Владислав Крапивин все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Жил-был старый корабельный мастер,
Молчаливый, трубкою дымящий,
И однажды сделал он кораблик —
Маленький, но будто настоящий.

Был фрегат отделан весь, как чудо, —
От бизани до бушпритной сетки...
Но усталый старый мастер умер,

Барабанят капли по крыше,
Ходит ветер серой волной.
Барабанщик из дому вышел
Под весенний дождь проливной.
И нельзя прижаться к забору.
На крыльцо запрыгнуть нельзя:
Ждут его ребята на сборе —
Барабанщик нужен друзьям.

Было всё хорошо
до недавней поры,
А потом — будто в глупой считалочке:
"Раз-два-три —
и пошёл поскорей из игры,
Отдавай барабанные палочки!"

А за что? Потому

Если вдруг покажется
Пыльною и плоской,
Злой и надоевшей
Вся земля,
Вспомни, что за дальней
Синею полоской
Ветер треплет старые
Марселя.

Когда Земля ещё вся тайнами дышала
И было много неизведанной земли,
Два русских корабля вокруг земного шара
Сквозь бури и шторма на поиски пошли.

Высоких островов вдали вставали скалы,
И тайною была морская глубина.
И Крузенштерн стоял отважно у штурвала,

Случайная встреча в поезде, с которой начинается повесть «Лоцман», приводит к тому, что писатель Игорь Петрович Решилов пускается в странствие по сопредельным пространствам в сопровождении мальчишки — лоцмана Сашки Крюка.

Вот, и пришел к концу цикл «В глубине Великого Кристалла». Главный герой – еще более повзрослевший, и совсем уже alter ego писателя. Пришла пора подведения жизненных итогов. Потому что черта – вот она уже… Интересно, что взгляд автора постепенно смещается в процессе путешествия по граням «Кристалла», рассматривая с разных точек и преломляя взаимоотношения этих двух миров – мальчишечьего и взрослого. И если вначале ВП с присущим ему мастерством показывает мир мальчишек и эпизодически появляющихся в нем Командоров, то здесь уже совсем противоположный полюс. Не очень даже представляю, как дети это воспринимают. У кого будет опыт – расскажите.

Мне снилось, что ждёт меня самолёт —
Ночной самолёт без огней.
В кабине нервничает пилот,
Погасший окурок сердито жуёт
И хмурится всё сильней.
И я тороплюсь, я бегу к самолёту.
Скорее — в тревогу ночного полёта.
Пилот говорит: "Я чертовски спешу.

Опускается ночь — всё чернее и злей, —
Но звезду в тучах выбрал секстан.
После жизни на твёрдой и грешной земле
Нас не может пугать океан.

Не ворчи, океан, ты не так уж суров,
Для вражды нам причин не найти.
Милосердный Владыка морей и ветров

Ночью опять провода засвистят
Песню позднего лета.
Свежие ветры августа
В город придут с рассветом.
Ты подружить со змеем сумей
Звонкий тревожный ветер.
...Только учти: если поднял змей —
Ты за него в ответе!

Всё спит в тропической ночи,
Лишь звёзды полыхают свечками.
В постелях охают курортники,
Лелея боль сгоревших спин...

А нам бы снились трубачи —
Сердитые и остроплечие —
Да вот никак они не снятся:

Вот и всё.
Ну-ка, встань, потому что пора.
День дороги взошёл,
И полощутся флаги отхода.
Посмотри —
Поднимается ветер с утра.
Нам пора.
Посмотри,

Песня из повести "Кораблики, или "Помоги мне в пути""

С нашим домом сегодня прощаюсь я очень надолго.
Я уйду на заре, и меня не дозваться с утра…
Слышишь, бакен-ревун на мели воет голосом волка?
Это ветер пошел… Помоги мне осилить мой страх.

Я боюсь, ты меня

Мне раньше казалось, что день этот очень далёк.
Мне даже казалось, что он не придёт никогда.
Но был парусов так стремителен белый полёт,
И следом за ними промчались года...

Стоят экипажи, в шеренгах закончен расчёт,
И тенью молчанье скользнуло по сжатым губам...
Подходит мальчишка — мне ростом всего по плечо,

Над городом ливневых туч разворот,
На улицах стало темно,
И ветер у парковых старых ворот
Рвёт с досок афиши кино.

А в фильме герои идут сквозь буран
И штормы гудят в парусах.
Но рвётся кино — и слепящий экран

Когда прогонит ветер тишину,
Когда по ветру вытянутся флаги,
Взлетит звенящий корпус на волну,
И стаксели упруго выгнут штаги,
Забудь береговую суету —
Теперь за руль и парус ты в ответе.
Тебя поднял в ладонях на лету
Проснувшийся июньским утром ветер.

Холодным пеплом замело их след,
Но мальчики стоят и ждут ответа —
Все те, кто, появившись на земле,
Не дожил до тринадцатого лета.
Их бесконечный строй угрюм и тих,
Шеренги, словно траурные ленты.
Так что же вы не взглянете на них
Премьеры, полководцы, президенты?

Вы слышите? — пружинный перезвон там? —
В барометре качнуло стрелку с места:
Дрожат от нетерпения норд-весты
За стартовой чертою горизонта.

Сейчас они, сейчас они рванутся.
Вы слышите — качнулся старый флюгер?
А ну-ка, поднимайте парус, люди!

Это было сначала сном
Про забытую всеми тропу:
Словно кто-то повёл рукой —
И чуть видный зажёгся свет.
Будто в диком лесной краю
Есть заросший рельсовый путь...
Это было потом тоской,
О дороге, которой нет.