Текст песни Влад Брославский - Облако в штанах
Исполнитель: Влад Брославский
Название песни: Облако в штанах
Дата добавления: 09.10.2018 | 02:15:03
Название песни: Облако в штанах
Дата добавления: 09.10.2018 | 02:15:03
Просмотров: 19
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Здесь расположен текст песни Влад Брославский - Облако в штанах, перевод и видео.
Вашу мысль,
мечтающую на размягченном мозгу,
как выжиревший лакей на засаленной кушетке,
буду дразнить об окровавленный сердца лоскут;
досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.
У меня в душе ни одного седого волоса,
и старческой нежности нет в ней!
Мир огро́мив мощью голоса,
иду — красивый,
10 двадцатидвухлетний.
Нежные!
Вы любовь на скрипки ложите.
Любовь на литавры ложит грубый.
А себя, как я, вывернуть не можете,
чтобы были одни сплошные губы!
Приходи́те учиться —
из гостиной батистовая,
чинная чиновница ангельской лиги.
И которая губы спокойно перелистывает,
20 как кухарка страницы поваренной книги.
Хотите —
буду от мяса бешеный
— и, как небо, меняя тона —
хотите —
буду безукоризненно нежный,
не мужчина, а — облако в штанах!
Не верю, что есть цветочная Ницца!
Мною опять славословятся
мужчины, залежанные, как больница,
30 и женщины, истрепанные, как пословица.
1
Вы думаете, это бредит малярия?
Это было,
было в Одессе.
«Приду в четыре», — сказала Мария.
Восемь.
Девять.
Десять.
Вот и вечер
в ночную жуть
40 ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры.
Меня сейчас узнать не могли бы:
жилистая громадина
стонет,
корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
50 А глыбе многое хочется!
Ведь для себя не важно
и то, что бронзовый,
и то, что сердце — холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
спрятать в мягкое,
в женское.
И вот,
громадный,
горблюсь в окне,
60 плавлю лбом стекло окошечное.
Будет любовь или нет?
Какая —
большая или крошечная?
Откуда большая у тела такого:
должно быть, маленький,
смирный любёночек.
Она шарахается автомобильных гудков.
Любит звоночки коночек.
Еще и еще,
70 уткнувшись дождю
лицом в его лицо рябое,
жду,
обрызганный громом городского прибоя.
Полночь, с ножом мечась,
догна́ла,
зарезала, —
вон его!
Упал двенадцатый час,
как с плахи голова казненного.
80 В стеклах дождинки серые
свылись,
гримасу громадили,
как будто воют химеры
Собора Парижской Богоматери.[2]
Проклятая!
Что же, и этого не хватит?
Скоро криком издерется рот.
Слышу:
тихо,
90 как больной с кровати,
спрыгнул нерв.
И вот, —
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
100 Рухнула штукатурка в нижнем этаже.
Нервы —
большие,
маленькие,
многие! —
скачут бешеные,
и уже
у нервов подкашиваются ноги!
А ночь по комнате тинится и тинится, —
из тины не вытянуться отяжелевшему глазу
110 Двери вдруг заляскали,
будто у гостиницы
не попадает зуб на́ зуб.
Вошла ты,
резкая, как «нате!»,
муча перчатки замш,
сказала:
«Знаете —
я выхожу замуж».
Что ж, выходи́те.
120 Ничего.
Покреплюсь.
Видите — спокоен как!
Как пульс
покойника.
Помните?
Вы говорили:
«Джек Лондон,
деньги,
любовь,
130 страсть», —
а я одно видел:
вы — Джиоконда,
которую надо украсть!
И украли.
Опять влюбленный выйду в игры,
огнем озаряя бровей за́гиб.
Что же!
И в доме, который выгорел,
иногда живут бездомные бродяги!
140 Дра́зните?
«Меньше, чем у нищего копеек,
у вас изумрудов безумий».
Помните!
Погибла Помпея,
когда раздразнили Везувий!
Эй!
Господа!
Любители
святотатств,
150 преступлений,
боен, —
а самое страшное
видели —
лицо мое,
когда
я
абсолютно спокоен?
И чувствую —
«я»
160 для меня мало́.
Кто-то из меня вырывается упрямо.
Allo!
Кто говорит?
Мама?
Мама!
Ваш сын прекрасно болен!
Мама!
У него пожар сердца.
Скажите сестра TETRAPTICH
Your thought
dreaming on a softened brain,
like a fattened footman on a greasy couch,
I will tease about a bloody heart flap;
I get rid of idyll, sassy and biting.
I have no gray hair in my soul,
and senile tenderness is not in it!
The world is huge with the power of voice
I go - beautiful,
10 twenty-two years old.
Gentle!
You love the violin you lay down.
Love for timpani lozhit rough.
And you can’t turn yourself off like me
that were one solid lips!
Come learn -
from the living room cambric,
an official of the angelic league.
And that lips quietly turning,
20 as a cookbook page cooker.
Want to -
I'll be crazy about meat
- and, like the sky, changing tones -
want to -
i will be immaculately gentle
not a man, but - a cloud in his pants!
I do not believe that there is a nice flower!
I again praised
men stale as a hospital
30 and women, wasted, as a saying.
one
Do you think this is delirious malaria?
It was,
It was in Odessa.
“I will come at four,” said Maria.
Eight.
Nine.
Ten.
That evening
in the night horror
40 gone from the windows
frowning,
December
In a decrepit back laugh and laugh
candelabra.
I could not find out right now:
wiry hulk
groans,
writhing.
What might want a sort of lump?
50 A lot of the lumpy!
After all, for yourself it does not matter
and what is bronze,
and the fact that the heart is a cold piece of iron.
At night you want to ring your
hide in soft
in the feminine.
And so,
huge
hunching in the window
60 melt forehead glass window.
Will love or not?
What -
big or tiny?
Where does the body have this big:
must be small
peace ljubochek.
She shies away car beeps.
Loves bells little.
More and more,
70 buried in the rain
face in his face pockmarked,
waiting for
splattered by the thunder of the city surf.
Midnight, tossing with a knife,
caught up
stabbed, -
out of him!
The twelfth hour has fallen,
as with the fire the head of the executed.
80 Gray rainy glasses
come together
grimace pounded
like chimeras howl
Notre Dame Cathedral. [2]
Cursed!
Well, and this is not enough?
Soon the mouth will shriek.
I hear:
quiet,
90 as sick from bed,
jumped off the nerve.
And so, -
first walked
just barely
then ran,
excited,
clear.
Now he and the new two
are torn off by a desperate tap dance.
100 The plaster on the ground floor collapsed.
Nerves -
big ones
little ones
many! -
jump mad,
and already
nerves have weak legs!
And the night in the room is tying and teasing, -
from tina not to stretch out the heavy eye
110 Doors suddenly zalyaskali,
like at the hotel
does not get a tooth on a tooth.
You entered
sharp as “here you are!”
torturing gloves suede,
said:
"You know -
I'm getting married".
Well, come out.
120 Nothing.
I shall be strong.
See - calm as!
Like a pulse
dead man.
Remember?
You said:
"Jack London,
money,
love,
130 passion ", -
I saw one thing:
you are Gioconda,
to steal!
And they stole it.
Again in love go out in the game
eyebrows lit up with a fire.
What!
And in the house that burned out,
sometimes homeless strollers live!
140 Pull?
"Less than a penniless penny,
you have emerald madness. "
Remember!
Died Pompey,
when teased Vesuvius!
Hey!
Lord
Lovers
blasphemy
150 crimes
slaughterhouse
and the worst
have seen -
my face
when
I
absolutely calm?
And I feel -
"I"
160 is not enough for me.
Someone is breaking out of me stubbornly.
Allo!
Who is talking?
Mama?
Mama!
Your son is perfectly sick!
Mama!
He has a fire of heart.
Tell sister
Скачать
О чем песня Влад Брославский - Облако в штанах?
