Сквозь голубую темноту Неслышно от куста к кусту Переползая словно змей, Среди трясин, среди камней Свирепых воинов отряд Идет — по десятеро в ряд, Мех леопарда на плечах, Меч на боку, ружье в руках, — То абиссинцы; вся страна Их негусу покорена, И только племя Гурабе Своей противится судьбе, Сто жалких деревянных пик — И рассердился Менелик. —
Взошла луна, деревня спит, Сам Дух Лесов ее хранит. За всем следит он в тишине, Верхом на огненном слоне: Чтоб Аурарис носорог Напасть на спящего не мог, Чтоб бегемота Гумаре Не окружили на заре И чтобы Азо крокодил От озера не отходил. То благосклонен, то суров, За хвост он треплет рыжих львов. Но, видно, и ему невмочь Спасти деревню в эту ночь! Как стая бешеных волков, Враги пустились… Страшный рев Раздался, и в ответ ему Крик ужаса прорезал тьму. Отважно племя Гурабе, Давно приучено к борьбе, Но бой ночной — как бег в мешке, Копье не держится в руке, Они захвачены врасплох, И слаб их деревянный бог.
Но вот нежданная заря Взошла над хижиной царя. Он сам, вспугнув ночную сонь, Зажег губительный огонь И вышел, страшный и нагой, Маша дубиной боевой. Раздуты ноздри, взор горит, И в грудь, широкую как щит, Он ударяет кулаком… Кто выйдет в бой с таким врагом? Смутились абиссинцы — но Вдруг выступил Ато-Гано, Начальник их. Он был старик, В собраньях вежлив, в битве дик, На все опасные дела Глядевший взорами орла. Он крикнул: «Э, да ты не трус! Все прочь, — я за него возьмусь».
Дубину поднял негр; старик Увертливый к земле приник, Пустил копье, успел скакнуть Всей тяжестью ему на грудь, И, оглушенный, сделал враг Всего один неловкий шаг, Упал — и грудь его рассек С усмешкой старый человек. Шептались воины потом, Что под сверкающим ножом Как будто огненный язык Вдруг из груди его возник И скрылся в небе словно пух. То улетал могучий дух, Чтоб стать бродячею звездой, Огнем болотным в тьме сырой... Through the dark blue Noiselessly from bush to bush Crawling like a snake , Of bogs , among stones Fierce warriors squad Goes - for ten of a series , Leopard fur on his shoulders, Sword at his side , and a gun in your hands - That Abyssinians ; the whole country Their subdued Negus , And only tribe Gurabo Resists his fate , Hundred miserable wooden spades - And angry Menelik . -
The moon had risen , the village is asleep, Forest Spirit itself its stores . For all he watches in silence, Riding on a fiery elephant : To Auraris rhino Attack could not sleep , That hippo Gumar Not surrounded at dawn And to Azo crocodile From the lake did not leave . That supportive , it is harsh, He shakes his tail red lions. But apparently , and he could not stand Save the village that night ! Like a pack of rabid wolves Enemies empty ... terrible roar Rang out , and in response to it Screech pierced the darkness. Bravely tribe Gurabo , Long accustomed to fight, But the fight night - like running in the bag, Spear does not hold in your hand, They are taken by surprise , And weaknesses of their wooden god .
But here's an unexpected dawn King ascended the hut . He himself , frightened away the night dormice , Withering fire lit And he went out , and terrible naked, Masha cudgel combat . Nostrils , eyes burning, And in the chest , broad as a shield He punches ... Who will come into the fight with the enemy? Abyssinians embarrassed - but Suddenly made Hato Gano , Their chief . He was an old man , In the meeting polite, in the battle wild , All the dangerous things Looking out of the gaze of the eagle. He shouted: " Oh, yes you are not a coward ! All off - I 'll take him . "
Ebony picked up the cudgel ; old man Shifty clung to the ground , Let the spear had skaknut With all the weight on his chest , And stunned enemy did Just one awkward step Fell - and his chest cut With a smile the old man . Whispering warriors then , What a glittering knife As if the tongue of fire Suddenly emerged from his chest And disappeared into the sky like a feather . Then flew mighty spirit To become a wandering star, Marsh fire in the darkness of crude ...