Розенбаум Александр все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Гром прогремел - золяция идёт,
Одесский розыск рассылает телеграммы,
Что вся ж Одесса переполнилась ворами,
Что наступил критический момент:
Нас заедает вредный элемент.

Алёша жарил на баяне,
Шумел-гремел посудою шалман,

И откроют врата для нас, и опять перехлёст дорог.
Мы последний отбойник в пас, под амнистией мы, корешок.
Ты, начальничек, не томи, а скажи, где маманя ждёт.
На, возьми у меня взаймы, я богатенький и не жмот.

Наплевать, что ушла жена, главно, чтоб не ушли долги.
Мама, ты у меня одна, вот такие вот пироги.
Слышишь, мама, не плачь, постой! Я устал от рисковых дам.

Анафема всем тем, кто записал себя в опричники,
Войдя в экстаз от маршей культа личности,
Всем тем, кто беззаконию потрафили,
Вам, френчи на далеких фотографиях,
Анафема, анафема.

Тем, кто писал, и тем, кто арестовывал,
В этапы втаптывая сапогами головы,

Злая вьюга задула в лица детям Кабула,
Ослепила бойцов, знавших холод и зной, быть бы вместе им, но
Половина быкует, половина воюет, но а лучшие люди в лучшем мире давно
Тихо спят мёртвым сном - вот такое кино.

В Хайратоне прощались, поклялись, обещались
Возлюбить свои жизни и не прикасаться к стволам.
Кабы знал, кабы ведал тех, кто позже нас предал,

За столом как за столом,
По-семейному тепло:
Где семья - там и дом,
Там родина...
Бабья доля на Руси -
Как дитё, в себе носить
Задушевную мелодию.
Бабья доля на Руси -

Жизнь ни на грош, как кувшин расколотый. Барин, не трожь — что моё, то золото
С петлей тугой давно повенчан я. Ласковый мой, мне терять нечего
Вспыхнул костёр, пламя лижет сумерки. Нож мой остёр, да пока не умер я
В небе горит месяц подковою. Ночь, подари коня солового
Барин, рано празднуешь ты, ночь мне — день, и длинна она до бесконечности
Я в твоей усадьбе цветы оборву для наряда её подвенечного
Не холоп я, помни о том, до тебя мне и дела нет
Нас рассудят, барин, потом тропка узкая, птица белая, птица белая

Я мальчишка беспризорный, голь-сирота,
Революционный сын своей страны босой.
Дайте медный грошик,
Господин хороший,
Вам вернётся рубль золотой.

На грошик этот леденцов вразвес
Барышне своей куплю любимой.

От окурков банка пухнет, Дом от дыма повело
И в жиру застыл обглоданный мосол. С братаном сидим на кухне
За обеденным столом, Водку пьём и вспоминаем то да сё
Как мама сыпала горох В угол горницы
Пьяный отчим стол бодал, Только не мычал
Помнишь, Серый, как тепло Было в дворницкой
Где татарин нас, малых, Привечал
Голубей сожрала кошка, Да он и был всего один

Падает и тает на лице белый, белый снег.
Что стоишь, бродяга, на крыльце? Заходи ко мне.
Далеко мы не пойдем,
Здесь, в гостинице мой дом.

В мире стало мало доброты... Вот мое плечо.
Я такой же странник, как и ты, деньги не причем -
У летающих во сне

G H7 Em9 Em
'Как время м'едленно ид'ёт,
C9III D G G7III
Как б'ыстро про'беж'ит.
CIII E7 Am7
О! как он'о день за днё'м у нас крадё'т
E7 Am7
Ед'инственную ж'изнь.

Выбелило волосы бураном, в путь пора нам.
Саван шьют ветра по закоулкам, переулкам.
Знать, пришла она, моя пора - лечь, как птица, телом на ветра.
Наконец-то я собой доволен, воли, воли, воли, воли!

Ах, какая ночь перед затмением - заглядение:
Звёзды мне подмигивают хитро - на пол-литра,
Снова грех я на душу возьму, а потом Полкана обниму

С распаренных домов спадает летний зной.
Газон зелёный узкою полоской.
Иду я по прохладной мостовой
Надеждинской, а ныне Маяковской.

И кажется, что я на берегах Невы
Уже почти вот скоро три столетья.
Я помню всех - и мёртвых, и живых,

Верните веру мне, я веровать хочу!
В кого-нибудь, во что-нибудь, но верить.
Мне с верой легче будет жизнь свою измерить
И подойти спокойно к палачу.

Отдайте Бога мне, отдайте, что вам в том!
Каким Он будет - совершенно безразлично.
Верните мне Его - возьму в любом обличие,

Если завтра Мавзолей будет срыт, если вдрызг развалит Землю атомный взрыв,
Если бифштекс подадут мне сырым - плевать, я хуже знал времена.

Если чёрный попадёт в Белый Дом, моя жена начнёт учить айкидо,
А лучший друг расскажет анекдот "с бородой" - плевать, я хуже знал времена.

Я стоял перед последней чертой, мне говорили: "Парень, это...", а я знал - не то.
Я это помню, как сейчас, помню, как сейчас.

Встану рано поутру на заре, салом врежу по нутру - забурел.
Водки съем бутылочку, взгромоздюсь на милочку, а потом в парилочку между дел.
Водки съем бутылочку, взгромоздюсь на милочку, а потом в парилочку между дел.

Смачно плюну в потолок расписной, огурцом захрумкает зуб врезной.
Водки съем бутылочку, взгромоздюсь на милочку, а потом в парилочку... ой-ой-ой.
Водки съем бутылочку, взгромоздюсь на милочку, а потом в парилочку... ой-ой-ой.

Когда усталость валит с ног и спится на ходу
Когда молчит дверной звонок и чай не греет
И даже мой любимый пёс, поджав свой хвост
Добра не ждёт
Я, вспомнив правила игры, на улицу иду
Мой магазин всегда открыт, в нём есть портвейн
Вино давно ушедших лет, когда отец платил за свет
Тридцатку в самый тёмный год

Кругом голова. Фонари горят. Улица пуста. Дождь на мостовой
Мне бы оборвать Лист календаря, И в очереди встать За другой судьбой
Как-нибудь где-нибудь с кем-нибудь Долгожданный встречая рассвет
Закуси на мгновенье губу От обиды за то, что попала не в цвет
Оттого что гривастый табун, Кроме снов, ничего не принёс
Как-нибудь где-нибудь с кем-нибудь Не стыдись своих слёз
Своих слёз. Бар давно закрыт. У его дверей Тень мою трамвай
Задавил. Ветер вены вскрыл Небу в сентябре. Чуть солоноват Вкус любви

Нет ничего честнее чеснока,
И я "по чесноку", ребята, заявляю,
Что я гуляю, если не стреляют,
А коль стреляю, то наверняка.
И два десятилетия назад
Из своего любимого нагана
По вам открыл огонь я ураганный -
И видит Бог, сам черт мне был не брат.

Старшина первостатейный — я, а кореш мой — мичман. Мы в запасе БЧ-3
Ждём последний середины лета, выходной, ждём, как кашалоты ждут Гольфстрим
В нём Ростральные колонны падают в Неву, два бревна качает на волнах
Боря, спорим, я до бастиона доплыву, в демобилизованных клешах?
Не могу без моря жить! Бескозырку подержи — сигану, как тот киношный лев
Мы с Великим Городом, седина нам в бороду, праздник отмечаем ВМФ!
Мы с Великим Городом, седина нам в бороду, праздник отмечаем ВМФ!
Нас не ищут наши жёны в этот светлый день, вновь на глубину идёт подплав!

G H7 Em9 Em
'Как время м'едленно ид'ёт,
C9III D G G7III
Как б'ыстро про'беж'ит.
CIII E7 Am7
О! как он'о день за днё'м у нас крадё'т
E7 Am7
Ед'инственную ж'изнь.

На семи ветрах, на семи холмах, солнцем он палим - Иерусалим.
Масличной горой всех зовёт он в бой сабров и олим - Иерусалим.

Йом ве лайла, йом ве лайла, а кол беседер бэ'Ерушалайм.
Йом ве лайла, йом ве лайла, а кол беседер бэ'Ерушалайм.
Знаешь, мама, ходим прямо из Яд Вашем сквозь строй в Ерушалайм.
Пришла победа - мы ходим в хедер, а кол беседер бэ'Ерушалайм.
Пришла победа - мы ходим в хедер, а кол беседер бэ'Ерушалайм.

До свидания, говорю я вам, друзья мои.
Пусть будет добрым он, ваш путь домой.
Да не остановит на дорогах вас ГАИ,
Пребудет в душах свет, в сердцах покой.

До свидания, говорю я вам в который раз.
Деревья выросли до облаков,
Но зато гораздо больше стало нас -

Заболело сердце у меня среди поля чистого
Расседлаю своего коня буйного да быстрого
Золотую гриву расчешу ласковыми гребнями
Воздухом одним с тобой дышу, друг ты мой серебряный
Облака над речкою клубят, помню, в день гороховый
Из-под кобылицы взял тебя жеребёнком крохотным
Норовил за палец укусить, всё козлил да взбрыкивал
Понял я тогда: друзьями быть нам с тобою выпало

По Саргассову по морю, там, где водорослей тьма,
В боевом идём дозоре, нам что лето, что зима.
Супостат винтами в ухо, "Орионом" в перископ,
Заливает пот "разуху" и старпома твёрдый лоб, твёрдый лоб.

Океаны - не игрушки, в одну сторону билет.
Нашей дизельной старушке равных в мире нет!
Нашей дизельной старушке равных в мире нет!

Заходите к нам на огонёк
Пела скрипка ласково и так нежно
В этот вечер я так одинок
Я так промок, налей, сынок
Дома ждёт холодная постель
Пьяная соседка, а в глазах — похоть
Здравствуй, старый друг, метрдотель
Мадемуазель, привет, Рашель!

Ей-богу, грех в такую ночь
Не выйти на свидание к городу и снегу.
На улицы, шуршащие от бега, обветренных машин.
Увидеть отражение души в колодце чёрного двора
И вспомнить, вспомнить, вспомнить про вчера,
Уснувшее в заснеженной, уснувшее в заснеженной,
Уснувшее в заснеженной тиши, тиши, тиши...

Извините, что на свадьбах не играю,
На застольях, извините, не пою,
Ведь фокусник, обычно, не катает,
А бармены, как правило, не пьют.
Извините, что стою по середине
Пьяного разбора, без ножа,
Ведь трезвый лучше пьяного поднимет,
Но никогда не будет рядом с ним лежать

Извините, что на свадьбах не играю, на застольях, извините, не пою...
Ведь фокусник обычно не "катает", а бармены, как правило, не пьют.
Извините, что стою посередине пьяного разбора без ножа,
Ведь трезвый лучше пьяного поднимет, но никогда не будет рядом с ним лежать.

Как было когда-то - так больше никогда не будет, не будет...
Простите, ребята, вчера на зоны сели судьи.
Два раза не ступишь, братва, в одну и ту же реку...

Как я рано прожил жизнь,
Мне б ещё годов чуть-чуть,
Скоро кровь из сердца брызнет
Прямо на руки врачу.
Заспешит, устанет доктор
Ампул стёкла разбивать,
Он конечно в этом дока,
Но только как ему понять,

Вечер тает голубой, спи, я посижу с тобой,
Спи и ничего не бойся.
Руку к небу протяну и звезду зажгу одну,
Ты её теплом укройся, спи и ничего не бойся...

День ещё один прошёл, что-то было хорошо,
Что-то, может быть, не вышло -
Никому не расскажу и твой сон посторожу,

Снова на грудь, видно, лишку взял, но не зову врача я
Доктор не сможет меня спасти, ему не решить вопрос
Как мне вернуть вас, мои друзья, Боже, как я скучаю
Но никогда больше не свести наш разведённый мост
Кореша! Вот и наступил наш черёд поднимать белый парус
Кореша! Может, кто-то и доплывёт в бухту «Тихая старость»
Осиротел на Таганке двор, а на Фонарном бани
И на Подоле кабак заснул, грустен и одинок

Говорят, что ночью кошки серы, не понять, где ангел, а где стерва.
Ещё хуже, если день короткий, длинной ночью тяжело без водки.

Ночью тяжело без одалиски, уходя, уходим по-английски,
Не прощаясь, будто так и надо, сдвинув шляпы кожаные набок.

Выплёвывает дом меня в шинок, не после и не до, а точно в срок,
Когда на понятых лежит вина, когда нужна мне ты, а не она.

Ты, кручина из кручин, приходи меня лечить.
Зазвони в колокола, сядь со мною у стола,
И станет с горем пополам ночь светла.

Ты, кручина из кручин, дикой песней закричи.
В океане звуков мир, волны в нём ты подними,
И пусть ударит в берега ураган.

Лихо, моё лихо, что ж ты не голубишь?
Что же ни спиною, ни лицом стоишь?
Ой, милый мой товарищ, ой, что ж ты мене губишь, что же, не спросивши, в грудь мою палишь.

За чью-то жинку, что не стоит дроби,
Засылаешь в дуло пулю из свинца.
Ой, милый мой товарищ, ой, что ж ты меня гробишь, что же ты дырявишь грудь у молодца.
Ой, милый мой товарищ, ой, что ж ты меня гробишь, что же ты дырявишь грудь у молодца.

Марк Шнейдер был маркшейдер, тогда была зима.
И Сима в эту зиму пришла к нему сама.
На Симе было платье, лиловый креп-жоржет,
И взят взаймы у Кати в полосочку жакет.

Она была героем всей шахты и окрест,
И звал её с собою ПредВЦСПС.
Ей руки целовали вегда директора,

Месяц март весну принёс, сел на поле грач, мир не стоит твоих слёз, Машенька, не плачь.
Не поможешь, Маша, ты горю моему, от твоей, Маш, красоты ухожу в тюрьму.
Ухожу на нары я - позвала страна, все девчата парами, а ты опять одна.
Снова будешь до утра от детей тайком чай да сахар собирать мне в казённый дом.

Вор к карману липнет, а к решётке - воробей, он с утра чирикнет, и я вспомню о тебе.
Отгуляла, Маша, ты свои семнадцать лет, ровно столько же меня с тобою нет.
Да, и я, родная, не с подушек полысел, хата наша с краю, с малолеток я висел.

Мне ребята с разведки сказали - те, кто любят Россию и флот:
Мой фарватер ещё не протрален и есть все шансы взять мину на борт.
При заходе на главную базу есть все шансы лечь кормой на грунт,
Чтоб "штабные" особым приказом неугодных отдали под суд.

Была бы мина та воистину чужая, а то - своя.
Мне много лет уже никто не угрожает, кому же я
Стал поперёк, да, так что он уже не в силах перетерпеть?

Покидая дом родной,
Забери с собой
Мою любовь.
Ничего, что иногда
С ней дружили и беда,
И боль.
Забери с собой тепло
Недосказанных мной слов.

Баловалась вечером гитарой тишина.
Сумерки мерцали огоньками сигарет,
Было это в мае, когда маялась весна
Песнями в моём дворе.

Расцветали девочки, забытые зимой,
Сочиняли девочки любимых и стихи.
И всё чаще мамы звали девочек домой,

Стены ветшают, люди стареют, время уходит,
И с каждым годом нас всё меньше в игральной колоде.
Очень некстати боги недавно скинули карту,
Он королём был. За одной с ним сидели мы партой...

Взрослые дети. Мы, к сожалению, виделись редко,
Передавая, как обычно, друг другу приветы.
Но знаю точно, каждый из нас листопадом осенним

Вновь солнце взошло над грешною землёй,
И вновь берега обласканы приливом.
Пахнет сосновою смолой
И скошенной травой,
Клин журавлей над головой,
А значит, мы живы.

Мужское плечо и женская рука

Мы с ним росли в одном дворе,
И я открою вам секрет:
У нас с Сэменом папа был один,
Ни он, ни я его не знал,
По детям папа не скучал,
Держал галантерейный магазин.

Известно, детям без отцов

Грянул выстрел в тишине, взвил воронью стаю,
На войне как на войне - иногда стреляют.
Гимнастёрка на спине расцвела вдруг буро,
На войне как на войне - не все пули - дуры.

Пой, голос не жалей, он, голос-то, живой.
Встань, милая, с колен, спой, милая, мне спой.

На перевале дождь, За ним не слышны завывания муллы
Худое небо и худые овцы фронтовые. На перевале дождь
И остывают миномётные стволы, И время есть
И время есть, И время есть черкнуть вам пару строк, родные
Он будет лить всю ночь — У нас здесь, мама, начался сезон дождей
И связи нет, и у радиста мат идёт от сердца. На перевале дождь
А нам бы груз «двухсотый» скинуть поскорей И поскорей
И поскорей, И поскорей зашить разорванные берцы

Вот снова ночь моя темна, и день мой бел, Кто виноват, что ты одна в моей судьбе?
Ещё вчера я был другой, Я так скучаю по тебе, моя любовь
Ещё вчера я этих слов не мог сказать, Когда дарили мне тепло твои глаза
Теперь я стал твоим рабом И на свободу не прошусь, моя любовь
Нет на плантациях любви замков, ключей, Не убегу я, не лови меня, зачем?
Когда ты далеко не шевельнуть рукой И рифмы мне не найти
Я пробовал петь, но голос хрипел И не попадал в мотив
Мне хорошо когда огонь горит в груди, Когда защитой от врагов необходим

Налетела грусть…
Ну, что ж, пойду пройдусь, —
Ведь мне её делить не с кем.
И зеленью аллей
В пухе тополей
Я иду землёй Невской.

Может, скажет кто,

Не оплачены горя счета, слепоглухонемым проще быть.
Невозможно больше читать, уберите их всех с площади!
Уберите во имя детей! Уберите во имя совести!
Ведь кровь и стыд на каждом листе
Этой жуткой, кошмарной повести!

Кровь сочится сквозь переплёт толстой книги нашей истории.
Каждый "туз" в колоде краплён, а "шестёрки", значит, тем более.

А над Марата, как тогда, летают сизые голуби
Снуют у белых колонн музея Арктики
Я вспоминаю о годах, в которых было не холодно
Когда мечты наши были завернуты в фантики
Гитарой баловалась юность наша — время веселое
И узнают меня все на этой улице
И с рынка тянет свежей зеленью и маслом подсолнуха
Но чтоб увидеть тебя, надо зажмуриться

Александр Розенбаум
HЕДОТРОГА

И белые розы, и красные
Обломаны в парке давно,
Мы были с тобой очень разные,
А помнишь, когда-то весной
Сидели с тобою на лавочке -

Ноги ходят сами по себе, руки жму, не чувствуя тепла.
Головой, забитой чёрт-те чем, открываю двери кабинетов.
Не всегда семь бед - один ответ, вроде бы и нужные дела,
Только вот не знаю я, зачем мне сдалась вся суматоха эта.

И ложатся дела на нас бременем - нету времени, нету времени.
Пообщаться с друзьями-евреями - нету времени, нету времени.
Отрезвил бы кто, вдарил по темени - нету времени, нету времени,

Иван Иваныч Иванов
Прошёл войну и был здоров,
Em7-5 A7 Dm
Хоть регулярно принимал на грудь.
Но вот в один прекрасный день
Am
Иваныч сел на бюллетень
H7 E7 Am

Я очень не люблю ночных звонков, которые подбрасывают в койке
И наполняют душу беспокойством за близких мне детей и стариков
Усталый дом, заснувший на лету, разбуженный пронзительною трелью
Мой друг, мы как-то быстро постарели — нам палачи понятней повитух
Когда-то вся в джинсово-голубом, одета нынче в чёрное природа
Мои надежды тают с каждым годом и силы ускользают с каждым днём
Я собираюсь прыгнуть в небеса — в них правда есть, а здесь враньё постыло
И я бы захватил с собой чернила, хотя никто оттуда писем не писал

Цветы, концерт, отель...
Тесно от людей - и пуст вокзал.
И за окном вагона лес да степь,
И снег, что дарил твоим глазам.

Никто, никак, ни в чём
Переубедить нас не умел.
Два пальто и лишь один крючок -

Gm Gm+5 Gm6 Gm+5 Gm (F#m+5^Gm+5) Gm6 Gm+5 Gm Gm Gm+5 Gm6 Gm+5 Gm Gm+5 Gm6 Gm+5 Gm В муках извивается струна, Gm+5 Gm6 Gm+5 Cm (Cm(8) Cm6(8) Cm9(8) Csus4 Csus2 Cm) Корчится в звенящей тишине... Cm Cm6 Csus4 Cm D7(5) D#7(6) F7(8) D7(5) Ах, как выпить хочется до дна D7 Cm Gm Gm+5 Gm6 Gm+5 Gm За тебя, возлюбленная, мне. Только вот, в гранёный мой стакан, К сожаленью, нечего налить. Я давно не видел старика - Года два - с тех пор, как бросил пить. D7+9 D7(5) D7+9 D7(5) Gm Gm+5 Gm6 Gm+5 Рано, вещун, я, послушав тебя, завязал, G7 F#7^G7 Cm Csus7 Csus4 Cm Csus7 Cm Рано забыл об одном: двум смертям не бывать, Adim(8) Cm(8) D#(3) A#(6) Abdim(6) Рано я вставил себе голубые глаза - Cm D7 Gm (Gm+5 Gm6 Gm+5 Gm) Карие больше идут мне, не буду скрывать. Два часа, как умер телефон, До утра его не воскресить. Мне б строку не спутать со строфой - Сохрани, Господь, и Боже, упаси! Не угадать бы того, что умом не понять, И не подсмотреть бы того, что сокрыто в ночи, И не услышать бы стона, что не для меня Бьётся в горячей подушке у ясной свечи. Заходи, старик, я вновь один, Как всегда, со всеми - и ни с кем. И хоть сердце вроде бы в груди - Кожу рвёт мне вена на виске. Рано, послушав тебя, я, вещун, завязал,- Но не страшны мне на стенах теперь зеркала. Время пришло, старичок, отвечать за базар, А без полбанки никак - вот такие дела!

Ой, дуда-дудари, лапотники-гусляры, потешники, пересмешники.
Блаженные головы, звоните в Царь-колокол, развесельтесь, барыни-боярыни...

Перехожие калики, научите уму-разуму, насмотрелись, навидались всякого-разного...
Напоили медовухой, залили, помянули святым духом - сжалились.
Русь мешочная, босоногая, с теремами да с острогами.
А в степи и вольному воля...

муз. Розенбаум А. Я. / сл. Розенбаум А. Я.

Вступление: A75+ A7

Dm
У подножия гор
Перегрелся мотор -
Em75- A7

- Чтоб ветра тебя, сынок, знали,
Только воле верь - нельзя верить
Тем, кто наземь нас, коней, валит,-
Мне наказывал старик-мерин.
И от слов тех - по ноздрям трепет,
Я табунщика с себя сбросил
И увел коней домой, в степи,
Хоть в степях и холодна осень.

Под ольхой задремал
Есаул молоденький,
Приклонил голову
К доброму седлу.
Не буди казака,
Ваше благородие.
Он во сне видит дом,
Мамку да ветлу.

Покажите мне Москву, я прошу,
Может воздухом её задышу,
Покажите мне Москву без гостей,
Купола и полумрак площадей.

Потому что верю сотням людей,
Рассказавших о Москве без затей,
Потому что среди слухов пустых,

Смотрите, женщина идет - не без креста.
Толпы упреки ей в почет.
Она пойдет на эшафот,
Кривя в усмешке едкой рот -
В ее лета Стюарт и та была чиста.

Смотрите, женщина идет по мостовой.
Дитя порока, дочь добра.

Разреши, я тебе напишу, И всего делов
Ничего больше не прошу — только пару слов
Разреши, я тебе напишу. Всё чудесно, но
Слышать хочется вёсен шум, позабытый мной
На траве вишни цвет, не замечал его я много лет
Будет здорово очень, если вспомнишь мой почерк
А узнав, дай мне знак, что хочешь заглянуть в мои глаза
Это всё, что хочу сказать. Разреши, я тебе напишу

Жаркий день над Ленинградом зноем парки иссушил, маревом окутан каждый двор.
Погружаюсь я в прохладу винтовой твоей души, Исаакиевский мой собор.
Поднимаюсь долго, раньше - раза в два быстрей, со здоровьем было хорошо.
Но зато теперь, друзья, я духом стал раз в пять сильней, здравствуй, Исаакий, я пришёл.

Стою в толпе под куполом, пою твою историю,
Смотрю, как чайки глупые летают над "Асторией".
Два царственных наездника ведут себя по вечности,

Рубашка нараспашку, башмак на кожаном ходу, Я по Литейному иду
Эстеты пали в лету и предлагает тротуар бутылку «Стелла Артуа»
В городе перед грозой парит, проиграл на выезде «Зенит»
Друг два года под тюрьмой, настроение — дерьмо, Все на свете злит
Заискри трамвайная дуга. Ну где ж ты, моя женщина Дега? Где же ты, мой ураган?
Солнца луч, морской загар, стройная нога
Рубашка нараспашку, башмак на кожаном ходу, Я по Литейному иду
С открытой грудью к людям, не на понтах

Заката марево, глазёнки карие
Давай с тобою, паря, выпьем по стопарику
Москва нарядная звенит наградами
Голов не сосчитать седых
На свой салют спешат деды
Живых цветов ковёр пусть над Кремлём плывёт
Нас вновь пятьюдесятью залпами страна зовёт
Она расцвечена огнями Вечными

Санька Котов прошёл пол-Европы и в Берлине закончил войну.
Медсанбатами трижды заштопан, долгожданную встретил весну.
Он прошёл от ворот своих Нарвских до чужих Бранденбургских ворот,
И пронёс на погонах сержантских всё, чем Санькин гремит народ.

В лычках трёх - ленинградскую славу, Петроградскую ярость и боль,
Петербургскую гордость державы под обстрелом носил он с собой.
Дрался Саня за слёзы любимой, за зарытый в земле Летний сад,

Мне вскрывают консервным ножом грудь,
Больно так, не могу дышать.
Ты прости, если был я с тобою груб,
Измоталась моя душа.
Изорвалась, поизносилась так,
Залатать бы, а ниток нет.
Понадеялся я на силу-то,
Только сила – она в огне.

Светофоры, дайте визу,
Едет "скорая" на вызов.
Кто-то на Пушкарской задыхается.
Есть тревога на лице,
Есть магнезия в шприце,
Щас она там быстро оклемается.

Это не для развлеченья,

Снег ли, метель вьюжит,
Дай мне тепла в стужу,
Дай быть тебе нужным
Каждый час
Дай мне глоток света,
Дай мне чуть-чуть лета,
Чтоб луч летал где-то
Возле нас

Целовались парочки на лавочках, мимо них,
Королева улицы, ты шла в очках дымчатых.
Водопад золотой лился с плеч,
Унося с собой слух и речь.

Выпустил стрелу свою чудесную Купидон,
Пел в душе моей чуть-чуть надтреснуто баритон.
И слегка кругом шла голова.

Было время, я шел 38 узлов
И свинцовый вал резал форштевень,
Как героев встречали моих моряков
Петроград, Лиепая и Ревель.
А сейчас каждый кабельтов в скрипе зубов,
И хрипит во мне каждая миля.
А было время, я шел 38 узлов
И все сверкало от мачты до киля.

Ты -- кручина из кручин,
Приходи меня лечить!
Зазвони в колокола,
Сядь со мною у стола,
И станет с горем пополам
Ночь светла!

Ты -- кручина из кручин,

Все зрители давно на месте,
И начинать уже пора.
Я в этом цирке шпрейх-шталмейстер,
Я объявляю номера.
Сейчас начнется представленье,
И, как начищенный пятак,
Я засверкаю на арене,
И вы захлопаете в такт.