Москва. Изд-во: Захаров. 2002 г. Читает О. Федоров.
¶МОИ ВОСТОРГИ.§ Обласканный, прославленный, принятый с таким большим почетом,что даже совесть беспокоится о незаслуженности всей этой чести, я выпускаю книгу своих писаний пером. В разное время, под разными настроениями составился целый круг жизни, с детства до старости. Вместо предисловия предлагаю воспоминаньица о самых интересных минутах моей жизни. Мы их не ценим, выпускаем, даже стыдимся и замалчиваем. Я набрасываю о них эскизы -- краткие отрывки. Одна из первых минут восхищения случилась со мною еще в раннем детстве на Осиновской улице. Наша улица вдруг вся преобразилась: и хаты, и лес за Донцом, и все люди, и мальчишки, бежавшие быстро на нашу улицу, -- все как будто осветилось ярче. Далеко, в конце улицы, сквозь пыль, поднятую высоко, заблестели медные трубы полковых трубачей на белых лошадях; в одну ленту колыхались солдаты над лошадьми, а над ними сверху трепетали, как птички, над целым полком в воздухе султанчики пик. Все слышнее доносился лязг сабель, храп и особенно яркое ржание коней. Все ближе и яснее блестели сбруи и запенившиеся рогатые удила сквозь пыль снизу. ¶433§ И вдруг все это как будто разом подпрыгнуло вверх всей улицы и покатилось по всему небу: грянули звучно трубы! Радостью понеслись эти звуки по Донцу, за Малиновский лес, и отразились во всех садах Пристена. Веселье понеслось широкою волною, и даже за Гридину гору -- до города; хотелось скакать, кричать, смеяться и плакать, безумно катаясь по дороге... О музыка! Она всегда проникала меня до костей. Первый раз, когда в нашей чистой половине дома какие-то господа устроили бал, пришло много музыкантов с большими скрипками и когда струнный оркестр пронзительно зазвучал, так мне показалось почему-то -- наступает кончина мира, у меня потемнело в глазах... Я ждал уже общей погибели и удивлялся, что все были спокойны и даже чему-то радовались, не плакали. Только Анюта Рядова понимала, как и я, эту музыку за всех. Она со слезами корчилась, потом потихоньку начала визжать, ее затрясла лихорадка. Она упала на пол на крыльце и билась о пол, пока ее не подняли и не унесли в наши комнаты, где спрыскивали водою с уголька, шептались, что это "сглазу" и что ей надо "переполох выливать"... Я крепился, потом стал привыкать к звукам оркестра, и мне уже даже нравилась эта зажигающая пропасть. А вокруг так весело танцевали парами и целыми хороводами... ¶II§ Однажды, наслушавшись чтения маменьки о житии святых и особенно о святом Марке, спасавшемся во Фраческой горе, я долго не мог заснуть.Все неотступнее захватывало меня желание сделаться святым: скорей:бежать в пустыню... Там скалы, пропасти, львы, а я дрожу весь в жару и бегу все дальше, взбираюсь в гору все выше... Представлялось ясно: уж я далеко и устраиваюсь в пещере. И вот в страстную субботу и ко мне, как и к Марку, приходит святой старец. Мы оба строгие постники. Но, когда настало время обеда и мы "взалкали", тогда мой друг достал куриное яйцо и предложил его для нашей трапезы. И мы ели яйцо в страстную субботу и знали уже, что нам отпускался этот непростительный грех -- нарушение великого поста. И я ясно представлял себе моего святого: он небольшого роста, был уже седенький, и цвет его лица и рук был "аки кора финикова". Утром мы искали дикого меда в скалах и глубоких расщелинах... В своих мечтаниях я дошел до полного восторга; мне стало жарко и хотелось уже бежать, бежать без оглядки. Я встал со своего маленького диванчика, кое-что надел и тихонько, на цыпочках -- к двери. Moscow. Publishing house: Zakharov. 2002 Reads O. Fedorov.
¶MOI VOSTORGI.§ Caressed, distinguished, adopted with great honor that even conscience worried about all this undeserved honor, I'm releasing the book his writings pen. At various times, under different moods amounted a circle of life, from childhood to old age. Instead preface vospominanitsa offer the most interesting short of my life. We do not appreciate, releasing even ashamed and downplay. I Spreads on these sketches - brief excerpts. One of the first minutes of admiration happened to me in early childhood Osinovskaya on the street. Our street is suddenly all changed: the hut, and the forest for Donets, and all men and boys fleeing fast on our streets - all as if it lit brighter. Far away, at the end of the street, through the dust raised high, glistening copper pipes regimental trumpeters on white horses; a single tape Soldiers waved over the horses, and on top of them fluttered like birds, over the whole regiment in the air sultanchiki peak. All the louder came the clank sabers, snoring, and particularly bright neighing horses. Closer and clearer shone harness and zapenivshiesya horned bit through the dust below. ¶433§ And suddenly it all seemed at once jumped across the street and up rolled across the sky: loud pipes have burst! Joy flew the sounds of the Donets, for Malinowski forest and affected Priest in all gardens. Fun floated wide wave, and even Gridin mountain - to the city; like jumping, screaming, laughing and crying madly rolling on the road ... About Music! She always penetrated me to the marrow. The first time in our clean of the house some gentlemen have arranged a ball, it's a lot musicians with great violins and string orchestra when piercing I sounded, so it seemed to me for some reason - coming end of the world, I dark eyes ... I have waited a total destruction and wondered what everyone was calm and even something happy, do not cry. Only Annie rows understand how I, for all of this music. She and He writhed tears, then slowly began to scream, shook her fever. She fell to the floor on the porch, and fought on the floor until it was picked up and taken to the our rooms where water is sprinkled with charcoal, whispering that this & quot; evil eye & quot; and she needed & quot; stir pour & quot; ... I was attached, then I began to get used to the sounds of the orchestra, and I have even liked that ignited the abyss. And around so much fun dancing couples and entire dances ... ¶II§ One day, after hearing read mama of the Life of the saints and especially St. Mark's, fleeing in Fracheskoy mountain, I could not zasnut.Vse relentlessly captured my desire to become a saint: Coming Soon: to flee to desert ... There cliff precipice, lions, and I tremble in all the heat and all the run further, climb higher and higher up the mountain ... It seemed clear: I too far, Arrange in a cave. And in the Holy Saturday and to me, as well as to Mark, Parish of St. Elder. We both rigorous fasters. But when it's dinner time and we & Quot; & quot ;, hungry, then my friend got a chicken egg, and offered it for our meal. And we ate an egg on Good Saturday and already knew that we let go of the unpardonable sin - a violation of Lent. And I have a clear idea currently my sainted: small in stature, he was already gray-haired, and his complexion and hands were & quot; Aki bark Finikov & quot ;. In the morning we were looking for wild honey in the rock crevices and deep ... In my dreams, I came to a complete delight; I was hot and I would have run, run without looking back. I got up from his little sofa, something put on, and quietly, on tiptoe - to the door.