наши имена под языком отлива, кормят акул. мы разменяли их звук на шипение пены, и стрёкот мерцающей ночи, и тявканье стайки щенят. Их ласки сотрут наш прокуренный запах. так пылает огонь, как мы никогда не пылали. наши имена кормят костёр, коптят и щекочут небо, разлетаются искрами былых обид. мы больше не услышим их звук - тот, что гремел внутри с такой значимостью, тот, что раздавался на уровне чужих подошв.
тот, что гремел цепями - тяжёлыми, в позолоте.
наши имена полыхают синим в прахе паспортов и возносятся тоненькой струйкой к тем, кто давно покинул, нас навсегда покинул. Усох средь пластмассы и камня, застыл в погребальной табличке...
за нами никто не придёт. мы обманули вечность. our names are in low tide feed the sharks. we exchanged their sound for a hiss of foam, and the chatter of a flickering night, and the yapping of flocks of puppies. Their caresses will erase our smoky smell. so fire burns like we never did not burn. our names feed the fire, smoke and tickle the sky, scatter sparks of past grievances. we will no longer hear their sound - the one that thundered inside with such significance, the one that sounded at the level of the soles of others.
the one that rattled the chains - heavy, in gilding.
our names blaze blue in the ashes of passports and are lifted in a thin stream to those who have long left, left us forever. Shrunk in the midst of plastic and stone, froze in a funerary plate ...