phone call woke me up From the depths of death in salt. An unknown number four decided Call me for an important reason.
"Excuse me, ladies impregnable, You dropped a business card, and then numbered. Maybe we'll go back to the theater? Or four in the morning to have a little time? "
Again this. And to hell. Perhaps he is mad And I not heard of tact rules But I without any hesitation, Nightmares postponed for tomorrow.
"I'll see you at six in the Okhotny Ryad, And I'll be late for you only if unlikely. Did you know that in our lifetime, No morning sessions in the theater? "