У сопки было стойбище когда-то. Семь сыновей в нем женщина взрастила. Всех семерых взяла война в солдаты и никого назад не воротила.
А женщина вставала до рассвета, глядела – не кровавятся ли зори… И ей одной понятные приметы надеждой убаюкивали горе.
Не верила, что дети не вернутся (о похоронках слушать не хотела): уж если зори радостно смеются, то время для тревоги не приспело.
Перебирала малицы сыновьи, просушивала, бережно латала. И, как живую, каждую с любовью ласкала, поименно величала.
За семерых работать успевала: пасла оленей, упряжь мастерила, для фронта теплую одежду шила и, кажется совсем не уставала.
Когда огни победного салюта над майским миром небо озарили, она совсем помолодела, будто ей молодость вторую подарили.
И в панице нарядной на рассвете спешит на сопку: вдруг сыны у дома. Но лишь поет морской соленый ветер на языке давным-давно знакомом.
И зори не кровавились багрянцем с тех давних лет ни разу в нашем крае. И ждет она с упрямым постоянством, и все боится – встретить опоздает. At the hills there was a camp once. Seven sons in him a woman brought up. All seven took the war in the soldiers And no one returned.
And the woman got up before dawn, Looked - do not dawn's blood ... And to her one clear signs Hope sobayukivali grief.
I did not believe that children would not return (I did not want to listen to funerals): If the dawns joyfully laugh, Then time for alarm did not come.
Searched the malic sons, Dried, carefully patted. And, as a living, each with love Caressed, by name magnified.
For seven to work well: Shepherd of reindeer, she harnessed, For the front warm clothes sewed And, it seems at all did not get tired.
When the lights of the victory salute Over the May world, the sky lit up, She was quite young, as if She was given a second to her youth.
And in a smart dress at dawn Hurry to the hill: suddenly the sons of the house. But only the sea is brimming with the wind In a language known long ago.
And the dawns did not crimson in purple From those old years, never in our region. And she waits with stubborn constancy, And all are afraid - to be late.