Я помню свежесть утр, Рубашек лен. Любой из нас был мудр И несмышлен.
В бездверной комнате моей одно окно, И то давно уж зарешечено, И безволосое лицо мое желто - Итог затворничества налицо.
Сквозь вязи льда с тобой на связи мы - Хранители припрятанного зноя. Мы вновь с тобою встретимся весною, Что будет после ядерной зимы.
Все ныне стало черным - мой металл И Ваш рояль, И даже тот лиловый негр, что принимал Вашу вуаль -
Обуглились, как закопченное стекло, Через которое смотрели мы eclipse. О, этот цвет твоих таких готичных клипс! Любой красавице к лицу и подлецу.
Не передать лица доскою расписною - Иконы в печь все перенесены! Я верю, что мы встретимся весною, Что будет после ядерной зимы.
Ядерная весна, ядерная весна - Кто мне расскажет, кто покажет, Где она, где она? I remember the freshness of the morning, Shirts flax. Any of us was wise And inconsistent.
In the wonderful room of my one window, And then a long time is burned, And my hairless face is yellow - The outcome of the indentation is obvious.
Throwing ice with you in touch Keepers of accumulated heat. We will meet in spring again with you What will happen after the nuclear winter.
All now has become black - my metal And your piano, And even that lilac ebony that took Your veil -
Charred like a wiggy glass, Through which we watched Eclipse. Oh, this color is your gothic clips! Any beauty to face and a scoundrel.
Do not pass the face with a plancot - Icons in the oven are all transferred! I believe that we will meet in spring, What will happen after the nuclear winter.
Nuclear Spring, Nuclear Spring - Who will tell me who will show Where is she, where is she?