- Господа офицеры
Ты ушёл от погони, загоняя коня, и впивались в бока раскалённые шпоры,
А теперь... Слышишь дед? Загоняют меня, дышит в спину опять та же самая свора.
Я храню до сих пор твой Георгиевский Крест, и кокарду с орлом, золотые погоны,
А приросший к бедру твоей сабли эфес помогает в дороге мне все эти годы.
И опять я на той стороне баррикад, будто время бежит не туда , а оттуда.
А со стен снова смотрит знакомый плакат, тычет пальцем – «А ты записался в Иуды?»
Нет, я в вольное поле направлю коня, вспомню Белое Воинство перед расстрелом,
- Крылья для чая
Он заваривает чай из крыльев, садится и смотрит, как она пьет,
И разочарованья становятся былью... Он не улетает, он тут живет...
Она привыкла, что он рядом, что можно с ним говорить по душам...
Что он обнимает ее своим взглядом и гладит ладонью по волосам...
Она купила ему джинсы, рубашку, дала ему ключ от входной двери,
Еще одну ложку, еще одну чашку: «Все что мое – твое! Бери!»
Она просыпается ночью со страхом, ищет глазами его силуэт,
Белое пятно среди черного мрака, и шепчет: «Я рада тебе, привет!..»
- Мне отчего-то вспомнился Есенин
Родился день. Изменчивый, осенний.
В душе неизъяснимая печаль.
Мне отчего-то вспомнился Есенин.
Нам никогда не встретиться....А жаль!
А то зашли бы с ним в кабак московский,
Смирновской ящик взяли, на двоих.
И захмелев с вчерашнего, по-свойски
Вели бы речь о странностях своих