Откуда счет ступеням все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

...Всем лестницам конец; пора идти
И лечь туда, откуда счет ступеням:
На свалку сердца, к обветшавшим теням.
Уильям Батлер Йейтс

Уилл сидел на краю койки и вслушивался в приглушенный ритм приближающихся шагов. Слишком размеренные для Чилтона с его тростью, чья походка теперь была медленной и неровной. К тому же, до обеда было еще далеко, а завтрак Уилл получил вовремя.
Шаги стихли возле его камеры. Уилл физически ощутил тяжесть упавшего на него чужого взгляда.
- Здравствуй, Уилл.

слова сорвались с языка, разбивая окутывавшее его молчание. – Прекратите, я знаю, где нахожусь, прекрасно знаю.
Знание терзало его, как птица, бьющая тяжелыми крыльями в черепной коробке. Уилл прижал ладони к глазам, пытаясь утихомирить бурю.
-И ты знаешь кто ты? – спросил Ганнибал.
-Я помню свое имя, - вполне достаточно для ответа.
-Ты знаешь, кто я?
Вот теперь Уилл посмотрел на него. Темнота скрывала лицо Ганнибала, растекалась за его плечами. Казалось, единственно живыми во всем его облике были только блестевшие странным блеском глаза – предвкушением, словно в рождественское утро.
Уилл не мог понять, почему не замечал этого раньше.
-Уилл? – повторил Ганнибал.

-Ты действительно хочешь умереть, Уилл?
Уилл вскинул голову, чтобы взглянуть на Ганнибала, рука которого скользнула вниз и в сторону, оказавшись на щеке Уилла. Несмотря на все, что Ганнибал сделал с ним, его прикосновение по-прежнему успокаивало.
-Разве не этого вы добивались?
-Нет, я недооценил степень негативного влияния на тебя этого заведения, - Ганнибал помолчал. – Я надеялся возобновить наши беседы.
Уилл коротко рассмеялся.
-Да, хорошая шутка. Но видите, никто не идеален. Тогда уж запечатали бы мои мозги в банку. Или порезали бы и поджарили. Все лучше, чем быть запертым здесь.
Ганнибал внимательно смотрел на него. Отвел со лба Уилла волосы, падавшие ему на глаза. Секунды утекали в молчании.
-Где ты сейчас? – наконец спросил Ганнибал.

Ганнибал выехал со стоянки, коротко взглянул на Уилла, который то ли спал, то ли отключился с того самого момента, как упал на пассажирское сидение «Бентли», отметил нездоровый блеск восковой кожи. Ганнибал проверил его пульс. Сердце билось слишком быстро, запястье было влажным и холодным.
Ганнибал предвидел и даже некоторым образом приветствовал определенное помутнение единственного в своем роде разума, готовясь наблюдать реакции Уилла на предательство собственного рассудка, но этот эксперимент должен был проходить полностью под его контролем. А то, что он увидел в клинике, грозило стойкими и необратимыми последствиями. Так что, чем бы это ни грозило в дальнейшем, он никогда не пожалеет о своем решении вытащить Уилла.
Пришлось позаимствовать номерной знак с ближайшего «Кадиллака». «Бентли» сам по себе был слишком приметным, но кража машины в этих обстоятельствах обернулась бы катастрофой. Чем быстрее они выберутся из города, тем лучше.
Учитывая, что время на подготовку у него было – почти целая неделя, - операция по извлечению Уилла из камеры прошла гладко. Пришлось убить всего двоих охранников, что наверняка ровно в два раза превысило гипотетический предел возможностей Уилла по мнению Джека, особенно учитывая мастерство и способ убийства.
Потом была милосердно короткая поездка до автобусной станции, где в арендованной ячейке Ганнибал хранил все необходимое на случай непредвиденных обстоятельств. Забрав вещи, он заглянул в придорожный магазин, чтобы купить одеяло для Уилла, все еще не подававшего признаков жизни.
В час пик улицы были забиты машинами, и к тому времени, как Ганнибал выехал на трассу и повернул на юг, свет дня стал угасать. Уилл дернулся во сне - очевидно, запутавшись в лабиринтах кошмара. Ганнибал смотрел, как страх и борьба сменяют друг друга на лице Уилла, и жалел, что не может прямо сейчас заглянуть в его разум и увидеть тьму, резвившуюся там. Ганнибалу было любопытно, не снится ли Уиллу он сам.

Уилл проснулся в темноте, связанный, от отчаянного усилия вырваться из пут. Растущая паника сковала горло, дыхание стало частым и поверхностным. Что-то тяжелое давило на грудь.
-… должен успокоиться… Уилл!
Голос Ганнибала. Тяжестью на груди оказалась всего лишь его рука, а удерживающие путы – ремнем безопасности.
-Все нормально, простите, - пробормотал Уилл. Извиняться за игры собственного разума давно уже стало привычкой. Сердце билось слишком быстро, до тошноты, пот просачивался сквозь рубашку на сидение машины.
-Сзади есть одеяло, - сказал Ганнибал. – Возьми, иначе замерзнешь.
Уилл потянулся за одеялом и как следует закутался. Он уже чувствовал приближение знакомой, пробирающей до костей дрожи. Вспомнил охранников возле его камеры и хруст костей, когда Ганнибал одним движением сворачивал им шеи. Это было последнее, что он помнил.
-Вы многих убили таким способом?
- Многих – это сколько по-твоему?

Он купил одежду для них обоих, воду, снеки. Чуть не заблудился среди полок, плутая среди блендеров, комплектов постельного белья, микроволновок и сухих завтраков. И в лучшие-то времена походы за покупками заставляли Уилла сомневаться в здравости своего рассудка. Он бросил охотничий нож на упаковку вяленой говядины и картофельных чипсов и в который раз поймал себя на ощущении абсолютной нереальности происходящего.
Когда он вернулся к машине, на ней уже красовались кентуккские номера. Уилл протянул Ганнибалу джинсы, белую хлопковую футболку и черную рубашку-поло. Он и вообразить не мог, как будет выглядеть Ганнибал во всем этом, пока тот не оделся, а увидев результат, в первый момент не смог соотнести человека, которого видел перед собой, с глубоко укоренившемся в сознании образом Ганнибала Лектера. Каннибал и серийный убийца легко растворился, преобразившись в совершенно другого человека, как позолота, впитавшаяся в страницы книги.
Уилл не мог отвести взгляд.
-Я выгляжу настолько по-другому? – поинтересовался Ганнибал.
-Вы выглядите, как кто-то абсолютно другой.
-Зато ты все тот же.
Уилл вздохнул.
- Да, такая вот хреновая ирония. Поехали, найдем какую-нибудь закусочную.

Еда определенно пошла на пользу. Уилл больше не чувствовал, что в любую минуту может свалиться в обморок или отключиться. Окружающее по-прежнему казалось нереальным, и он не был на сто процентов уверен, что не спит, но ни одно из этих обстоятельств не могло помешать ему управлять машиной.
-Не стоит. Лучше я буду вести машину, а ты - говорить. Расскажи о своем кошмаре.
-А как же правило не платить паромщику, пока не окажешься на другой стороне реки?
-У Харона не было причин сохранять переправляемые им души невредимыми.
-Как и у вас.
-Это не так. Мы ведь друзья, не правда ли?
Уилл опустил взгляд на руки, вцепившиеся в слишком свободно сидевшие на нем брюки.
-Вы не мой друг, Ганнибал. Вы разрушили всю мою жизнь, - прошептал он.

Ганнибал задумчиво постучал безымянным пальцем по шву оплетки на руле. Даже для человека, который всю жизнь охотится на монстров, Чесапикский Потрошитель должен был стать кем-то вроде самого страшного чудовища из детских кошмаров. Поразительно, что Уилл думал о нем по-другому, хотя, может быть, и не стоило так этому удивляться.
-Ты не испытываешь страха, - заметил Ганнибал.
-Мой инстинкт самосохранения давно уже сдох в муках. К тому же я до сих пор не уверен, что не сплю.
-Очень много времени прошло с тех пор, как я думал о себе, как о человеке.
-Так легче. Если мы считаем себя кем-то другим, значит, в нас и в наших поступках нет ничего противоестественного.
-Что заставляет тебя думать, что с тобой и твоими поступками что-то не так?
Свет придорожных огней ритмично прошивал лобовое стекло. Дорога шла в гору, Ганнибал обогнал тяжело груженую фуру. Уилл поерзал на сидении и поправил ремень безопасности – ему показалось, что он слишком сильно давит на грудь.
-Вы ведь знаете, как это бывает - когда ребенком ты сталкиваешься с тем, что твой разум просто не готов принять? И это навсегда остается с тобой. Ты носишь это в себе, пока взрослеешь, ты прорастаешь сквозь это, как дерево прорастает сквозь каменные плиты. И ты всегда знаешь, что оно внутри, всегда с тобой, даже когда становишься взрослым. И понимаешь, что где-то глубоко ты – неправильный, покореженный.

они были просто… другими.
-А ты уже тогда знал, что отличаешься от прочих.
Уилл закрыл лицо руками и рассмеялся коротким, горьким смехом.
-Я знал это всегда. Знал еще до того, как выучил, что два плюс два будет четыре. До того, как научился завязывать шнурки. Знал с самого рождения. А в тот день меня просветили, куда попадают такие, как я - которые чем-то отличаются от других.
-И ты никому ничего не сказал?
-Конечно, нет. Иначе они бы поняли, что я – другой.
-Значит, детский страх во взрослой жизни переродился в фобию.
-За исключением того, что она не иррациональна. И никогда такой не была – во всяком случае, не для меня. Я уже говорил вам, что прекрасно знаю, какие типы расстройств личности у меня есть. И никогда не претендовал на то, чтобы считаться нормальным.

– Давайте же, съезжайте с дороги!
На этот раз Ганнибал подчинился и даже осторожно сдал назад вдоль обочины, время от времени бросая взгляды на руку Уилла, мертвой хваткой вцепившуюся в его запястье. То, что Уилл прикасался к нему, еще и так непринужденно, казалось почти невероятным.
Когда они подъехали к нужному месту, Уилл открыл дверь и пулей вылетел из машины, забыв, что до сих пор замотан в одеяло. Ганнибал тоже выбрался из «Бентли» и молча наблюдал за ним, облокотившись на крышу машины. Когда Уилл скрылся в придорожных кустах, он недовольно поджал губы, но все же направился следом.
И нисколько не удивился, обнаружив Уилла, подманивавшего куском недавно купленной говядины поразительно грязную дворнягу.
-Думаю, сейчас неподходящее время, чтобы заводить питомцев, Уилл.
-Он ранен.
Пес наконец подошел достаточно близко, чтобы взять мясо. Он припадал на переднюю лапу, а шерсть была выпачкана засохшей кровью. Уилл протянул ему еще один кусок говядины. Пес улегся на брюхо, заскулил и положил голову на колени Уиллу, который осторожно ощупал поврежденную лапу. Пес дернулся и зарычал, но не сделал попытки укусить.
Уилл посмотрел на Ганнибала снизу вверх.

-Все не так плохо, - сказал Ганнибал, отводя в сторону спутанную шерсть.
-Его кто-то укусил?
-Нет. Края раны неровные, но не рваные. Колючая проволока, я полагаю. Нужна вода и аптечка – она в багажнике.
Уилл тут же кинулся к машине, а Ганнибал задумчиво посмотрел на пса, борясь с искушением убить его, а потом сказать Уиллу, что он сбежал. Животное было грязным, с колтунами в шерсти, и наверняка заражено блохами - беспородный бродяга с серебристыми пятнами на морде, немолодой и навряд ли протянет еще больше пяти лет. Пятнистый окрас. Скорее всего – чем-то болен.
Уилл вернулся. Ганнибал принялся смывать кровь, чтобы очистить рану. Он попытался взглянуть на пса глазами Уилла, чтобы понять, что тот нашел в этом жалком существе, но не смог. Это разозлило его, и движения вышли резче, чем требовалось. Пес оскалил клыки, и Уилл принялся успокаивать его, гладя по голове и шее, шепча что-то неразборчиво-нежное.
-Почему ты так возишься с ними? – спросил Ганнибал, не скрывая своего неодобрения.
-Вы оказывались в ситуации, когда отчаянно нуждались в помощи, а никто так и не помог?
-Но сейчас ты не один. И в любом случае, одна лишь неудовлетворенная потребность в защите, как бы давно она ни возникла, не может провоцировать тебя вновь и вновь отыгрывать этот сценарий.

Уилл зарылся пальцами в спутанную шерсть пса и, наклонившись к нему, тихо шепнул:
- Я не смогу оставить тебя, но обещаю, что найду тебе хороший дом.
Пес лизнул его в ухо, Уилл улыбнулся.
Конечно, самым лучшим – и самым невозможным - вариантом было отправить пса к Алане, в стаю. Что ж, всегда есть вероятность, что им удастся найти какой-нибудь приют для животных в ближайшем городе.
«Бентли» выехал обратно на трассу. Уилл завернул остатки говядины в пакет, предварительно заверив Ганнибала, что мясо не выпачкано в собачьей слюне. После пятиминутной отчаянной внутренней борьбы он тихо произнес:
-Спасибо.
-Ты благодаришь меня сейчас, но не за то, что я помог тебе бежать из клиники?
-Тогда вы сделали это, преследуя собственные цели. А сейчас – только потому, что я попросил.

-Милая история.
-Наверное, все же вряд ли подходит для чтения на ночь.
-Кто вам ее рассказывал?
-Моя бабушка. Это очень древняя легенда, хорошо известная там, где я родился.
-Где это?
-Литва.
У Уилла наготове была еще тысяча вопросов, но Ганнибал опять заговорил – на этот раз на языке, которого Уилл не знал, и мог только предполагать в нем литовский. Уилл никогда не слышал его раньше, но ему почему-то казалось, что этот язык, в отличие от английского, самой природой предназначен для Ганнибала.
Ганнибал рассказывал ту же самую легенду - в конце концов, незнакомые слова и знакомые интонации убаюкали Уилла, и он уснул.

Здание угрожающе маячило впереди. Уиллу казалось, что его вязкая и скользкая как нефть тень ползет к машине. Ганнибал с выражением бесконечного терпения на лице уже давно окунулся в нее, приглашающим жестом вытянув руку во тьму.
Уилл выбрался из машины и прошагал мимо, опустив голову и стиснув в карманах кулаки, чувствуя, как паника подступает к горлу. Открыв центральную дверь здания, он немного замешкался, и лишь легкое прикосновение Ганнибала к его спине придало Уиллу решимости войти в холл.
Глубокие тени, затаившиеся в углах и скрывавшие высокий потолок, были похожи на пауков. Фонарик Ганнибала выхватывал из темноты лишь фрагменты сколотой плитки и ободранные отсыревшие стены на другом конце холла. Уилл заметил кресло со сломанной осью и разбросанные листы порванной книги. Пульс гулко отдавался у него в ушах, тишина казалась невыносимой.
-Куда мы идем? – спросил он, только чтобы не молчать.
-В комнату, где я его убил.
-Я не хочу смотреть на ваше место преступления.
-Напротив. Ты никогда не применял свои таланты в присутствии человека, который может подтвердить или опровергнуть твои выводы. И тебе любопытно, как это будет.
-Это случилось слишком давно. Я работаю по свежим следам.

-Не похоже на ваш почерк.
-Объясни.
-Для своего замысла вы могли выбрать любое помещение, которое подходило бы для демонстрации его значимости, но вы убили в комнате ожидания. Что само по себе символично, я полагаю, хотя это не тот масштабный сценарий, которому вы обычно следуете. Просто оставили его на полу - никаких декораций, никакого оформления, ничего лишнего.
Уилл обошел вокруг тела, испытывая непреодолимое желание двигаться. Ноги сводило судорогой, и он почти ждал, что вот-вот почувствует на своей шее горячее дыхание призрачного оленя.
-Что он сделал?
-Что ты имеешь в виду?
-Вы выбираете их не случайно, но не по типу внешности, возраста, или социального положения. Они все переступили какую-то черту. Единственный общий знаменатель у жертв – это вы. Вы встречали этих людей, и все они дали вам повод к убийству. Всегда было интересно, какой именно.
-Конкретно этот пролил дешевую водку на мой костюм.

Уилл не мог повернуть голову. Едва сознание вернулось к нему – резко, рывком, - он забился и заметался – напрасно, потому что запястья, щиколотки и даже голова были надежно зафиксированы и привязаны ремнями к грязной кровати, на которую его уложил Ганнибал. Уилл мог смотреть только прямо перед собой, на пятно света, которое расползалось по потолку. Должно быть, фонарик упал где-то на пол и светил вверх.
Уилл попробовал ослабить ремни, поворачивая и крутя запястье, но едва смог дотянуться до них кончиками пальцев. На ощупь ремни были кожаными. Скорее всего, они уже давно гнили от сырости. Уилл рванулся изо всех сил, но ремни держали крепко.
Сердце, колотившееся в груди, казалось ему слишком горячим, разбухшим и несоразмерно огромным. Грудная клетка не вмещала его, сдавливала со всех сторон, не оставляя места ни желудку, ни легким. Уилл задыхался, еле сдерживаясь, чтобы не хватать воздух ртом отчаянными глотками, и заставлял себя дышать ровно и неглубоко.
Комната была пуста, он был один. Уилл убеждал себя, что Ганнибал где-то недалеко – наблюдает, оценивает – но верить в это с каждой прошедшей минутой становилось все сложнее.
Тогда Уилл попытался изменить тактику – в конце концов, не имело никакого значения, здесь Ганнибал или нет. Все, что ему нужно – это сосредоточиться. Кожаные ремни старые и протертые, кровать – тоже, вдобавок, наверное, еще и ржавая. Он сможет выбраться самостоятельно. Ему необязательно лежать здесь, спутанному по рукам и ногам, и дожидаться, пока подозрительно активная живность, бегающая по стенам, не осмелеет настолько, чтобы попробовать его на вкус.
Фонарик вдруг с глухим стуком опрокинулся и покатился, луч света прочертил дугу, скользнул вниз и заплясал на стене. Уиллу показалось, что он увидел метнувшуюся тень, чей-то образ на секунду выступил из тьмы. Он вытянулся изо всех сил, чтобы увидеть, есть ли там кто-нибудь, но, даже вывернув голову вправо, насколько позволяли ремни, не смог ничего разглядеть.
Фонарик наконец остановился, тени, казавшиеся теперь чернее и гуще, замерли. Уилл опять оказался в тишине и одиночестве. Единственным звуком, разносящимся по комнате, было его сбитое неровное дыхание. Уилл попытался дышать размеренно, вновь обрести хоть какое-то подобие контроля над собой, но тело в панике стремилось вдохнуть как можно больше воздуха, словно каждый вздох грозил стать последним.
Мышцы сводило судорогой и скручивало так сильно, что болели кости. Уилл отчаянно дергал запястье, стараясь освободить руку, пока не стер кожу в кровь. Он твердил себе, что ремень рано или поздно поддастся, что все будет хорошо. Что Ганнибал где-то здесь, должен быть здесь, наблюдает, иначе вся эта ситуация не имеет смысла. И если – когда - станет совсем плохо, Ганнибал вмешается.

Горло словно ободрали изнутри. Наверное, он кричал, но сам не слышал ни звука. Какая-то часть него, часть прежнего Уилла, наблюдая за всем словно со стороны, все еще осознавала происходящее, но накатывающие волны безумия захлестывали и уносили ее все дальше и дальше. Время потеряло смысл, секунды и часы слились в одно целое, когда Уилл услышал звук открывшейся двери и приближавшиеся шаги.
Тени опять заметались по стенам, Уилл инстинктивно дернулся назад. Напрасно. Он ощутил чье-то присутствие – подавляющее, неумолимое, - и опять забился, выкручивая правую руку, и на этот раз ремень поддался.
Уилл рванулся что было сил, но его тут же крепко схватили за запястье, удерживая на месте. Ганнибал склонился над Уиллом, прижал два пальца к его шее, нащупывая пульс, прежде чем освободить ему руки. Уилл ощущал его горячее, быстрое дыхание, видел непривычный румянец, окрасивший скулы, и испарину, выступившую у корней волос.
Ганнибал рванул оставшиеся ремни, освобождая голову и щиколотки Уилла, поднял его на ноги и потащил прочь от кровати, остановившись только на полпути к двери. И даже тогда он продолжал оставаться строго между Уиллом и кроватью.
Уилл привалился к груди Ганнибала, чтобы не упасть. Ноги просто не держали. Ганнибал обхватил его лицо ладонями, легко поглаживая щеки, заставил приподнять голову и посмотреть на него.
-Я думал, ты добивался именно этого, - сказал Уилл. Голос прозвучал хрипло и незнакомо, говорить было больно.
Ганнибал явно собирался что-то ответить, но удержался в последний момент и не сказал ни слова. Он еще раз проверил пульс Уилла, прижав указательный и средний пальцы к шее под подбородком, а другой рукой откинул волосы с его лба жестом, выдававшим напряженную нервозность.
-Так и было. До определенной степени, - в конце концов, ответил он.

Уилл теперь оказался совсем близко к нему, практически вплотную, вторгаясь в личное пространство - и Ганнибал не отстранялся. Подняв руку, Уилл с силой провел большим пальцем по его разбитой губе, жадно наблюдая, как из ранки сочится кровь. Глаза Ганнибала были прикованы к лицу Уилла, выискивая что-то, известное ему одному, стремились поймать ответный взгляд – но Уилл упорно не смотрел на него.
-Скажи, что сожалеешь, - прошептал он.
-Я сожалею.
-Хорошо. Я тебя не простил, нихрена подобного, но то, что ты сказал – это хорошо.
Уилл придвинулся еще чуть ближе, оказавшись совсем уж вплотную, и вот теперь Ганнибал отшатнулся назад. Уилла с головой захлестнуло ощущение собственной власти. Он шагнул вперед еще раз и еще, и каждый раз Ганнибал отступал все дальше, пока не уперся спиной в стену.
-Мы должны ехать, - ровным тоном сказал он, но не сделал ни одного движения, чтобы уйти или отодвинуть с дороги своего преследователя.
Уилл оперся ладонями о грязную стену по обе стороны головы Ганнибала и сократил последнее оставшееся между ними расстояние - поймал губами его нижнюю губу, втянул ее в рот, ощущая на языке металлический вкус крови, и почувствовал, как пальцы Ганнибала судорожно вжимаются ему в бок. В остальном Ганнибал оставался абсолютно неподвижным, даже когда Уилл просунул колено между его ног и углубил поцелуй, скользнув языком внутрь. Он лишь издал низкий звук, который Уилл жадно впитал ртом и губами, выпив до дна. Непривычный будоражащий привкус крови подстегивал его, заставляя буквально вжимать Ганнибала в стену, ощущая бедром его твердеющий член. Тело Уилла отреагировало совершенно аналогичным образом, и прежде чем совсем потерять голову, он отшатнулся назад.
-По крайней мере, теперь я знаю, что не сплю. Никогда в жизни у меня не было таких жутких кошмаров – хотя, я уверен, в скором времени будут. Благодаря тебе.

Уилл никогда не отрицал, что Ганнибал обладает природным магнетизмом - а сейчас противостоять его притяжению было просто немыслимо, особенно когда он был таким непривычно растрепанным и дышал так непривычно неровно. Поэтому Уилл без раздумий шагнул ближе, стремясь вновь ощутить тепло, исходившее от Ганнибала, и медленно провел ладонями вниз по его груди.
-Хотя я очень не хочу, чтобы ты останавливался, вынужден напомнить, что нам пора.
Уилл нахмурился.
-Охрана? Это место патрулируется?
-Проблема не в этом.
Ганнибал отодвинулся, наконец, от стены, направился к двери, по пути подобрав фонарик, и остановился, выжидательно глядя на Уилла.
-А в чем проблема?
-Я – владелец этого здания.

-Не так уж далеко, - заметил Ганнибал. – Человек, выгуливающий собаку, привлечет меньше внимания, чем двое мужчин на «Бентли». Я скоро вернусь, а тебе не помешает переодеться. И выпить воды.
-Я в порядке. И не какая-то там чертовая… - Уилл едва успел проглотить готовое сорваться с языка слово «чашечка», что только подогрело его злость. Иногда ему начинало казаться, что не осталось ни единого места в его сознании, куда еще не успел пробраться Ганнибал.
-Я в порядке, - с нажимом повторил он.
-У тебя шоковое состояние.
Уилл несколько секунд сверлил Ганнибала взглядом, потом аккуратно выбрался из машины, от души хлопнув дверью. Даже поймал себя на желании открыть ее еще раз – чтобы была возможность шарахнуть как следует, - но сдержался, и зашагал прочь, путаясь в высокой траве, в безотчетных поисках чего-нибудь, на чем можно было бы выместить злость.
Ганнибал последовал за ним, осмотрительно предпочитая держаться подальше.
-Уилл…
Уилл резко повернулся, вскинув руки к ночному небу.

Ганнибал поудобнее перехватил пса, умостившего морду на его предплечье. Он прекрасно знал, что в городе нет приюта для бездомных собак, и путь его лежал прямиком к полицейскому участку.
Остановившись на полдороге, когда Уилл уже не мог его видеть, а до города оставалось еще достаточное расстояние, чтобы не привлекать к себе внимания, Ганнибал написал на оборотной стороне своей визитки:
Чарли, для Беверли Катц, ФБР.

Перевернув визитку обратно и мельком глянув на тисненые буквы своего имени, Ганнибал мгновение колебался, хотя и знал наверняка, что начало катастрофы уже положено. Знал с тех самых пор, как сломал шеи охранникам в клинике – точно таким же способом, которым когда-то был убит пациент в его кабинете. Джек наверняка заинтересуется этим обстоятельством, а если Джек берет след, он не останавливается на полпути. И заброшенная психиатрическая клиника, находящаяся в собственности Ганнибала - только первый из длинной череды фактов, до которых он рано или поздно докопается.
Ганнибал решительно подчеркнул свою фамилию и написал: Проверьте морозильник, постаравшись как можно тщательнее подделать неразборчивый угловатый почерк Уилла.
Беверли Катц являла собой счастливое сочетание ума, необходимых навыков, дружеского отношения к Уиллу и готовности выйти за рамки инструкций. Так или иначе, она придет к нужному заключению, и когда это случится, Ганнибалу лучше быть как можно дальше отсюда.
Он привязал пса возле полицейского участка, устроив его на одеяле, прицепил визитку к галстуку-поводку булавкой, вытер руки о мокрую траву и повернул обратно.

Когда Ганнибал вернулся к машине, то обнаружил Уилла растянувшимся на капоте «Бентли». Он переоделся в защитного цвета штаны, клетчатую фланелевую рубашку и синюю ветровку, длинные рукава которой доходили ему практически до кончиков пальцев. Слабый неверный свет луны подчеркивал резкие линии его лица и шеи.
-Иди сюда, - позвал Уилл, не открывая глаз.
Ганнибал с готовностью сократил разделявшее их расстояние и осторожно опустился на капот, все еще хранивший тепло от нагревшегося двигателя.
-Ты знаешь что-нибудь о звездах? – неожиданно спросил Уилл.
-Могу определить местонахождение общеизвестных созвездий. Орион, Пегас, Андромеда, некоторые другие.
-Астрономическая навигация. Один из друзей отца пробовал научить меня этому, когда мне было восемь или девять. Когда я стал старше, мне пригодились эти уроки. Где бы ты ни находился, всегда сможешь отыскать дорогу с помощью одного только звездного неба.
-И ты решил продолжить изучение навигации?
-Да. Когда мне было четырнадцать, я работал в Майне на катере, который предназначался для ловли омаров. Владельцем был отставной военный, который перетаскал мне свои книги по картографии и логистике. Его дети не возражали, все равно современные рыболовецкие суда напичканы электроникой.

Уилл наклонился ниже. Его палец переместился на щеку Ганнибала.
-Так нечестно.
-Ты хотел, что я был убедителен.
-Думаю, у тебя получилось. Ты убил Абигейл Хоббс?
-Нет.
-А как же кровь?
-Позаимствовал немного с ее согласия. Воссоздать на полу рисунок артериального кровотечения не так сложно.
-Ты отрезал ей ухо.

И вот теперь Уилл поцеловал его. Легко, почти нежно – яркий контраст с поцелуем в здании клиники. Сейчас не было ни напора, ни ярости. Ганнибал пришел к выводу, что этот вариант поцелуя нравится ему не меньше. А может, даже больше.
Уилл прижался крепче, перекинув одну руку через Ганнибала, чтобы опереться о капот. Ганнибал представил себе молодого и неопытного Уилла, лежавшего в точно такой же позе с девушкой его возраста, очередной брюнеткой в стиле мисс-средний запад. Это положение легко позволяло Уиллу прижиматься рукой и плечом к груди девушки. Наверное, его это возбуждало – и что самое интересное, это возбуждало и Ганнибала.
Губы Уилла легко прижимались к его губам, язык очерчивал их контуры, иногда скользя внутрь полуоткрытого рта. Ганнибал обхватил его за бедра, а затем скользнул рукой вверх по спине, чтобы прижать сильнее, – но ощутил холод металла и замер. Это без сомнения был нож, который Уилл засунул себе за пояс.
-Зачем это? – поинтересовался Ганнибал.
-Думал поквитаться с тобой за смерть Абигейл.
-Поквитаться или убить?
-Так и не решил, - плечи Уилла напряглись – скорее, в защитном жесте, чем в простом пожатии. – Хотя, наверное, я все равно не смог бы этого сделать.
Одного знания о том, что Уилл обдумывал вариант убийства, хватило, чтобы возбуждение Ганнибала возросло многократно. Он был совсем не против продолжения, но Уилл перекатился и спрыгнул с капота.

Этот секрет Ганнибал хранил в себе так долго, что на мгновение ему показалось, что он физически не сможет ответить. Во рту внезапно пересохло, а язык стал неповоротливым и тяжелым. Ганнибал сделал глоток воды из бутылки, плотно закрутил колпачок и лишь потом заговорил:
- Это почти экстатическое ощущение, в дионисийском понимании этого слова. Физически процесс требует приложения максимальных возможностей моего тела и предельной сосредоточенности разума - такое полное погружение я иногда ощущал при проведении хирургических операций или терапевтических сессий с тобой. Наиболее захватывающий опыт всей моей жизни.
Высказываясь так открыто, Ганнибал ощущал легкое беспокойство - словно каким-то образом, произнося это вслух, принижал истинную суть происходящего. Возможно, это было платой за попытку облечь в слова то, о чем не следовало говорить.
-Ты только что поставил на один уровень разговор со мной и убийство?
-Сожалею, если такое сравнение оскорбляет твои чувства.
-Нет, это… Нормально, я полагаю, - Уилл стянул очки с переносицы, чтобы протереть стекла. – Знаешь, почему я спрашиваю тебя обо всем этом?
-Думаю, любопытство. Уникальный и единственный в своем роде шанс.
-Частично. Но не только, - Уилл надел очки, нервно потер пальцем нос, откинул назад лезущие в глаза волосы. – Собираюсь сказать нечто такое, что круто изменит твое мнение обо мне к худшему.

Уилл свернул с шоссе 1-95 к побережью.
-Можно узнать, куда мы направляемся? – спросил Ганнибал.
-Неправильный вопрос.
Ганнибал задумчиво побарабанил пальцами по колену.
-Значит, мы направляемся не куда-то, а, скорее, в когда-то?
-Угадал. Примерно на тридцать лет назад.
-К другу твоего отца?
-Он не был другом. Просто знакомый.

-Насколько я знаю, тело все еще там, - завершил рассказ Уилл. – Лет десять назад кто-то выкупил дом, сделал ремонт и залил пол нижнего этажа цементом.
-Неплохо.
-Очень плохо. Если кто-то до сих пор ищет этого человека, у нас могут быть проблемы. Хотя, насколько я знаю, никто так не обеспокоился его исчезновением. Одежду, в которой отец в тот вечер ходил в бар, я утопил в озере - всю, включая ботинки. За что потом мне от него хорошенько досталось.
- Вместо благодарности.
-Это были хорошие ботинки.
Ганнибал скептически хмыкнул.
-Думаешь, этот Хаксли согласится тебе помочь?
-Думаю, он согласится продать нам катер, не задавая лишних вопросов.

И услышал позади тихий саркастический смешок Ганнибала. Хаксли тоже не выглядел убежденным.
Несмотря на не отпускающее его ощущение нереальности происходящего, Уилл понимал, что в дальнейшем им будут нужны деньги. А Хаксли теперь знал, что Уилл в отчаянном положении, будет набивать цену и торговаться за каждый цент. Единственная вещь, которая могла на него повлиять – это страх.
А учитывая, что обычно Уилл вызывал в людях недоумение и смутную жалость, а никак не страх, перед Хаксли ему нужно играть роль совершенно другого человека. И у него даже есть, в кого перевоплощаться – тысячи жестоких преступлений, прошедших за эти годы перед его глазами.
Уилл выпрямил спину и плечи, которые он неосознанно горбил в защитном жесте, и медленно улыбнулся холодной улыбкой, которую позаимствовал из арсенала Ганнибала. Образ Гаррета Джейкоба Хоббса, незримо присутствовавший в сознании, шептал ему: Видишь? Видишь? Да, вижу – мог бы с полным правом сказать Уилл.
Он чувствовал угрозу и страх, расходящиеся от него в стороны как круги по воде, и неприятная улыбка на лице уже не казалась ему такой чужеродной. Уилл шагнул вперед, и Хаксли непроизвольно попятился.
-Ладно, это твои дела, меня они не касаются, - пробурчал он, когда уперся пятками в грязный настил перед трейлером, и остановился. Уилл продолжал идти, пока не приблизился к нему вплотную. Вытащил дробовик из безвольных пальцев Хаксли - тот и не подумал возражать – и отбросил его в сторону.
-Покажи, что у тебя есть.
Хаксли вытер рукой губы и покосился на дробовик, валяющийся в мокрой траве.

Весельную лодку Уилл отмел сходу, поэтому на выбор осталось всего два судна: рыболовецкий катер, чье состояние было всего лишь немногим лучше трейлера, и старая 25-футовая яхта, на палубе которой гнили снасти и в беспорядке валялись спутанные сети. Когда-то она был выкрашена в зеленый, но краска давно облупилась. Всякий раз, как отхлынувшая волна обнажала борт, становился виден плотный слой облепивших его ракушек. Подвесной мотор на вид казался достаточно новым, но, за исключением лопастей, был весь покрыт въевшейся грязью. В общем¸ яхта представляла собой плавучую катастрофу. Уилл сразу ощутил с ней некое родство душ.
-Яхту, - сказал он. – Полторы штуки.
-Да брось! – возмутился Хаксли. – Она стоит в два раза больше!
Уилл помолчал, давая савану ночи поглотить отзвук прозвучавшей фразы.
-Она еле держится на плаву, - тихо сказал он, медленно поворачиваясь к Хаксли, который тут же попятился и едва не свалился с причала. – Две тысячи. И я забираю ее в ближайшие двадцать минут.
Хаксли, еле восстановив равновесие, усердно закивал.
-Деньги в машине, - сказал Уилл. Страх Хаксли согревал его, как солнечные лучи, наполняя сердце невыразимой воздушной легкостью. Облегчение при мысли, что можно наконец-то позволить себе не быть жертвой, было таким всеобъемлющим, что глазам становилось больно.
Их маленькая процессия двинулась обратно к трейлеру. Ганнибал ускорил шаги, подойдя к Уиллу вплотную, скользнул ладонью по его ребрам и шепнул, почти касаясь губами уха:

Хаксли приотстал, нагнувшись за дробовиком, выпрямился, пыхтя и отдуваясь. Уилл остановился, ожидая, пока он поравняется с ним, но Хаксли целеустремленно прошагал мимо него, резко оттолкнув с дороги плечом.
Ганнибал поджал губы, когда дуло дробовика уперлось ему под подбородок, и брезгливо отвернулся от Хаксли, тяжело дышавшего ему прямо в лицо. Уилл видел, как он весь подобрался, как сжатая пружина – и знал наверняка, что именно так выглядит Ганнибал Лектер за секунду перед тем, как сбросить маску социализации.
-Ганнибал, нет.
-Почему нет? Он бесполезен. Его запах ужасен, он отвратительно груб. Ты не выносишь этого человека, причем с самого детства. Какие у тебя могут быть возражения?
Уилл схватился за переносицу.
-Ты не можешь вот так просто убивать людей!
-Мой жизненный опыт свидетельствует об обратном.
- Вы, оба, а ну заткнитесь! – заорал Хаксли.