Gillia все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Голая, как нерв, романтика на свидании
С тем, что ты создал своими руками
Тяжёлые кадры в яркой рекламе
А здесь только пепел между залипающих клавиш
Забывая то, какими простыми могут быть слова
А здесь кто-то циферблат со стрелками на стене нарисовал

Время закончится, когда стена обвалится

Ты узнаешь ее по одежде
По следам на снегу по подчерку
Газетных объявленИй маленькой войны
Сквозь слова и шаблоны
Сквозь двойные сплошные двери
Сквозь натянутые тонкие нервы
И там где дом лечат даже стены
Ботинки на ступенях оставляли мел

Они лежали молча, взляды друг на друга
Её рука сжимает его руку... Заоконная вьюга...
Снег стоном рушит тоннами себя на мир
Лишь теплая комната, где они, томно так
Не отрываясь продолжали флирт взглядов
Снятых и застывших словно на год
В её широких зрачках чустовалась слабость
И необъяснимая необходимость плакать

Прозрачность моих ног смывает контуры бордюров
Между черт изъяна в унисон в штанах привата светских пешек
Фрезой касаясь пунктов стражи, солёной сажи
Дрейфуя телом под наклоном жара, мимо мажет
Играя спляшет монтажом массаж своих мизинцев
Грусть гнила под ногтями резусом разняв природу принципов
Нектарами в стаканах мягких
Меня впустили в исходящие обмена цвета танго

[интро]
Забивайте, забивайте - втягивайте.
Забивайте, забивайте - бейте.
Засыпайте, засыпайте - вкапывайте.
Засыпайте, засыпайте - спите...

[1 куплет]
Сегодня утро первого дня Новой жизни, для

Каков вес тела висящего
И корни покрывают стены
И шею обвивает стебель
И не избавить положение
Не оглянуться ни в какую сторону
В комнате ставшей просторной
Движение стоя
И узел кажется такой простой но достойный

Где-то около ног,
Продрогший Бог,
Мечтал на балконе с кофе не быть статистикой трауров,
Подвешенный за ноги мерцающий свет смешивал,
В этой чашке жизнь и смерть...
Пошлый Бог,
Жалкий Бог
Просроченный, пресный...для людей весь, в блеске...

Я жажду бежать
По этим роскошным коврам
И только стрелявшему
Cтанет жаль
Бронежилет
Бегущего прошлого
Вдоль рубежа

[1 куплет]
Все та же кровать, все те же мятые простыни
Неподвижное тело, и покрывающие взгляды злостными
Были, за этими стенами, а сейчас в окровавленых белках
Видна боль, пронзающая пространство палаты... и страх
Утерянных минут, что не вернуть... Вернуть, верь
Она жива и будет жить, впредь и тем более теперь,
Когда жизнь хочет ее отпустить, когда каждый удар

Там где словно волны качаются мосты
Промоленный вздох едкого дыма
времени не застыть
но словно парализованы мы

Для дыхания им не хватает влаги
Если их облить бензином они засияют как флаги
Если землю засеять камнями, то встанут

Вы всё никак не вырветесь из замечательного юношества,
Из гнилой плюшевости, на которую пора плюнуть.
Из плешивости чувств настила
Выплеснутого поперёк чуткости.

Словите кайф стервенея и деревенея,
Так вернее вы станете уравновешенным уравнением,
Нежели будете бешено

У меня размазаны черви
По внутренней стороне черепа,
Разбитого на четверти
Маршрутов, жутко запутанных тут....
Пока глаза уныло слезами разрезают....

Я без потерь, но не могу терпеть
Погибшую невинность....

У меня размазаны черви
По внутренней стороне черепа
Разбитого на четверти
Маршрутов жутко запутанных тут...
Пока глаза уныло слезами разрезают...

Я без потерь, но не могу терпеть
Погибшую невинность...

Игра нутром - и вновь мир незатронутый
Движение встало - повсюду тромбы
До понимания поздно, найден путь кротчайший
Так что меры - ожесточайтесь!
Игра нутром - и вновь мир незатронутый
Движение встало - повсюду тромбы
До понимания поздно, найден путь кротчайший
Так что меры - ожесточайтесь!

Кто твой брат по морозильной камере
Обычно с вами мы едим это мясо вилкой но тут можно руками
когда банальный набор ругательств не помогает
в борьбу вступают наборы из рекламных компаний наборы отверток
наборы для электро дрели кухонных ножей безопасных подушек
чтобы потери среди населения уменьшить
и зрители не потели перед телеком переживая за правильность национальных идей
в которые хочется верить

Хороша же наказанная инициатива

Мать пролила на ребенка пиво

На лавке 1го сентября сидело мясо

Не ясно от чего улыбаясь, но в язвах

Всем Жизни как в рекламе,
Всем Бессмертную маму,
Всем проституткам Пухлые губы,
Всем телеведущим Здоровые зубы,
Всем обречённам Пустую надежду,
Всем, кто уже в гробу Дорогую одежду,
Всем политикам Тупого электората,
Всем пастырям Пошлушнего стада.

А когда мы будем жить в одном единственном мегаполисе
Мы обязательно найдем их всех и познакомимся
У мира нет границы кроме той что выстроена нами
И так может быть мы дойдем до самой окраины
Как пророк уговаривал Бога найти последнего человека
Мы будем помнить как они забывают
Как стремительно они скидывают перемешивать потом перемалывать
В стирательные машины обрывочные тела своей памяти

- Почему у тебе никого нет, никого?
- Потому что в этом городе все одиноки...
- Твоя отговорка, оправдываешься тем, что все в этом городе одиноки... Ты хотел изменить мир, Элай.
- Я делаю то, что могу, и то сложно...
- До каких пор? Пока тебя будет невозможно узнать? Я приехала потому что думала что ты готов.
- Готов убежать?
- Да.. да...
- И так все просто...

Периодические рывки и всплески резких эмоций,
Ведь не с кем пить кровь, под этим едким солнцем...
Опухоль видно лишь ночью... лишь порциями
Начинает корчить от боли, парень, держи это молча...
Ты волен называть жизнь порчей, значит ты "против" них.
Их меч столь сточен, сколь точен твой крик,
Не проглоченный... Твое "анти" это их "мотив"...
Он не стихнет... Это стих? - нет... это лишь смех...

Как автоавария меняет тело
Так и любовь меняет все до неузнаваемости
Мы покроем периметр эргономичных пространств коркой магистралей
Но даже просто валяться на ее пыльной дороге
Кажется лучшей участью и основанием

Дождь растянул зеркалами воду в асфальтовых ямах
Скользкая хореография кукол с заслонами и зонтами

Множество мужественных профилей среди лиц
В мире окурков и пепельниц...
Множество кукольных сцен и ролей среди лиц
В мире клиентов и королей...

[1 куплет]
Розовый цвет жвачки, плевок на асфальте... Точкой...
Может стать чья-то жизнь вдруг сточной

Мы делаем то, что любим,
А любим причинять вред тем, кого любим,
Особенно — себе.

И этот дым — не елей, крамолен и пропитан горем,
Сквозь город, залитое пластмассой сердце
В кармане на брелке, как в коме.

Хороша же наказанная инициатива

Мать пролила на ребенка пиво

На лавке 1го сентября сидело мясо

Не ясно от чего улыбаясь, но в язвах

Enfleurage

Я ужин для ужей.
Я принимаю сахарную ванну,
В страхе что перевернусь и залью все сладким,
Тогда будет ад...
И много много детей убьет мой зараженный кафель,
Мой зараженный позитив.

[1 куплет]
Они лежали молча... взляды друг на друга...
Ее рука сжимает его руку... Заоконная вьюга,
Снег стоном рушит тоннами себя на мир...
Лишь теплая комната, где они, томно так...
Не отрываясь продолжали флирт взглядов...
Снятых и застывших словно на год...
В ее широких зрачках чустовалась слабость

Незаменимых нет, незаменима только зима,
Только подвиг, только кирпичи,
Сложившие города мокрых резаных,
Как бумага улиц с бордюрами.

Новые люди гниют за сезон с моей скоростью,
Судьбы на миг соприкасаются локтями, расходятся,
Возни не возникнет, лишь пустота наполняет

Я был чекой гранаты, когда-то...
Теперь я остался один под флагом блокады.
И танго-вендетта, как песня подьезда.
Мне грустно от этого, ведь в уши она влезла...
Все-же, не стоило мне это слушать...
Хотя воин лучше чем изгой. Чем больше боли,
Тем меньше крови, непристойней шрамы на заборе...
Я безвольней в этом море соли стал...

Я разобьюсь о собственное непонимание
Волнообразно и неправильно
Обломки зубов будут вам маяками, в амальгаме...
У меня кошки разгуливают по камере
И каждое нажатие клавиши
Сопровождается праздником
Просто не мешайте маленькому человеку
Наслаждаться его маленьким счастьем...

[1 куплет]
Все тогда слышали это, видели это.
Все эти толпы зевак, играющие роль зрителей
Очередного шоу, рисованного по их заказу,
Запракинув головы, наблюдали, как за клоунами
В цирке, которые как по натянутой дорожке
Качаются из стороны в сторону.
Все так и было, но не застрахованы их жизни,

Там, на глубине, в сугробах сердца
А мы слепо верим в прогноз и остаемся дома,
Зашторим окна, да на засов дверцу
Скорее всего по весне всплывет
Будто достигли цели своей и греемся в тепле
Долгожданных комплиментов
Но в момент осознания потерянного времени
Захочется мотать пленку в обратную сторону

Утро беспокойное, колит...
Ожидание радости от нее некая боль
В груди... Любовь двоих , любовь в двое сильная ,
С силой чувств твоих... внутри что-то таит...
Он отвозил ее в роддом, где потертые
Фронтоны неба текли кусками кортона...
Так долго минуты длились, кусая...
Когда же появятся на свет новые глаза,

[1 куплет]
Еще немного денег и доза тебя разденет...
Ведь ты лишь жалкий подросток, ты пленник...
Покинут и брошен всеми, как грошь на асфальте,
Тебя крошит дождь, смывая копоть, топит ложь,
А поиск отдушин, уже заебавший, не нужен...
Теперь ты как-бы не раб, но теперь ты послушен,
Ведом, подчинен, запрещен и причем обречен,

[интро]
Кокон эволюции свернут... ваши догмы, ваша мораль - все ложь...
Вы просто создали себе теплицу и назвали ее духовным ростом...

[1 куплет]
Нисходящая, утепленная эволюция веры
Сорит на право и на лево зрелыми примерами:
Из полимерной истины они строят себе барьеры,

Подобно тупым столовым ножам,
Которые избежали участь "ранить"
Ваши угасшие восклицания, из раковин,
Мной отрицаемы...

ПрицЕнены и векторны,
И зрение делит секторами всех на некоторых,
Двигая корректор на мешень...

Вы все - самые ебучие MC. Вот так!
Завсегдатаи бездарные. Я за вас рад!
А мы стопудово дауны и тут всегда.
Если я здесь главный клоун, то вам всем пизда!

Я за чистое небо в урбане.
Я три раза был на кухня-party,
И теперь безмерно культурный, мирный, немного нервный,

Молодого поэта отправлили в сердце
Военных действий, района, где битвы
Столетия шли без учета победителей, туда где молитвы
Гравируются на пуле и отсылаются в головы.
Ночные крики и тут же все разбегаются в стороны
Из траншеи, но уже поздно... раны новые.
Окрашивают лучи рассвета землю, в цвета багровые...

Разбирали Гарри по частям, теперь никак не соберут,
и даже вся королевская рать,
не может отличить ноги от рук,
ноги от рук....
помятой частью образа бесподобия,
играли солнцем в потопе,
из подводных камней высекали огонь и его копии...
но не нашли хлеб в королевстве мух,

Подобно тупым столовым ножам,
Которые избежали участь "ранить"
Ваши угасшие восклицания, из раковин,
Мной отрицаемы...

ПрицЕнены и векторны,
И зрение делит секторами всех на некоторых,
Двигая корректор на мешень...

Вскрой меня резко, как белую раковину.
В кривой, тесной ванной комнате.
С мякотью пара в коридор
Выдохни!
По капли вдохни, как бы душу собой заполни.

В рискованных процессах отсечения,
В двух столкнувшихся в мясо взглядов, под кофе с печеньем.

Я никогда не называл, тех, кто со мною пил,
Друзьями. Ведь знал,
Что в недостатке денег окажусь один.
И вот опять сажусь перед монитором
Депрессия за спиной, дает фору
Пальцам в искусстве рифмовать строки,
При этом, не принимая сторону. Все тише вздохи.
До хруста в шее и боли усталой спины,

[1 куплет]
Он родился в комнате где потолок и стены
Были обоями Черными сверху до низу обклеены.
Это был первый шаг к расколу личности
Из доброй натуры в злобную типичность...
Потом была школа... Второй укол...
Теперь глаза открылись "Я изгой" словно током дернуло...
За спиной захлопнув дверь, его благословили,

Ориентиром устал быть крик,мы уже женаты на три,
Одни среди газовых плит, охрипшие чтобы танцевать кадриль.
Ориентиром устал быть крик,мы уже женаты на три,
Одни среди газовых плит, охрипшие чтобы танцевать кадриль.

Привет, мой дермантиновый лебедь, сделай мне демона...
Подобие себя, на подобие себя, на подобие себя...
Он будет лучше ангела, без сил измученного...

[интро]
Формальный мир, упрощенный до предела,
Загнал себя в тупики...
Так, идеология вашей "правильности" мертва...
И если вы не хотите видеть меня негативным,
То у меня один путь... стать депозитивным...
______________________________________
Когда боль велика столь...

Я хотел бы заморозить, лишь один кадр -
Нежный локон ее прозрачного взгляда...

Графитовые стержни, выпитые до дна...
Мысли снова прячутся по углам...
Исчерпавшие себя сполна...
Сложные люди хотят лишь сна...

Чем больше глаз тем меньше видно
Чем больше глаз тем больше спин
чем крепче сон тем больше возникнет
чем крепче день тем больше спим
когда тротуары наводняются
машинным маслом едкой вязкой ночи
и связывают тело и волокут общаться
на холодные крыши туда где нет не единой души

[интро]
"О, бескрайняя, печальная, пустынная Голгофа, о Мельница Смерти!
Почему послан туда Живой, наделенный сознанием, в полном одиночестве?
Почему - ведь Дьявола нет?
Его нет, если только Дьявол не есть твой Бог."
Томас Карлайл.

Заточены лопаты и веру поглащает боль...

Смех и радость. Я тут шут, но не суть.
Пока другие жгут, я пишу текста из кучи стёбов жутких.
В двадцать четыре секунды я умещаю столько скудных шуток, сколько часов в сутках.
Это мясо, а вы хотели супа?
Я принесу на суд судей из студии замороженный трек в виде студня.
Но будет вам. Вы всё равно в этом не рубите.
Это трудности перевода или непереводимые трудности?
Новый раунд. Снова Джил будет радовать на ура.

Вместо влажного шума дождя молчаливый на плечи пепел
И люди как бабочки летая над полем
Собой закрывая ловят ракеты
А они летят туда куда дует ветер

Прямо за мечтой прямо к чьей-то мечте
Забрав с собой фото письма
И прочую память этих людей лишив нас

Я - несамостоятельная часть суши
Человек, который не состоялся
Скучный мир - это кремовый котенок,
Избежавший попадания на ужин...
Я - несамостоятельная часть суши
Человек, который не состоялся
Скучный мир - это кремовый котенок,
Избежавший попадания на ужин...

Любовь затерта до дыр,
А принимаю тебя на ночь со стаканом воды.
Веди себя, так чтобы не остыть
Среди условий простых.

Лопнув под давлением,
Так страшно в структуре недоверия,
Но нам велено выпить до дна эту емкость

Утро беспокойное...
колет, ожидание радости - от нее некая боль в груди.
любовь двоих. Любовь вдвое сильная.
Сила чувства их внутри что то таит.
Он отвозил ее в роддом, где потертые фронтоны
неба текли кусками картона.
Так долго минуты длились, кусая,
Когда же появятся на свет новые глаза:

Соси мою ненависть... опьяняй....
Я не хочу Бога, но Бог хочет меня...

Распродажа тела... Сейчас мое тепло шлюха...
Мило-миловидная наука, ради дела,
Чтобы стать сукой... Мои трюки
Для привлечения моих рук в твои брюки...
Пустите меня по кругу... В вашей группе

И был Христос..и был припадок и была тень в ватах от "Прада",
И был хлеб - вратами ада, играющими в транквилизатор...

Как классно выключатели под алебастром,
Для зачатия ласковых фраз тщательно
Гоняете вы строчки в чарты, часто,
Нечаянно уничтожаете печатные платы программ за гранью
Лучами..в чанах отрицания порабощаемы,

Кто ближе к богу? Кто высиживает догмы?
И выжимает каплями понемногу
Слова похожие на правду? Не призная свободы
Закубован в мире лишь ему угодном.
Кто извратил понятия? И чьи рекламы распятия...
Провалились? Остались вмятины.
Вам наплевать и вы закрыв глаза продолжите сливать
Конфесии чуть менее влиятельные.

утро беспокойное. колет ожидание радости - от нее некая боль в груди. любовь двоих. любовь вдвое сильная. сила чувства их внутри что-то таит. он отвозил ее в роддом, где потертые фронтоны неба текли кусками картона. так долго минуты длились, кусая, когда же появятся на свет новые глаза: одни карие, другие - зеленые. натрубили тревоги на стенах сиренами сонными. она уже в палате была в белом. тело в черном. кто-то рядом обводил контуры мелом. он представлял ее ангелом кротким, который все выдержит, который был соткан из веры. он возносил ее к небесным аркам, он представлял их четверых в залитом светом парке.

один у входа спиной видел искаженные тени выхода на стене. они у входа спиной видели искаженные тени выхода на стене.

что-то билось о семье, но некая боль в груди давила ангела к земле. в глазах не слезы, в глазах - неоткрытые глаза - одни зеленые. другие. другие. другие карие, их не сделать ярче никак. она потеряла детей, своих мальчиков. зря вязала носочки, зря отправилась ввысь, зря вязала их детские надежды о выходе в жизнь. а пятна грусти не отмывались и дальше. ее мысли уже не существовали. она легла на пол, сжала одной рукой колени, другой висок, выдавила пулю и замедление. замедление. замедление. резко дернув, распутав узлы петель, разукрасила бесцветное красным, обняв своих детей. и краски в стоны его смешались. даже в акварели не ожидалось такое разнообразие сажи. кажется, чешуя на ладонях или ступни ног недопоняты, стонут. он их вчера разбил по дороге бежал, босой. бросок до края мира не столь простой. "я ненавижу тебя!" - он прокричал, застрелив зеркало. в осколках что-то мелко меркло. полез на дерево, думал, достанет до неба опять, но не нашел. значит, завтра будет копать. треск надежд, в сундуках с шарфами. золотом основывать на пустом поводы. он сошел на нет, как и они все, но остался один, кто вне ниток, окружности основ, и внутри уже сидела пуля, гибкая и безусловная.

один у входа спиной видел искаженные тени выхода на стене. они у входа спиной видели искаженные тени выхода на стене.

[интро]
Утрать и разрушь... спаси и сохрани?
Все мы твари этой земли...
_____________________
Хороший Бог - плох...
Его мы не хотим...
Нам нужен тот кто
Настолько же судим...

Вы хотите мою веру, также как я ее хочу?

Все ближе к Богу с каждым шагом
По-немногу движемся наверх святой дорогой...
С красным флагом... Мы роем ямы
Чем ближе к Богу тем ближе к дьяволу...

Пасторы старой школы и ваши головы расколотые

[интро]
Обнаженное сердце,
Наполняясь счастьем, таяло...
Душа текла куда-то вверх
Становясь свободной стаей...

[1 куплет]
Большое небо не звало, не кричало "скорей"...

Я жив, значит я ем.
А вы красуйтесь своими охуенными
Жизнями хоть до посинения,
В то время, как меня фактически нет,
И все мои обстоятельства семейны

Сберегательный банк не сберег
Чудо... доверили врачу

[интро]
Я извиваюсь как змея лежа на этой постели
Боль во мне. Я - боль,
Как и эти маленькие ублюдки, что белеют
От зависти, ведь они это не я.
Они это лишь еще более белая истина
Но жаль что я от нее зависим...

Стационарный эфир в загримированном мире
У вас намеренный приступ нормирования
У вас, наверно, одно умение раздваивать
А языки накаливанием шлифуют асфальт

Застрявая в трещинах одинаковых
Знаково препинание знаками
Скульптуры с глазами ногими

Облик - чопорность, тела причёсаны, под черту к чёрту я публикую сны на доске почёта. ещё скачок. дети, нам плохо, кагуа наброском, дети, нам плохо ведь мы давно взрослые. я с палубы смыт, не могу всплыть, взгляд в крик, молчание - лишь пузыри. одноногий спринтер умер на старте дистанции от одиночества. мой смех и танцы приталены юмором карцеров, приправлены юными нами, расстроены усталыми струнами стали сутуло расстянутыми, как на сушку сыто вздёрнутые души болтаются скушно. нельзя оставить. и остатки тебя в памяти нитями вить. ведь на то и смерть, чтобы забыть пинцеты, браслеты, кольца и цепи в нацеженных стопках листов этих, газет на глянцевой, припадок с потолка меня разглядывает. я отдаю ему свои тетради, свои макеты мира, свои украденные у него же мысли и отдаю из-под колёс машин брызги, вечную боль глаз, розги ласк, кровь размазано бегущую под сотни миль в час. я выбрасываю тебе все свои флаги, фаланги трещин опечатанны схемой дней вещих. перед столь жалкой Вселенной вен углями я публикую сны на этих белых стенах. перед столь жалкой Вселенной вен углями я рисую сны на этих белых стенах.

И кранами игра на миг, как ранами течёт, застывая, я не спю, я ласкаю в этой ванне уже полвесны не моргая.

Я - безумие трёх потолков, подтолкнутый в клыки, потоком криков криво выбитый об стены сном, казнён будильником, и сколько пыли там. моё бельмо, только напильником гравированное око в кровь увидит мир этот размазанным красками. украсть бы их. ведь сны мои в контрасте чёрного и белого, столь инфракрасны. в пронстранстве публикаций я вижу потолок во всей проекции, на нём до солнца в сорок градусов по цельсию целится, и цель их не лицо, а моё сердце. ведь на то оно и смерть, чтобы забыть кресты и сети, и проволки заплетающие листы эти в потолки, которым я дарил свои заготовки снов, все свои мечты, чертежа миров и макеты пустоты. перед столь малым миром размером в один сон, перед столь малой верой молитвой в одно утро умри в этой комнате, ведь здесь будильники, а ведь Боги, они требовательны в верных. Миры перед столь жалкой Вселенной в вены ногтями я выцарапываю сны на этих белых стенах...

Облик-чопорность, тела причёсаны,
Под черту к чёрту я публекую сны на доске почёта.
Ещё скачок... Дети, нам плохо, кагуа наброском,
Дети, нам плохо ведь мы давно взрослые...
Я с палубы смыт, не могу всплыть,
Взгляд в крик, молчания - лишь пузыри...
Одноногий спринтер умер на старте,
Дистанция от одиночества. Мой смех и танцы

Позволь, я схожу, закрой дверь
Пока ресницы не совсем склеены
В этой провинции недовольства
Я схожу на нет, схожу на ноль...

Позволь, я схожу, закрой дверь
Пока ресницы не совсем склеены
В этой провинции недовольства