Владимир Высотский все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Сpедь оплывших свечей и вечеpних молитв,
Сpедь военных тpофеев и миpных костpов,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастpоф.

Детям вечно досаден их возpаст и быт
И дpались мы до ссадин, до смеpтных обид
Hо одежды латали нам матеpи в сpок,

Вот твой билет, вот твой вагон.
Всё в лучшем виде — одному тебе дано
В цветном раю увидеть сон —
Трёхвековое непрерывное кино

Всё позади — уже сняты
Все отпечатки, контрабанды не берём;
Как херувим, стерилен ты,

Дорогая передача!
Во субботу,чуть не плача,
Вся Канатчикова дача
К телевизеру рвалась.

Вместо чтоб поесть,помыться,
Уколоться и забыться,
Вся безумная больница

На Братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов,
И Вечный огонь зажигают.

Здесь раньше — вставала земля на дыбы,
А нынче — гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы —

Здесь вам не равнина, здесь климат иной -
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом ревет камнепад.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,

Корабли постоят — и ложатся на курс,
Но они возвращаются сквозь непогоду...
Не пройдёт и полгода — и я появлюсь,
Чтобы снова уйти,
чтобы снова уйти на полгода.

Возвращаются все, кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин.

- Ой, Вань! Смотри, какие клоуны!
Рот - хоть завязочки пришей!
А до чего ж, Вань, размалеваны.
И голос, как у алкашей.
А тот похож, нет, правда, вань,
На шурина - такая ж пьянь!
Нет, нет, ты глянь, нет, нет,
Ты глянь, я вправду, Вань!

Если друг оказался вдруг
И не друг, и не враг, а - так,
Если сразу не разберешь,
Плох он или хорош,-
Парня в горы тяни - рискни!
Не бросай одного его,
Пусть он в связке в одной с тобой -
Там поймешь, кто такой.

Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождем опадают сирени,
Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели.

Здесь вам не равнина - здесь климат иной.
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом ревет камнепад.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,-
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.

Кто здесь не бывал, кто не рисковал -

Am Dm
Ты идешь по кромке ледника, взгляд не отрывая от вершины.
Dm6 H7 Dm6 E7
Горы спят, вдыхая облака, выдыхая снежные лавины.
Am H7 Dm E7
Но они с тебя не сводят глаз, будто бы тебе покой обещан,
Am Dm Dm6 E7 Am
Предостерегая всякий раз камнепадом и оскалом трещин.

Am E Am
Я вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом.
A7 Dm
С людьми в ладу не помыкал не понукал.
Am
Спины не гнул, прямым ходил, и в ус не дул и жил как жил,
E Am
И голове своей руками помогал.

В который раз лечу Москва-Одесса -
Опять не выпускают самолет.
А вот прошла вся в синем стюардесса, как принцесса,
Надежная, как весь гражданский флот.

Над Мурманском - ни туч, ни облаков,
И хоть сейчас лети до Ашхабада.
Открыты Киев, Харьков, Кишинев,

На братских могилах не ставят крестов

На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов,
И вечный огонь зажигает.

Здесь раньше вставала земля на дыбы,

Наверно, я погиб. Глаза закрою - вижу.
Наверно, я погиб: робею, а потом -
Куда мне до нее! Она была в Париже,
И я вчера узнал - не только в нем одном.

Какие песни пел я ей про Север дальний!
Я думал: вот чуть-чуть - и будем мы на "ты".
Но я напрасно пел о полосе нейтральной -

Рвусь из сил, из всех сухожилий, но сегодня - опять, кaк вчерa, -
Обложили меня, обложили, гонят весело нa номерa !

Из-зa елей хлопочут двустволки - тaм охотники прячутся в тень.
Ha снегу кувыркaются волки, преврaтившись в живую мишень.

Идет охотa нa волков. Идет охотa !
Ha серых хищников - мaтерых и щенков.

Я был и слаб, и уязвим, дрожал всем существом своим, Кровоточил своим больным, истерзанным нутром. И, словно в пошлом пупыри, огромный лоб возник в двери И озарился изнутри огромным недобром. Но властно дернулась рука: «Лежать, лицом к стене!» И вот мне стали мять бока на липком топчане. А самый главный сел за стол, вздохнул осатанело 2 раза И что-то на меня завел, похожее на дело. / Вот в пальцах цепких и худых смешно задергался кадык, Нажали в пах, потом под дых, на печень-бедолагу. Когда давили под ребро, как йокало мое нутро, И кровью харкало перо в невинную бумагу. В полубреду, в полупылу разделся до нага, В углу готовила иглу не старая карга. И от корней волос до пят по телу ужас плелся: «А, вдруг, уколом усыпят, чтоб, сонный, раскололся?» Он, потрудясь над животом, сдавил мне череп, а потом Предплечье мне стянул жгутом и крови ток прервал. Я, было, взвизгнул, но замолк, сухие губы на замок, А он кряхтел, кривился, мок, писал и ликовал. Он в раж вошел, знакомый раж, но я как заору: «Чего строчишь?! А ну покаж секретную муру». Подручный, бывший психопат, вязал мои запястья, Тускнели, выложившись в ряд, орудия пристрастья. Я терт и бит, и нравом крут, могу в разнос, могу в раскрут, Но тут смирят, но тут уймут, я никну и скучаю. Лежу я голый, как сокол, а главный шмыг, да шмыг за стол, Все что-то пишет протокол, хоть я не отвечаю. Нет, надо силы поберечь, а то ослаб, устал. Ведь скоро пятки станут жечь, чтоб я захохотал. Держусь на нерве, на чеку, но чувствую – отвратно, Мне в горло всунули кишку, я выплюнул обратно. Я взят в тиски, я в клещи взят, по мне елозят, егозят, Все вызнать, выведать хотят, все пробует на ощупь. Тут не пройдут и пять минут, как душу вынут и замнут, Всю испоганят, изомнут, ужмут и прополощут. «Дыши, дыши открытым ртом. Да выдохни – умрешь». «У вас тут выдохни, потом на вряд ли и вздохнешь». Во весь свой пересохший рот я скалюсь: «Ну, порядки! Со мною номер не пройдет, товарищи-ребятки». Убрали свет и дали газ, доска какая-то зажглась, И гноем брызнуло из глаз, и булькнула трахея. И он зверел, входил в экстаз, приволокли зачем-то таз, Я видел это как-то раз, фильм «В качестве трофея». Ко мне заходят со спины и делают укол. «Колите, сукины сыны, но дайте протокол!» Я даже на колени встал, я к тазу лбом прижался, Я требовал и угрожал, молил и унижался. Но туже затянули жгут, вон, вижу я, спиртовку жгут, Все рыжую чертовку ждут с волосяным кнутом. Где-где, а тут свое возьмут, а я гадаю, старый шут – Когда же раскаленный прут, сейчас или потом? Шабаш калился и лысел, пот лился горячо! Раздался звон, и ворон сел на белое плечо. И ворон крикнул: «Never more!» - проворен он и прыток. Напоминает прямо в морг выходит зал для пыток. Я слабо подымаю хвост, хотя для них я глуп и прост: «Эй, за пристрастный ваш допрос придется отвечать! Вы, как вас там по именам, вернулись к старым временам, Но протокол допроса нам обязаны давать». И я через плечо кошу на писанину ту: «Я это вам не подпишу, покуда не прочту!» Мне чья-то желтая спина ответила бесстрастно: «А ваша подпись не нужна, нам без нее все ясно». Сестренка милая не трусь, я не смолчу, я не утрусь, От протокола отопрусь при встрече с адвокатом. Я ничего им не сказал, ни на кого не показал, Скажите всем, кого я знал, - я им остался братом! Он молвил, подведя черту, читай, мол, и остынь. Я впился в писанину ту, а там одна латынь. В глазах круги, в мозгу нули, проклятый страх – исчезни. Они ведь просто завели историю болезни.

А у дельфина
Взрезано брюхо винтом!
Выстрела в спину
Не ожидает никто.
На батарее
Нету снарядов уже.
Надо быстрее
На вираже!

Кто верит в Магомета, кто - в Аллаха, кто - в Иисуса,
Кто ни во что не верит, даже в черта, назло всем.
Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.

Стремилась ввысь душа твоя, -
Родишься вновь с мечтою,
Но, если жил ты, как свинья, -

Если друг
оказался вдруг
И не друг,
и не враг,
а — так;
Если сразу не разберёшь,
Плох он или хорош, —
Парня в горы тяни —

Как-то вечером патриции
Собрались у Капитолия
Новостями поделиться и
Выпить малость алкоголия.

Не вести ж бесед тверезыми!
Марк-патриций не мытарился -
Пил нектар большими дозами

Уходим под воду
В нейтральной воде.
Мы можем по году
Плевать на погоду, -
А если накроют -
Локаторы взвоют
О нашей беде.

Сыт я по горло,
до подбородка.
Даже от песен стал уставать.
Лечь бы на дно,
как подводная лодка,
Чтоб не могли
запеленговать.

Уходим под воду
В нейтральной воде.
Мы можем по году
Плевать на погоду, -
А если накроют -
Локаторы взвоют
О нашей беде.