Нет. Это неправда. Нет! И ты Любимая, за что, за что же! Хорошо - я ходил, я дарил цветы, я ж из ящика не выкрал серебряных ложек!
Белый, сшатался с пятого этажа. Ветер щеки ожег. Улица клубилась, визжа и ржа. Похотливо взлазил рожок на рожок.
Вознес над суетой столичной одури строгое - древних икон - чело. На теле твоем - как на смертном одре - Сердце Дни кончило.
В грубом убийстве не пачкала рук ты. Ты уронила только В мягкой постели он, 30 фрукты, вино на ладони ночного столика.
Любовь! Только в моем воспаленном мозгу была ты! Глупой комедии остановите ход! Смотрите - срываю игрушки-латы я, 40 величайший Дон-Кихот!
Помните под ношей креста Христос секунду усталый стал. Толпа орала Марала! Мааарррааала!
Правильно! Каждого, кто об отдыхе взмолится, оплюй в его весеннем дне! Армии подвижников, обреченным добровольцам от человека пощады нет!
Довольно!
Теперь - клянусь моей языческой силою! - дайте любую красивую, юную, - души не растрачу, изнасилую и в сердце насмешку плюну ей!
Око за око! Севы мести в тысячу крат жни! В каждое ухо ввой вся земля каторжник с наполовину выбритой солнцем головой!
Око за око! Убьете, похороните выроюсь! Об камень обточатся зубов ножи еще! Собакой забьюсь под нары казарм! Буду, бешеный вгрызаться в ножища, пахнущие потом и базаром.
Ночью вск_о_чите! Я звал! Белым быком возрос над землей Муууу! В ярмо замучена шея-язва, над язвой смерчи мух.
Лосем обернусь, в провода впутаю голову ветвистую с налитыми кровью глазами. Да! Затравленным зверем над миром выстою.
Не уйти человеку! Молитва у рта, - лег на плиты просящ и грязен он. Я возьму намалюю на царские врата на божьем лике Разина.
Солнце! Лучей не кинь! Сохните, реки, жажду утолить не дав ему, - чтоб тысячами рождались мои ученики трубить с площадей анафему!
И когда, наконец, на веков верх_и_ став, последний выйдет день им, - в черных душах убийц и анархистов зажгусь кровавым видением!
Светает. Все шире разверзается неба рот. Ночь пьет за глотком глоток он. No. It is not true. No! And you My favorite, for what, for what! Well - I went, I gave flowers, Well, I have not stolen from the drawer of silver spoons!
White, sshatalsya from the fifth floor. Wind cheek burns. Street club, screaming and rust. Lustful vzlazil horn to horn.
Rise above the bustle of the capital stupor strict - ancient icons - brow. On your body - both on his deathbed - Heart Days left off.
Roughly murder does not stain the hands of you. You dropped only The soft bed he, 30 fruits, wine on the nightstand hand.
Love! my only inflamed brain was you! Silly comedy stop the move! See - I tear off toy armor I, 40 greatest Don Quixote!
Remember under the burden of the cross Christ give me a sec I became tired. The crowd shouted Deer! Maaarrraaala!
Correctly! Anyone who pleaded vacation, oplyuy in its spring day! Army zealots doomed volunteers from a man no mercy!
Enough!
Now - I swear my pagan power! - give any beautiful, young, - the soul is not wasted, rape and in the heart of mockery spit it!
An eye for an eye! Seva revenge zhni a thousand times! In each ear vvoy the whole earth convict with a half-shaved head of the sun!
An eye for an eye! Kill, bury vyroyus! On the stone knives obtochatsya teeth yet! Dog zabyus under the bunk of the barracks! I will, in a rabid bite beetle-crusher, smelling of sweat and bazaar.
Vsk_o_chite night! I I called! White bull rose from the ground Muuuu! The yoke tortured neck-ulcer, over the ulcer tornados flies.
Elk turn around in the wire implicate branching head with bloodshot eyes. Yes! Hunted animal over the world will overcome.
Do not leave the man! Prayer at the mouth - I went on asking for plates and dirty it. I'll take a Minor in the royal doors on the face of God's Razin.
The sun! Rays do not throw! Sokhna river to quench thirst without giving him - to thousands of my students were born pipes with space anathema!
And when, finally, to the centuries verh_i_ becoming, the last day they will - black hearts killers and anarchists Light the bloody vision!
Day breaks. Increasingly, yawning mouth of heaven. Night drink a sip by sip it.