Валькирия Анна Была гуманна: Она любила лейкистов И полотна Тициана, Но не губила мужчин, Не рвала их праны. Пусть каждый был бесталанным, Но весьма желанным. И так - из года в год, Из полета в полет, В меру пристойно, в меру - странно. Но вот...
В очередной заход, Паря над полем бранным, Валькирия Анна, Чуть скромна, Чуть жеманна, Попалась на глаза берсерку Иоанну. В глазах огонь, в руках - лед. И по утрам непрестанно Он, в угаре и дыме, Забывал ее имя, Но платил золотыми И плевал на то, что она Валькирия. Он просто принял ее В свое Иномирие. I. Bykov
Valkyrie Anna Was humane: She loved the Leukists. And Titian canvases, But not ruined men, Do not tear their prana. Let everyone be mediocre, But very welcome. And so - from year to year, From flight to flight, Moderately decent, moderately - strange. But here...
In the next call, Soaring over the swearing field Valkyrie Anna, A little modest A little crap, I caught the eye of berserk John. In the eyes of the fire, in the hands - ice. And in the morning incessantly He, in the heat and smoke, Forget her name, But paid in gold And he didn't care that she Valkyrie. He just took it. In its Inomirie.