Рассказ все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Шёл я значит в одну избушку, сказали мне клёвоё там место. Артефакты там, ещё какая дрянь... В общем нычка чья-то. Подхожу значит. Толконул я дверцу - закрыто. Чё такое... Ещё раз! Опять закрыто. Я значит её, стерву, открываю, а она, стерва, сама закрывается. Понял я, что в дверь меня кто-то не пущает. Ну чё ж... Полез в окошко. Внутри отдышался, поправился чуть и пошёл смотреть - кто это с дверью баловал? А там комната большая, а в ней стол стоит... Длинный такой, как шоссе! А у стола стул стоит. Высокий такой, как башня. И тут кто-то зашептал у меня в башке, аж эхо пошло. "Ты кто?" спрашивает.
"Ну, Ваня я. Тутошний. Меня тут каждая собака знает." Тут снова защептало. "Ты, Ваня, зачем по Зоне шаришь, зачем в окно полез?" А я то не растерялся, говорю, мол "Так это ж... Зашёл водички попить. Смотрю - никого нет. Вот и залез." А оно мне говорит "Ах водички? Нету Ваня здесь водички. Да и не нужна она тебе больше." Ну блин... Я тут говорю "Ну так если нет тут водички то я пошёл." Тут я попробовал свалить оттуда по-быстрому. Тут всё одно - или тварь какая тутошняя со мной заговорила, или белая горячка. Но всё равно пора из Зоны сматывать. А оно говорит "Ты погоди Ваня, останься. Дело к тебе есть." А у меня ноги к полу приросли, не могу сдвинуть... А оно говорит "Что то с твоей башкой не так. Я тебя почти не чувствую." Чё это меня надо чувствовать спрашиваю. Не надо меня чувствовать! "То-то и оно, что надо. Я таких как ты за двести метров чую. А тебя только возле двери, и то, потому что ты в неё ломиться начал. У тебя что, новое спеч оборудование какое есть?" Какое у меня оборудование?! Говорю - нет у меня ничего. Фонарик вот, да двуствулка старая. У меня, гражданин-начальник ничего такого сроду не бывало. А оно грит "Ты мне не ври, Ваня. Я тебя насквозь вижу, не доводи до греха." Я говорю, но ей-богу нету! Хоть обыщи! Оно зашептало "А вот это можно." И сразу у меня телогрейка зашевелилось, и само по себе всё стало из карманов выползать. И ГЛАВНОЕ! Чекушка заветная туда-же! Ну думаю, гады, не. Родное не отдам. До хаты целый день топать, я же не доживу. Вцепился я в бутылку как дитё. Моё мол это добро, гражданин-начальник. А бутылку как кто-то держит. И не отдаёт, тянет вверх. Ну думаю, падлы, не видать вам моего самогона. Потянул бутылку к себе, вырвал пробку зубами и стал пить. Три глотка где-то сделал, и всё. Не лезет. Как-будто кто-то горло мне сдавил. Выпил я через силу ещё глотков пять и швырнул им. Мол жрите твари. Тут то меня и отпустило. И голос этот говорит "Ты куда это делся, Ваня? Выходи. Найду - хуже будет." Никуда я гражданин-начальник не пропал. А сам потихоньку к окну выползаю. "Не дури Ваня, найду..." Тут я и сообразил - не видит оно меня! Ну руки в ноги и бегом. после этого я в зону ни ногой. В тот сектор. Хоть убей - не пойду. Лучше к учёным охранником наймусь.

Свитер
Когда мы с мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса. Человеком он был нихуя неадекватным, но вроде как не по своей вине. Страдал он от какого-то там отклонения типа нарколепсии (когда люди засыпают неожиданно), тока он не засыпал, а залипал. Наглухо причём. То исть сначала он во што-то фтыкал, а потом ни стого, ни с сего стопарился и пускал слюну. Приходил в себя только после того, как весь класс с криками «зырьте, ребза, у ебаната апять боторейки сели!» начинал отвешивать ему подзатыльники под затылок и подсрачники под сраку. За глаза ево называли дурачком, но говорить такое в лицо было как-то оскорбительно, поэтому обозвали стасика нейтрально - писюном.

Скоро в школе появилась и писюнова мама, которая почему-то слёту записала нас с мишей в писюновские друзья и много чё нам про нево поведала. Оказалось был целый список вещей - типа «цыклично движущихся блять объектов» и «изображений с яркой цветовой гаммой», - которые писюну нежелательно было наблюдать вапще, а то была опасность впасть в канкретна долговременный ступор или хуйвознаит чего ещё. Остаток того учебного дня миша провёл в тщетных потугах ввести писюна в кому - он ходил вокруг него кругами, изображая циклично двигающийся объект, а через равные промежутки времени вертел у того перед ебалом цветными карандашами, изображая яркую цветовую гамму. Периодически пристально смотрел в глаза. Хуй там. Писюн не поддавался.

После уроков мы втроём уже стояли в раздевалке. Раздосадованный такими несрастухами миша сурово, как блять берия, натягивал на себя свой любимый чудо-свитер, апогей суканах пост-модернизма, привезённый из каково-то Чуркистана. Это сейчас, с высоты, тыксызыть, своего опыта, я понимаю, што на етом предмете одежды силами таджикских ткачей, по совместительству наркоманов и дальтоников, художественными срецтвами был изображён героиновый приход, но в ту пору мы были свято уверены, што это пять зелёных всадников ловют чёрную рыбу в красном поле под палящим фиолетовым солнцем. Всякий раз, когда миша надевал ету паранойу, превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у меня возникало навящивое желание обхватив голову руками бечь нахуй проч с криками типа «Нет! Нет! Только не мой мозг, ёбаные пришельцы!». Стоило мише выйти в етом свитере на улицу, как прохожие начинали шарахаццо в стороны, забывая о чём тока што думали, маленькие дети принимались плакать, а молодые барышни - обильно менструировать. У меня лично, как и у некоторых наших знакомых, свитер вызывал приступы тошноты и головокружения, поетому я старался смотреть по возможности в пол. То исть, как вы панимаити, на блёкло-сером раздевалочном фоне мишин свитер нихуёво выделялся. Да хули там, скажу больше - не существует в природе вапще такого фона, на котором этот ебучий аксессуар не выделялся бы нах. Хотя если вы блять нароете где-нить летающую тарелку с агромной надписью ЗЕМЛЯНЕ!МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ! - то можете смело, одев мишин свитер, встать рядом - такие весчи идеально суканах дополняют друк друга.

Красное пятно блякнуло што-то вроде «щасливо, пацаны» и уплыло в сторону выхода. Оторвав глаза от пола, я увидел писюна. У писюна было такое ебало, как будто он всю сука ночь ловил чорную рыбу с зелёными всадниками и теперь стоял передо мной типа заёбанный - с подкашивающимися ногами, отклянченой губой и тупым взглядом. В тот раз он залип основательно, я ево минут 15 откачивал. Мише сказал сжечь свитер нахуй.

***СВИТЕР***
Когдамы с мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса. Человеком онбыл нихуя неадекватным, но вроде как не по своей вине. Страдал он откакого-то там отклонения типа нарколепсии (когда люди засыпаютнеожиданно), тока он не засыпал, а залипал. Наглухо причём. То истьсначала он во што-то фтыкал, а потом ни стого, ни с сего стопарился ипускал слюну. Приходил в себя только после того, как весь класс скриками «зырьте, ребза, у ебаната апять боторейки сели!» начиналотвешивать ему подзатыльники под затылок и подсрачники под сраку. Заглаза ево называли дурачком, но говорить такое в лицо было как-тооскорбительно, поэтому обозвали стасика нейтрально — писюном.
Скоров школе появилась и писюнова мама, которая почему-то слёту записала насс мишей в писюновские друзья и много чё нам про нево поведала.Оказалось был целый список вещей — типа «цыклично движущихся блятьобъектов» и «изображений с яркой цветовой гаммой», — которые писюнунежелательно было наблюдать вапще, а то была опасность впасть вканкретна долговременный ступор или хуйвознаит чего ещё. Остаток тогоучебного дня миша провёл в тщетных потугах ввести писюна в кому — онходил вокруг него кругами, изображая циклично двигающийся объект, ачерез равные промежутки времени вертел у того перед ебалом цветнымикарандашами, изображая яркую цветовую гамму. Периодически пристальносмотрел в глаза. Хуй там. Писюн не поддавался.
После уроков мывтроём уже стояли в раздевалке. Раздосадованный такими несрастухамимиша сурово, как блять берия, натягивал на себя свой любимыйчудо-свитер, апогей суканах пост-модернизма, привезённый из каково-тоЧуркистана. Это сейчас, с высоты, тыксызыть, своего опыта, я понимаю,што на етом предмете одежды силами таджикских ткачей, посовместительству наркоманов и дальтоников, художественными срецтвамибыл изображён героиновый приход, но в ту пору мы были свято уверены,што это пять зелёных всадников ловют чёрную рыбу в красном поле подпалящим фиолетовым солнцем. Всякий раз, когда миша надевал етупаранойу, превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у менявозникало навящивое желание обхватив голову руками бечь нахуй проч скриками типа «Нет! Нет! Только не мой мозг, ёбаные пришельцы!». Стоиломише выйти в етом свитере на улицу, как прохожие начинали шарахаццо встороны, забывая о чём тока што думали, маленькие дети принималисьплакать, а молодые барышни — обильно менструировать. У меня лично, каки у некоторых наших знакомых, свитер вызывал приступы тошноты иголовокружения, поетому я старался смотреть по возможности в пол. Тоисть, как вы панимаити, на блёкло-сером раздевалочном фоне мишин свитернихуёво выделялся. Да хули там, скажу больше — не существует в природевапще такого фона, на котором этот ебучий аксессуар не выделялся бынах. Хотя если вы блять нароете где-нить летающую тарелку с агромнойнадписью ЗЕМЛЯНЕ!МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ! — то можете смело, одев мишинсвитер, встать рядом — такие весчи идеально суканах дополняют друкдруга.
Красное пятно блякнуло што-то вроде «щасливо, пацаны» иуплыло в сторону выхода. Оторвав глаза от пола, я увидел писюна. Уписюна было такое ебало, как будто он всю сука ночь ловил чорную рыбу сзелёными всадниками и теперь стоял передо мной типа заёбанный — сподкашивающимися ногами, отклянченой губой и тупым взглядом. В тот разон залип основательно, я ево минут 15 откачивал. Мише сказал сжечьсвитер

Про писюна
Когда мы с мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса. Человеком он был неадекватным, но вроде как не по своей вине. Страдал он от какого-то там отклонения типа нарколепсии (когда люди засыпают неожиданно), только он не засыпал, а залипал. Наглухо причём. То-есть сначала он во что-то втыкал, а потом ни стого, ни с сего стопорился и пускал слюну. Приходил в себя только после того, как весь класс с криками «зырьте, ребза, у придурка опять батарейки сели!» начинал отвешивать ему подзатыльники под затылок и подсрачники под сраку. За глаза его называли дурачком, но говорить такое в лицо было как-то оскорбительно, поэтому обозвали Стасика нейтрально — Писюном.

Скоро в школе появилась и писюнова мама, которая почему-то слёту записала нас с Мишей в писюновские друзья и много чего нам про него поведала. Оказалось был целый список вещей — типа «циклично движущихся, блин, объектов» и «изображений с яркой цветовой гаммой», — которые Писюну нежелательно было наблюдать вообще, а то была опасность впасть в конкретный долговременный ступор или хрен-его-знает-что-еще. Остаток того учебного дня Миша провёл в тщетных потугах ввести писюна в кому — он ходил вокруг него кругами, изображая циклично двигающийся объект, а через равные промежутки времени вертел у того перед рожей цветными карандашами, изображая яркую цветовую гамму. Периодически пристально смотрел в глаза. Хер там. Писюн не поддавался.

После уроков мы втроём уже стояли в раздевалке. Раздосадованный такими несрастухами Миша сурово, как б**я товарищ Берия, натягивал на себя свой любимый чудо-свитер, апогей, блин, пост-модернизма, привезённый из какого-то Чуркистана. Это сейчас, с высоты, так сказать, своего опыта, я понимаю, что на этом предмете одежды силами таджикских ткачей, по совместительству наркоманов и дальтоников, художественными средствами был изображён героиновый приход, но в ту пору мы были свято уверены, что это пять зелёных всадников ловят чёрную рыбу в красном поле под палящим фиолетовым солнцем. Всякий раз, когда Миша надевал эту паранойю, превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у меня возникало навязчивое желание обхватив голову руками бежать нах@й прочь с криками типа «Нет! Нет! Только не мой мозг, грёбаные пришельцы!». Стоило Мише выйти в этом свитере на улицу, как прохожие начинали шарахаться в стороны, забывая о чём только что думали, маленькие дети принимались плакать, а молодые барышни — обильно менструировать. У меня лично, как и у некоторых наших знакомых, свитер вызывал приступы тошноты и головокружения, поэтому я старался смотреть по возможности в пол. То есть, как вы понимаете, на блёкло-сером раздевалочном фоне мишин свитер нехило так выделялся. Да фигли там, скажу больше — не существует в природе вообще такого фона, на котором этот е@учий аксессуар не выделялся бы нах. Хотя если вы нароете где-нибудь летающую тарелку с огромной надписью ЗЕМЛЯНЕ!МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ! — то можете смело, одев мишин свитер, встать рядом — такие вещи идеально дополняют друг друга. Красное пятно блякнуло что-то вроде «счастливо, пацаны» и уплыло в сторону выхода. Оторвав глаза от пола, я увидел писюна. У писюна было такое хлебало, как будто он всю ночь ловил черную рыбу с зелёными всадниками и теперь стоял передо мной типа за%бан@ый — с подкашивающимися ногами, отклянченой губой и тупым взглядом. В тот раз он залип основательно, я его минут 15 откачивал. Мише сказал сжечь свитер нах.

Про Кошку Дусю