Тот, кто летал, лежит на спине на простыне в тишине.
Это если смотреть с земли. Если с неба — лежит на дне.
Смотрит со дна и видит огни, шепчет "спаси сохрани". Тот, кто летал, понимает, что, кажется, это за ним.
Тот, кто летал, был весел и смел, всё раздал, что имел, взял, что посмел, был любим и глуп, черен от гнева, от боли бел.
Тот, кто стоял за его плечом, просто однажды стал ни при чём, может устал, заболел, забыл. Тот, кто летал, обречен
выть от фантомной боли в крыле, тщетно пытаться отмыть стекло и изрыгать только хрип и треск, кашлять обрывками слов.
Тот, кто летал — на остром свету. Взмыл и набрал высоту. На этажерке. Чадящий хлам. Думал, что будет ТУ.
Вот он садится на пустоту, спрыгивает в пустоту, курит и гладит чужой самолёт: всё, остаёмся тут.
Вот он идёт, и идёт легко, тянется след неровной строкой, пусто — ни мальчика, ни змеи. Свет облака молоко. Край. А за ним — тишина без дна. В бездне четыре смешных слона. Надо же, думает, вот те на.
Как ты? шепчет жена. Кажется, легче, летал во сне. Мёрзну. Иди ко мне.
Дана Сидерос The one who flew, lies on the back on the sheet in silence.
This is when you look from the ground. If from the sky - lies on the bottom.
Looks from the bottom and sees the lights, whispers "save save". The one who flew, realizes that, it seems, is behind it.
The one who flew, was cheerful and bold, he gave everything he had, took that dared, was loved and stupid, black with anger, of pain white.
The one who stood behind his shoulder, just once it has nothing to do with it, can be tired, sick, forgot. The one who flew is doomed
howl from phantom pain in the wing, to try in vain to wash the glass and spit only wheezing and crackling, cough scraps of words.
The one who flew - in the pale light. Soared and gained altitude. On the shelf. Crappy stuff. I thought that it would be THAT.
Here he sits down on emptiness, jumps into the void, smokes and ironing someone else's plane: everything, we stay here.
Here he goes, and it goes easily, traces the track with an uneven line, empty - no boy, no snake. Light clouds the milk. Edge. And behind him - silence without a bottom. There are four funny elephants in the abyss. It is necessary, thinks, here are those on.
How do you? whispered his wife. It seems easier, flying in a dream. Mörzn. Come to me.