Трахтенберг Ромашка все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Когда мы с Мишей учились в шестом классе к нам привели Стаса. Человеком он был неадекватным, но вроде как не по своей вине. Страдал он от какого-то там отклонения, типа нарколепсии, когда люди засыпают неожиданно. Только он не засыпал, а залипал. Наглухо причём. То есть, сначала он во что-то втыкал, потом ни с того, ни с сего стопорился и пускал слюну. Приходил в себя только после того, как весь класс с криками: «Зырьте, ребза, у придурка опять батарейки сели!» начинал отвешивать ему подзатыльники под затылок и подсрачники под сраку. За глаза его называли дурачком, но говорить такое в лицо было как-то оскорбительно, поэтому обозвали Стасика нейтрально – Писюном.

Скоро в школе появилась и писюнова мама, которая с лёту записала нас с Мишей в писюновские друзья и много чего нам про него поведала. Оказался целый список вещей, типа циклично движущихся, блять, объектов и изображений с яркой цветовой гаммой, которые Писюну не желательно было наблюдать вообще, а то была опасность впасть в конкретный долговременный ступор или хуй его знает чё ещё.
Остаток того учебного дня Миша провёл в тщетных потугах ввести Писюна в кому. Он ходил вокруг него кругами, изображая циклично двигающийся объект, а через равные промежутки времени вертел у того перед рожей цветными карандашами, изображая яркую цветовую гамму. Периодически пристально смотрел в глаза. Хуй там, Писюн не поддавался.

После уроков мы втроём уже стояли в раздевалке. Раздосадованный такими несрастухами Миша, сурово, как, блять, товарищ Берия, натягивал на себя свой чудо-свитер - апогей суканах пост-модернизма, привезённый из какого-то Чуркистана. Это сейчас, с высоты, так сказать, своего опыта, я понимаю, что на этом предмете одежды, силами таджикских ткачей - по совместительству наркоманов и дальтоников - художественными средствами был изображен героиновый приход, но в ту пору мы были свято уверены, что это пять зелёных всадников ловят чёрную рыбу в красном поле под палящим фиолетовым солнцем. Всякий раз, когда Миша надевал эту паранойю, превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у меня возникало навязчивое желание, обхватив голову руками, бежать нахуй прочь, с криками, типа: "Нет! Нет! Только не мой мозг, ёбаные пришельцы!". Стоило Мише выйти в этом свитере на улицу, как прохожие начинали шарахаться в стороны, забывая, о чём только что думали, маленькие дети принимались плакать, а молодые барышни - обильно менструировать. У меня лично, как и у некоторых наших знакомых, свитер вызывал приступы тошноты и головокружения, поэтому я старался смотреть по возможности в пол. То есть, как вы понимаете, на блекло-сером раздевалочном фоне Мишин свитер нихуёво так выделялся. Да хули там, скажу больше - не существует в природе вообще такого фона, на котором этот ебучий аксессуар не выделялся бы нах. Хотя если вы нароете где-нибудь летающую тарелку с огромной надписью «Земляне! Мы пришли с миром!» - то можете смело, одев Мишин свитер, встать рядом. Такие вещи идеально дополняют друг друга.

Красное-фиолетовое пятно блякнуло что-то вроде: "Счастливо, пацаны" - и уплыло в сторону выхода. Оторвав глаза от пола, я увидел Писюна. У Писюна было такое ебало, как будто он всю ночь ловил чёрную рыбу с зелёными всадниками и теперь стоял передо мной типа заёбанный - с подкашивающимися ногами, отклянченой губой и тупым взглядом. В тот раз он залип основательно, я его минут 15 откачивал. Мише сказал сжечь свитер нахуй.