Война в моей голове, и по всей моей туше тоже от сердца до кончиков ногтей и вне её война везде цветёт, и тут же её плоды наливаются спелой кровью, она запускает всё глубже свои корни и лапы. как бы намекая, что истина в ней самой, а не где-то рядом. я силюсь скрыться от взглядов, слиться с толпой но меня выдают мысли, скребущиеся как гоголь о крышку гроба о внутреннюю сторону черепной коробки и выступающие как гной из-под век брови нахмуриваются до боли, кроме того лицо больше похоже на бледно-желтый фасад заброшенного здания, и глаза как черные выбитые окна, и я сам быстро и совсем забывшись топаю, злые лица прохожих врезаются глазами как в крысу в меня. а вокруг цветет война. издалека видно шпили, пронзающие тучные облака архитектура классицизма и ампира и дома обваливаются как скалы мало-помалу в город врывалась природа через людей, их вела слепая жажда свободы толпы народа, и искаженные безумием морды. гордая, слепая ярость, а я нащупал ножик в кармашке, хотя он вряд ли поможет особенно страшно стало, когда ты увидел звериные оскалы и животные проблески в их глазах и понял, что ничего такого не чувствуешь сам, а сам ты один и чувствуешь только страх и неуверенность ведь сам ты размазня как творожок агуша к тому же твоя психея трусливая дура, хватается пальцами за ребра как за прутья клетки и лихорадит всё тело, при этом глаза наливаются желчью черного цвета
я встал и понял, что споткнулся о труп человека я стал особенно неловок, когда мой друг уехал и оставил меня слишком одного и вдруг через эту прореху в глаза бросился хаос вокруг весь этот и шопенгауэр с прической росомахи ехидно хихикал, смотря как ты к холодным порам земли порами лица прислоняешься, отхаркивая остатки своей мечты на разбитый поребрик вместе с мокротой, теперь война не только в твоей голове твоя пальмира заминирована, под плакучий голос сирен солдаты выходят из стен, полчища солдат, и солнца совсем нет, солнце заслонила планета как в фильме триера, птицы падают с неба толпы свиней бегут по проспекту, я побежал следом и попал под дождь из новорожденных младенцев и не только, люди падали из окон как яблоки с деревьев в осеннем саду. сжимается сердце я видел повелителя мух, и я бежал мимо надкушенных луковиц церквей мимо разрушенных библиотек и пней, которые раньше были колоннами триумфальной арки, и видел кругом лишь развалины и огарки, и черные вороны гаркали, им вторили толпы снизу, провозглашая девизом инстинкты и цинизм нечаев вставал из могилы и гордо дивился новому царству своего злобного нигилизма а я остановился на дороге и схватился за голову и закричал "прекратите, так нельзя" но в мою сторону никто не взглянул, и я выхватил ножик и распорол себе руку и из раны засочилась и закапала, и заструилась фонтаном и наконец полилась рекой, хлынула, раскатываясь волна за волной, черная желчь, смывая все, что собирались сжечь, унося за собой и обломки зданий, и рваные флаги, и разбитые купола церквей, и всех всех всех, и женщин и детей, и солдаты захлебывались в ней. крики людей и птиц, дикий визг и хрюканье свиней смешивались со всплесками черных волн о здания и уносились прочь, и ничего не осталось больше,
мы идем вдвоем по набережной и кидаем камешки за спину, не оглядываясь
мы идем с тобой вдвоем по набережной и кидаем камешки за спину, не оглядываясь War in my head, and all over my body too from the heart to the tips of the nails and beyond war blooms everywhere, and right there its fruits are filled with ripe blood, she runs deeper and deeper roots and paws. as if hinting that the truth is in itself, and not somewhere nearby. I am strong hide from sight, merge with the crowd but thoughts give me away scratching like a gogol on a coffin lid on the inner side of the skull and protruding like pus from under the eyelids eyebrows frown to pain, except that face looks more like a pale yellow facade abandoned building, and eyes like black broken windows, and I myself quickly and completely forgotten stomp, angry faces passers-by are glimpsed like a rat into me. and war is blooming around. from afar the spiers can be seen piercing the thick clouds architecture of classicism and empire and houses fall like rocks little by little nature burst into the city through people, they were led by a blind thirst for freedom crowds of people, and muzzles distorted by madness. proud, blind rage, and I groped for the knife in a pocket, although it is unlikely to help it became especially scary when you saw the animal grins and animals glimpses in their eyes and realized that you don't feel anything like that, and you yourself are alone and feel only fear and uncertainty After all, you yourself are a mess like agusha curd besides, your psyche is a cowardly fool, grabs the ribs with his fingers like the bars of a cage and the whole body is in a fever, while eyes are filled with bile black color
I got up and realized that I had tripped over a human corpse I became especially awkward when my friend left and left me too alone and suddenly through this gap the chaos around all this rushed into the eyes and a schopenhauer with a wolverine hairstyle giggled maliciously, looking at you to the cold pores of the earth with pores leaning back, coughing up the remains of your dreams on a broken curb along with phlegm, now war is not only in your head your palmyra is mined, under the weeping voice of the sirens soldiers come out of the walls, hordes of soldiers, and the sun at all no, the sun was obscured by the planet like in a Trier movie, birds fall from the sky crowds of pigs are running along the avenue, I ran after and got caught in the rain of newborn babies and not only, people fell from windows like apples with trees in the autumn garden. heart shrinks I saw the lord of the flies and I ran past the bitten onions of churches past ruined libraries and tree stumps, which used to be the columns of the triumphal arch, and saw all around only ruins and cinders, and black crows barked, crowds from below echoed them, proclaiming instincts and cynicism as a motto Nechaev got up from the grave and proudly wondered a new realm of his evil nihilism and I stopped on the road and grabbed my head and shouted "stop, you can't do that" but in my direction no one looked, and I pulled out a knife and ripped open my arm and from the wound soaked and dripped, and flowed like a fountain and finally flowed like a river, flowed, rolling wave after wave, black bile, washing away everything that was going to burn, taking away the debris of buildings and torn flags, and the broken domes of churches, and all all all, and women and children, and the soldiers drowned in her. screams of people and birds, wild squeal and grunt of pigs mingled with splashes black waves against buildings and swept away, and there is nothing left
we walk together along the embankment and throw stones behind our back without looking back
we are walking together along the embankment and throw stones behind our back without looking back