Мы не наугад, мы наверняка. Не смотри назад. Лишь бы не проспать, лишь бы не упасть. Лишний раз назад. Соседа забили в степи и я видел как труп его грызли собаки, мне было двенадцать. И с тех пор любой trouble easy, как Issey Miyake. Тут мы и немцы, а там были мы и казахи. Дом это там, где пиздато, надеюсь, а родина - хуй его знает. Минус на кон тяну, копит нал. Параноики, призраки по пятам, скажи где и что, готов вынести дверь, до пизды кто там. Тут свой сленг, город чужой всем, живи, но не строй стен. Развести вас, лохов, здесь у каждого сто схем. Сменит ночь день, скроет зло тень, поползёт смерть по ноздре, вене, душой в плен. Назови это зоной комфорта, но ты просто слабый, ведь и я опять умирал, я опять на таблах, мама. На дорогих, а не comme des garcons среди таблов. С меня будто ветром все сдуло, я как одуванчик. В душе не ебу куда клятву засунул не красть и не банчить. И если вдруг не по пути нам - ну ладно, удачи. We are not at random, we are for sure. Do not look back. Just not to oversleep just not to fall. One more time back. Neighbor was beaten in the steppe and I saw the dogs gnaw at his corpse, I was twelve. And since then any trouble easy like Issey Miyake. Here we are Germans, and there we were and Kazakhs. Home is where the pussy is, I hope and the homeland - the dick knows him. Minus at stake, saving cash. Paranoid, ghosts on their heels tell me where and what, ready to take out the door, who's there. It has its own slang, the city is alien to everyone, live, but don't build walls. Dilute you suckers, here everyone has a hundred schemes. The night will change the day, hide the evil shadow, death will creep down the nostril, vein, soul into captivity. Call it a comfort zone, but you're just weak After all, I was dying again, I was again on the tablah, mom. On expensive ones, not comme des garcons among the tabla. As if the wind blew everything off me, I'm like a dandelion. In my soul I don’t fuck where I put my oath do not steal or banch. And if suddenly we are not on our way - okay, good luck.