Нателла Болтянская все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Ohhh Yeaah
Sometimes
I Feel like im going out of
My Mind,
Boy The Way You Do Me Is A
Damn Crime,
But Then You Smile At Me
And Its Allright,

Modus Operandi

Modus Operandi (лат) - образ действия, обычно
речь идет об образе действия преступника.

1930 год - Председатель Российского Общевойскового
Союза генерал Кутепов похищен в Париже и убит.
1937 год - преемник Кутепова на посту председателя

Аутодафе

Аутодафе - обряд публичного сожжения еретика

А ну-ка, прочь, с дороги, горожане.
На площадь - все, кто хочет посмотреть.
Еще квартал, ну, вот и подъезжаем,
Займите, сударь, место на костре.

Мама, отчего ты плачешь,
Пришивая мне на платье
Желтую звезду?
Вот такое украшенье
Хорошо б щенку на шею -
Я его сейчас же приведу.

А куда уводят наших,

Послушай, брось ты эту лиру,
Она не щит и не кольчуга,
С утра случайная подруга
Берёт гроши, а не слова!
Что - звон струны - спасенью мира,
Когда воздастся по заслугам,
Когда в ночи звенит упруго
Последней песней тетива.

Метались тени и росли
На складках пыльных штор.
Царю на подпись принесли
Суровый приговор:

Там, в подземелье, на замке -
Вандал и еретик:
Посмел он плюнуть в кабаке

Вальс.
Вальс.
Вальс, господа юнкера!
Туфельки легкие.
Пальчики тонкие.
Это – вчера!
Белое кружево.
Как она кружится!

Белый свет почернел, вроде солнце по-прежнему светит,
И скотина жиреет, и зреют на ветках плоды.
Но в предместьях по улицам больше не бегают дети,
И закрыты трактиры, и общее чувство беды.

И, не ведая жатвы, ложатся на пашню колосья,
И как будто бы съёжились тёплые наши дома.
В этот город внезапно пришла нежеланная гостья

Увы, обычай твой суров,
Патрон мой дорогой,
Вассал твой за тебя готов
И в пекло и на бой.
Вот только ты не спрашивай,
А много ль будет нас,
От своего бесстрашия
Впадающих в экстаз.

Ваша честь

К великому сожалению, мы живем во время гром-
ких процессов, когда судьями двигает не закон, а
руки кукловода из-за кулис…И список таких судей
продолжает расти.

Она приходит домой.

Какая, в общем, разница, быть против или за,
Ведь всё случится так, а не иначе.
Он молод и спокоен, он смотрит вам в глаза
И действует отнюдь не наудачу.
Обязанности всяко важнее, чем права,
Права - поставить там, где скажут, галочку.
Он говорит полезные и важные слова,
Закручивая гаечку за гаечкой.

Стоит, накрытая холстиной,
Так безобидна и чиста…
Пока в ремонте гильотина,
Слова рождаются активно,.
Слова рождаются активно
На запечатанных устах.

Какая дивная картина –

Гурия

Песенка к так и не вышедшему спектаклю
о любви славянина и иудейки... или
мусульманина и православной...
Гурия - это дева, которая посмертно
будет услаждать в раю правоверного
мусульманина.

Два голоса

В унисон поют два голоса, в унисон.
Это сон, пустой и горестный. Только сон.
Старый сад запахнет травами, душный сад.
А над ним летят октавою голоса

Точно капли крови падают год за годом столько лет

Декабристская мазурка

Фейерверка далекого отблески
На профилях юных камей.
Танцуют блестящие отпрыски
Старинных дворянских семей.
Проборы и усики томные,
Гремит ослепительный бал,

Ни снегопад, ни суховей

Беды нам не наделал,

Но вот уже который год

Не пахано жнивье.

И грустный диагноз, увы, окончателен -
Болезни, и возраст, и всё - к одному...
И он умирал на широкой кровати,
И внучку прощаться водили к нему.

Его подсознания пропасти тёмные
Тянули к себе, не давали дышать.
Он двигал руками, артритом сведёнными,

Многие сегодня становятся
информационными наркоманами,
это вполне объяснимо.
Труднее объяснить взгляды тех,
кто не желает знать о том, что
происходит вокруг.

Пусть голову о том, что будет завтра,

Диоген

Пусть в их мире чести цена пятак,
Пусть мой дом без дверей и стен.
Я свой тощий хлеб прожую и так,
В Диогеновой простоте.
Я плащом накроюсь, я буду греть
Сам себя в грозовые дни.

Никого не спросить, отчего, почему
Грянет в небе за выстрелом выстрел.
Это прежняя жизнь убегает во тьму
Так обыденно, страшно и быстро

А в турбинской гостиной забытый уют,
И сервиз в золотистой каемке…
И, назло канонаде опять запоют

По привычке, поскольку уже все равно,
А я всё-таки выгляну утром в окно,
Где по-прежнему холодно или темно.

Я надену бесцветный от штопок и дыр
Проигравшего войска парадный мундир
И зачем-то поеду спасать этот мир.

По шкафам кульки и банки,
Окна настежь в ранний час.
Грустноглазый старый Янкель
У дверей встречает вас.

Серый дом под ржавой кровлей
Покосился - не беда.

Едвабне

Польша. 150км от Варшавы,
в крошечном городишке после
второй мировой войны был
поставлен памятник 1600 евреям,
погибшим во время оккупации.
Совсем недавно выяснилось,

Восстание в Варшавском гетто 1943 года - история на-
стоящих героев, точно знавших, что они сами погибнут
во имя жизни, чести и достоинства – других людей.

Эту ли скрипку простуженной гаммой
Мучили дети когда-то в Варшаве?
Скрипка?! – В том мире, где не было гетто…
Где ж этот мир, чтобы не было гетто?!

Покоен взор. Тверда рука.
В холодном трепете азарта
Всё, что имеется – на карту...
Таков характер игрока.

Не злонамеренно жесток.
Когда тасуется колода –
Вскачь или вплавь, не зная брода:

Испас

Испас, Буковина. Местные жители и один из выживших
свидетелей утверждают, что летом 1941 года две тысячи
жителей деревни Испас встали на защиту ста евреев от по-
лицаев. Вспоминает православного священника, босиком
побежавшего защищать односельчан. Однако другой
свидетель заявляет, что ничего подобного не происходило,

Свой народ по пустыне водил Моисей
С отвердевшими в камень губами.
Сорок лет для того, чтобы умерли все,
Кто на свет появился рабами.

Сколько их, взоры к жаркому небу подняв,
На песке погибало от жажды.
А могли бы пройти этот путь за три дня,

Город спит. Как будто бы в темноте
Руки-улицы распластал.
Крысолов, давай, уводи детей,
Пока день беды не настал.
Пока боли нет, пока дремлет зло,
Пока новый день впереди.
Пока спит отчаянье, Крысолов,
Уводи детей, уводи!

Ливанская война

Им опять на войну. Что их гонит? Поди разбери…
Только факт, что вовек не бывать холокосту второму.
Только легкий, как снег, белый пух из еврейских перин,
Что все лето летал по местечкам во время погромов…

Только бабкины братья и сестры, ведь их, пятерых

Я танцую на ковре под звуки бубна
В жарком мареве восточного базара.
Эй, мужчины! Мне цена - динарий в будни,
А по праздникам я стою два динара.

Эй, философ, проповедник назарейский!
Что проходишь - или я тебе не пара?!
С самой лучшей проституткой иудейской

Младший чин

Ах, как ярко блестели его сапоги,
Ах, как горло пекло и болело.
Он такой же, как все, он не хуже других,
Тот, что вел твое тухлое дело.

Не исчадие ада, не злой властелин,

Там, на базаре, плясунья нагая
Гибкими бедрами мерно колышет
Звякают деньги и косы мелькают
Бубен далеко в окрестностях слышен

Бубен его невозможно не слушать
Я прохожу и глаза опускаю
Днем я спасаю заблудшие души

Натюрморт

От вселенских беспорядков есть спасение – террор.
Вот опять с улыбкой гадкой каркнул ворон: Nevermore .
Прибежали в избу дети, второпях зовут отца-
Тятя, тятя наши сети притащили мертвеца…

Он почти не разложился, и лицо его бело.

О русских книжках на далеких полках

В трубке голос далекий, не эхо ли
Отболевших утрат..
Помню, ехали, ехали, ехали
На восход, на закат .

По-над облачностью переменною,

Гертруда знает толк в лафите, скачках и мужчинах,
Под челкой синий взор ее как будто глуповат..
Ей бравый лейтенант милей напыщенного чина,
Но в споре с нежным сердцем побеждает голова.
Гертруды губки сахарны, Гертруды шляпки дороги,
За шелковые платьица уплачено сполна…
Гертруда от полковника не то чтобы в восторге,
Но склонна уступить его стратегии она.

Пир во время чумы

Как жалобен сорванный голос кумира,
Когда наступает черед роковой
Мучительной просьбы последнего пира –
Спой, Мэри, спой!
Спой, Мери, спой!

Половинка

От обеих линий бери сноровку,
Не дели себя острием ножа…
Половинка, выродок, полукровка,
Никому не должный принадлежать..

И пускай во мгле ничего не видно,

"Золотистого меда струя из бутылки текла…"
О. Э. Мандельштам

Не предсмертные хрипы, но дивное пенье сирен…
Только росчерком грубым сомнительный жребий начертан.
Что там, Осип Эмильич, дыхание всех Иппокрен?
Вам казенной дорогой отписана стылая Чердынь.

Последняя мелодия

18 января 1943 года. Гетто, Варшава. Назавтра
немцы должны отправить очередную партию
"материала" в Треблинку. Восставшие встречают
вошедших в гетто огнем единственного пулемета
и голыми руками убивают идущих в первых рядах.
Далее бой идет с помощью добытого оружия.

Последняя песня дудочки крысолова

Есть множество историй
про крысолова, по-моему,
лучшая из них – у Марины
Цветаевой. Только сама
дудочка - это тоже персонаж.

Верных рыцарей слова так мало на свете,
И другие таланты сегодня в цене…
Это книжки, и только, а книжные дети
Побеждают отнюдь не во всякой войне.

Каленым мечом, а не жгучим глаголом…
Премудрости – оптом, за ломаный грош.
Противникам нашим – что Мастер, что – Воланд,

Предсмертный монолог

Ave, Caesar, moriturite ...
Цезарь, идущий на смерть...
твердо верит, что все будет
хорошо.

Кричал - не слышно, глуха отчизна,

Разогнавши чумную стаю,
Осудив штукарей мятежных,
Ах, как мы в облаках витаем,
Ах, как любим друг друга нежно…
Ах, как дышится нам вольготно,
Как мы верим Большому брату,
Что навеки у нас - свобода,
Что часы не пойдут обратно.

Песня про музу и кризис жанра

История документальна.
Иногда боишься, что уже
никогда ничего не напишешь.

Я донельзя была сурова,
И посредством кнута и плётки

С ними просто, с ними все предельно просто,
Им и правда, больше некуда бежать.
На земле уже бывали холокосты,
Только слова не успели подобрать.
Вся Европа в ожидании пожара
Безответна, нет спасения нигде.
А японский консул Симпо Сугихара,
Что ему до этих плачущих людей?!

Реставрация

Когда добрые силы в Волшебной
стране разгромили войско
деревянных солдат Урфина
Джюса, победители долго
решали, как поступить
с солдатами-дуболомами:

Мы рождены в грехе и беззаконьи
От разных легкомысленных отцов,
И наша мать под гулом колокольным
Не шла из храма с новеньким кольцом:

В тяжёлых схватках билась и кричала,
И липли пряди к мокрому челу…
А после — новоро́жденных швыряла

Элои, Элои! Ламма савахфани?
Седьмая чаша

Откровение Иоанна-Богослова ,глава14:
И услышал я голос с неба… убойтесь Бога,…
ибо наступил час Суда его и…было
вылито на землю семь чаш гнева Божия

А в часах моих изменился такт,
То ли сломаны, то ли брак.
И как будто – тик, и как прежде – так,
Но в итоге - не так, не так.

Неспокойно - ночью, тревожно – днем,
Рваным ритмом – не спать, не спать!
Словно там, внутри, поселился гном,

В сказке Шарля Перро есть
немаловажная деталь: когда
принцесса уколола-таки палец и
уснула на 100 лет, король
приказал уснуть всей её челяди,
чтобы, проснувшись,
она оказалась бы среди
своих и не испугалась.

Ах, что-то есть в нем, ах, что-то есть в нем,
В военном марше, долетевшем из предместья,
Столица чопорна, а загород расхристан
Всей шелухой, налипшей по губам
Пусть уходящих вполне законно
Глотает хищная утроба геликона,
Пусть жены-стервы строят глазки особистам
И душу рвет мошенница труба.

Вот моя страна, и она щедра -
Всем героям - лавра на жидкий суп.
Где в избытке те, что с собой несут
За плечами - бубновый туз.
Где весьма охотно кричат "ура",
Если в бой отправиться не должны.
Это просто люди моей страны.
Она пробует их на вкус.

Служивый немалого ранга –
Куда им там, штатским повесам…
Полковник, вы любите танго
Из той, довоенной Одессы?
Где с моря ветрами носило
Густые гудки пароходов…
А ныне – для вас по России
Звучит только песня исхода.

От суеты разлук –
Яркого неба кобальт.
Из-под российских вьюг –
В душный Константинополь.
Музыкой по ночам
Вкрадчиво шепчет город,
Как утопить печаль
В мутной воде Босфора.

Тумбалалайка (стихи Надежды Мальцевой)

Что же ты плачешь всю ночь за окном
Прошлого, ставшего темным пятном
Там, где горит семисвечный шандал,
Что необычного ты увидал.

Тумбала, тумбала, тум-балабончик,

“Фараон, отпусти мой народ Из-под града кровавого пота В путь лишений, тревог и невзгод От ударов приставничьих плеток. Наша правда на это пути, Мы пустынные нивы засеем. Отпусти, фараон, отпусти!” - И молчанье в ответ Моисею. Но пророк, не клонясь головой, Принял царский ответ без боязни, И вставало над грешной землей Утро первой египетской казни. Век за веком ложился на круг, Изменялась лишь форма отказа: От печей фараоновых слуг До саперных лопаток спецназа. Я не верб давно в чудеса, Но боюсь, что над этой страною Поутру вдруг зальет небеса Пресловутой египетской тьмою. Фараон, отпусти мой народ!..

Щеглом из клетки - сердце из груди.
Пейзаж вокруг и сумрачный, и дикий.
Я за тобой, мой вечный господин,
Бреду бесплотной тенью Эвридики.

Тускла луна, и холоден восход,
И солнце видно круглым краем блюдца.
Я чувствую - Орфей меня ведёт

Она идет по гулкой темноте
Коварными неслышными шагами…
Дрожит - свечи колеблемое пламя,
Но крепко спит седой Эпиметей.

В тот дальний, вечно запертый покой
Пандору гонит злое любопытство…
Рассвет встаёт, и надо торопиться,