Большой талант всегда тревожит и, жаром головы кружа, не на мятеж похож, быть может, а на начало мятежа.
Ты в мир, застенчив по-медвежьи, вошёл, ему не нагрубив, но ты невольно был мятежен, как непохожий на других,
А вскоре стал бессильной жертвой, но всем казалось, что бойцом, и после первой брани желчной пропал с загадочным лицом.
Ты спрятался в свою свободу, и никому ты не мешал, как будто бы упал под воду и сквозь тростиночку дышал,
С почётом, пышным и высоким, ты поднят был, немолодой, и приняла земля с восторгом накопленное под водой,
Но те, кто верили по-детски – тебе в твои дурные дни и ждали от тебя поддержки, – как горько сетуют они!
Живёшь расхвалённо и ладно. Живёшь убого мельтеша, примером, что конец таланта есть невозможность мятежа. Great talent always worries and, with the heat of the head turning, perhaps not a rebellion but at the beginning of the rebellion.
You're into the world, shy like a bear entered without being rude to him but you were involuntarily rebellious, as unlike others
And soon became an impotent victim but it seemed to everyone that a fighter and after the first battle of the gall gone with a mysterious face.
You hid in your freedom, and you didn't bother anyone as if falling under water and breathing through the reed
With honor, lush and high, You were raised, middle-aged, and took the earth with delight accumulated under water
But those who believed in a childish way to you in your bad days and waited for your support, - how bitterly they complain!
You live vauntedly and well. You live in a poor meltesh, example that end talent there is the impossibility of rebellion.