DROMOS все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Бытие — самое забытое, так безмерно забытое, что даже эта забытость оказывается еще и втянутой в свой собственный водоворот. Все мы постоянно гонимся за сущим; едва ли кто один задумывается когда-либо о бытии. Когда это происходит, то пустота этого обобщеннейшего и понятнейшего развязывает его от привязанности, отдаться которой он в какой-то момент раздумывал. Но забытейшее есть одновременно памятнейшее, что единственно допускает вникнуть в былое, настоящее и наступающее и устоять внутри них.

(Martin Heidegger. Der Europäische Nihilismus)

ВЫНУЖДЕННОЕ ИЗЛУЧЕНИЕ (индуцированное излучение). (– это электромагнитное излучение, испускаемое возбужденными атомами или молекулами под действием внешнего излучения такой же частоты. Испущенное вынужденное излучение совпадает с вынуждающим не только по частоте, но и по направлению распространения, поляризации и фазе, ничем от него не отличаясь). Стиль муз - Glitch

«Двухаспектный подход» как философское основание для сопоставления физического и субъективного. Ранее, в работе «Материя и субъективность» [4], нами было показано, что гипотеза о «квантовом сознании» вполне корректна с философской точки зрения. Философским основанием для отождествления сознания с квантовым компьютером может служить так называемый «двухаспектный подход» к решению психофизической проблемы, предложенный еще в середине XIX в. Г.Т. Фехнером. Основную идею «двухаспектого подхода» можно кратко сформулировать следующим образом. Наш внутренний мир, т.е. психическое, как оно дано нам «изнутри», субъективно – в виде совокупности «непосредственно данного» или «переживаемого», и по крайней мере некоторая часть мозга суть одно и то же. Различие между «психическим» и «материей» – это различие лишь в точке зрения. В первом случае это точка зрения «самого субъекта» – носителя данного «внутреннего мира», а во втором – это точка зрения «внешнего наблюдателя». Материя и сознание соотносятся, таким образом, как «внутреннее» и «внешнее», т. е. как бытие, “каким оно существует само по себе”, и его восприятие извне – «проекция» на сознание другого субъекта. Материя, с этой позиции, есть лишь восприятие иной субъективности, и, следовательно, фундаментальным является не разделение бытия на материю и сознание, а различение между Я и не-Я.

Когда я был юношей и в одиночестве путешествовал по горам, направляясь к Востоку, который живущие в тех краях люди называют "Масшу", я случайно нашел серую скалу, на которой были вырезаны три странных знака. Скала эта была высотой в рост человека и обхватом в туловище быка. Она крепко вросла в землю, и я не смог сдвинуть ее с места. Сочтя эти знаки надписью какого-то старинного царя, которую он оставил на камне после победы над врагом, я развел костер у подножия скалы, чтобы защититься от блуждавших поблизости волков, и лег спать, ибо уже наступила ночь, а я был далеко от своей родной деревни, Бет Дуррабиа. Приблизительно за три часа до рассвета, 19-го числа месяца Шабату, я проснулся от воя собаки или волка, необычного громкого и звучавшего очень близко. Костер догорел, лишь едва тлеющие красноватые угольки отбрасывали пляшущие тени на скалу с тремя загадочными знаками. Я поспешно принялся разводить новый костер, но тут серый камень стал медленно подниматься в воздух, словно взлетающий голубь. От ужаса, пронзившего мой позвоночник и стиснувшего холодными пальцам череп, я был не в силах ни пошевелиться, ни проговорить слова. Я был бы меньше потрясен, когда бы предо мной предстал сам Азуг-бел-йа!

Затем я услышал откуда-то издали тихий голос, и мною овладел уже более земной страх перед разбойниками. Я упал на землю и притаился в высокой траве, весь дрожа. К первому голосу присоединился другой, и вскоре к тому месту, где я спрятался, подошли несколько человек в черных одеждах воров. Они окружили парящую скалу, не выказав перед ней ни малейшего страха. Теперь я мог ясно различить, что три странных знака на камне светились красным пламенем, словно внутри скалы горел огонь. Незнакомцы неразборчиво бормотали хором какую-то молитву или заклинание, из которой я сумел расслышать лишь несколько слов, да и те были на незнакомом языке; да смилостивится Ану над моей душой! теперь эти ритуалы мне знакомы.

Люди, чьих лиц я не мог ни различить, ни узнать, начали бешено размахивать ятаганами, мерцавшими в сумерках горной ночи пронзительным, холодным блеском.

Затем из-под парящей в воздухе скалы, прямо из-под земли, где она прежде стояла, показался поднимающийся змеиный хвост. Я еще никогда не видел такой огромной змеи! Самая тонкая часть ее тела была толщиной в два обхвата, и когда она появилась из-под земли, за ней последовала другая, хотя первой еще не было видно конца, ибо она, казалось, доходила до самого Ада. Затем появились другие, и вот уже земля задрожала от множества извивающихся щупалец. Пение жрецов (ибо теперь я уже понял, что они были служителями некоей тайной Силы) стало гораздо громче.