Уходит день, и в комнате потёмки, И в ней ещё не зажжена свеча, А за столом сидит сам князь Потёмкин, От гнева весь багровый, и бурча: «Проклятый шейх Мансур все мысли спутал; Он, право, мне – что в горле кость, ей – ей! Зловещей тенью он меня окутал, И изумляет дерзостью своей!»
Умеет этот шейх Мансур нежданно Как призрак появляться, там, где не ждут! И в тактике искусен, как ни странно, Но в Петербурге ж это не поймут! Как князю этот шейх Мансур мешает; Он дни и ночи – в думах про него, И много золота князь обещает, Коль сможет кто принесть главу его!
И в гневе князь Потёмкин набирает Отряд из славных на всю Русь полков; Вооружив их щедро, в путь сбирает, Наставив прежде бравых молодцов: «Наказ вам, братцы! Мстящею рукою Аул Мансура сжечь, сравнять с землёй, И пусть над Сунжей горною рекою Его пожарищ дым всё кроет мглой!»
И был аул Алды сожжён нещадно: Всех – женщин и детей и стариков, – Рубили до едино беспощадно! – Так нам гласит предание веков. И жажду крови утолив так мерзко, К соседним сёлам двинулись войска, Но тут им в тыл Мансур ударил дерзко, И слышалось «Аллах» издалека!
Столь яростной была его атака, Что враг где – небо, где – земля не знал! Покинула в тот день солдат отвага, А шейх их прямо в Сунжу всех загнал. И здесь, жалея пуль для отщепенцев, Забили горцы камнями их рать; И сколь ещё невесть в краю чеченцев Бесславно русы, будут умирать!?
It takes a day and the room is dark And the candle is not yet lit in it, And at the table is Prince Potemkin himself, From anger all crimson, and grumbling: “The cursed Sheikh Mansour confused all thoughts; He, right, to me - that in the throat a bone, to her - to her! He enveloped me in an ominous shadow And marvels at his insolence! ”
Oh la - illah illa - allah! Mansur instilled fear in the cry!
This Sheikh Mansur is able to unexpectedly Like a ghost appearing where they’re not waiting! And in tactics, skillfully, oddly enough, But in St. Petersburg they won’t understand this! How does this Sheikh Mansur interfere with the prince; He days and nights - in thoughts about him, And the prince promises a lot of gold Kohl who can bring his head!
Oh la - illah illa - allah! Mansur instilled fear in the cry!
And in anger, Prince Potemkin is gaining A detachment of glorious regiments throughout Russia; Arming them generously, he takes them off the road, Having instructed before the brave fellows: “Punishment to you, brothers! Avenging hand Burn Mansur’s Aul, raze it to the ground, And let over the Sunzha mountain river His conflagration smoke obscures everything in darkness! ”
Oh la - illah illa - allah! Mansur instilled fear in the cry!
And the aul of Alda was burned mercilessly: All - women and children and the elderly, - Hacked to one mercilessly! - So the tradition of centuries tells us. And thirst for blood quenched so disgustingly The troops moved to the neighboring villages, But then Mansur boldly hit them in the rear, And “Allah” was heard from afar!
Oh la - illah illa - allah! Mansur instilled fear in the cry!
So fierce was his attack, What enemy is where - heaven, where - the earth did not know! Left that day the soldier of courage And the sheikh drove them all directly to the Sunzha. And here, sparing bullets for renegades, Highlanders stoned their army with stones; And how many more brides in the land of Chechens Inglorious Russ, will die !?
Oh la - illah illa - allah! Mansur instilled fear in the cry!