Текст песни Сергей Лукьяненко - Восточная баллада о доблестном менте

Исполнитель: Сергей Лукьяненко
Название песни: Восточная баллада о доблестном менте
Дата добавления: 19.05.2020 | 16:52:04

Просмотров: 23
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

Здесь расположен текст песни Сергей Лукьяненко - Восточная баллада о доблестном менте, перевод и видео.

ВОСТОЧНАЯ БАЛЛАДА О ДОБЛЕСТНОМ МЕТНЕ

Дошло до меня, терпеливый читатель, хоть и не сразу, что не слыхал ты еще об отважном менте Акбардине и о том, как он добыл несметные сокровища.
А история эта, достойная записи шилом на спине неверного, давно тревожила мою душу.
Однажды, темной ночью, когда благонадежные граждане халифата принесли хвалу эмиру и опустились почивать со своими женами, доблестный мент Акбардин обходил светлые улицы, не пренебрегая однако и темными. Был он хорош собой — крепок, кривоног и глаз его правый был зорок.
Заглянув за лавку Буут-аль Назара, достославного торговца заморскими притираниями, отважный Акбардин почувствовал чье-то мерзкое дыхание. Свершив свое дело — ибо долго бродил он по светлым улицам, не пренебрегая и темными, Акбардин пошел на запах.
И открылось мне, что увидел он грязного панка, спавшего в картонной коробке из-под заморских притираний. Был это панк из панков, с мерзким лицом, ужасной фигурой и велосипедным звонком в правом ухе. А запах его устрашил бы и более отважного, чем Акбардин, не страдай он в тот день от насморка.
— Вставай, грязный панк, неугодный эмиру! — воскликнул Акбардин. — Ибо я, мент от рождения, Акбардин сын Аладдина, отведу тебя в позорное узилище.
Грязный панк проснулся и закричал:
— Кто ты, смеющий посягать на мой сон? Ибо я ужасен, проснувшись с похмелья!
Но Акбардин достал свою дубинку, и панк, упав на колени, взмолился:
— О, не бей меня холодной резиной, Акбардин сын Аладдина! Я не просто панк, я панк из панков! Я открою тебе великие тайны и приведу к несметным сокровищам! Только не бей меня по почкам, а также по тем местам, которые подсказывает тебе богатая фантазия!
— Что ты можешь мне дать, грязнейший из грязнейших? — поразился Акбардин. — Крепка моя хижина, и каждый день я имею хлеб с молоком, а по пятницам — да святится имя эмира! — большую рыбу в маленькой железной баночке.
— О, я дам тебе могущество самого эмира! — воскликнул панк. — И знай же, что я бы и сам получил его — но мне в лом. У тебя будет столько жен, сколько дозволено, и столько наложниц, сколько захочешь, и столько вкусной рыбы, залитой соусом из помидоров, что она не полезет в твои уста!
— Говори же, если есть тебе, что сказать, — повелел Акбардин. И грязный панк — да забудется всеми его имя: Киндерсюрпризбек, рассказал:
— Знай же, мудрейший из ментов и ментовейший из мудрейших, что происхожу я из славного рода Киндерсюрпризбеков, да не оскудеет он. И был я славным ребенком и добрым юношей, пока судьба не покарала меня за многочисленные грехи. И решив, что все мне дозволено, отправился я в путешествие. И шел долго, ибо был пьян. И дошел. И...
— И?.. — воскликнул Акбардин.
— И! — развел руками грязнейший из панков.
— Так что же мы ждем? — удивился Акбардин. — Мой мотоцикл быстр, а дубинка резинова! Устрашим же сами себя!
И они вскочили на мотоцикл мента, причем Акбардин сел впереди, а презреннейший из панков, да забудется всеми его имя — Киндерсюрпризбек, сзади. И набегающий воздух обдувал Акбардина, и дыхание его было легко. А протертые шины скрипели на поворотах, и скрип тот был ужасен.
И надо сказать, о читатель, что в дни те съехались в достославный халифат многочисленные эмиры и короли. Обсуждали они великие дела — как менять медь на серебро, и как пятью хлебами накормить всех желающих. А также съехалась многочисленная челядь, и челядь челяди, и прихлебатели, и подпеватели — среди коих и был ваш покорный слуга.
И многие менты великого халифата охраняли покой их. Увидев же друга своего, Акбардина, которого ценили за веселый нрав и честность при игре в кумалак, решили они: неладно.
И решив так, вскочили они на свои мотоциклы, а у кого не было своих — на чужие, и понеслись за Акбардином.
Столько песчинок не лежит на дороге, сколько ментов мчалось за отважным Акбардином. Ибо напряженной была обстановка в халифате. И увидев их разбегались презренные панки, и забирали EASTERN BALLADA ABOUT DECORATIVE METE

    It came to me, patient patient, although not immediately, that you had not heard of the brave cop Akbardin and how he had obtained countless treasures.
    But this story, worthy of a record with an awl on the back of an infidel, has long troubled my soul.
    Once, on a dark night, when the trustworthy citizens of the caliphate brought praise to the emir and went down to rest with their wives, the valiant cop Akbardin went around the bright streets, but did not neglect the dark ones. He was handsome — he was strong, the wryboot, and his right eye was sharp-sighted.
    Glancing behind the shop of But-al-Nazar, the glorious merchant of overseas rubbing, the brave Akbardin felt someone's nasty breath. Having done his job - for a long time he wandered through the bright streets, not neglecting and dark, Akbardin went to smell.
    And it was revealed to me that he saw a dirty punk sleeping in a cardboard box from under the overseas rubbing. It was punk from punks, with a vile face, a terrible figure and a bicycle ring in his right ear. And the smell of it would have intimidated even more courageous than Akbardin, had he not suffered from a runny nose that day.
    - Get up, dirty punk, objectionable emir! - exclaimed Akbardin. - For I, the cop from birth, Akbardin the son of Aladdin, will take you to the shameful prison.
    Dirty punk woke up and shouted:
    - Who are you, daring to encroach on my dream? For I am terrible, waking up from a hangover!
    But Akbardin pulled out his club, and the punk, falling to his knees, prayed:
    “Oh, don't hit me with cold rubber, Akbardin’s son of Aladdin!” I'm not just punk, I'm punk from punk! I will reveal to you great secrets and lead to untold treasures! Just don’t hit me in the kidneys, as well as in those places that rich imagination tells you!
    “What can you give me, the dirtiest of the dirtiest?” - Akbardin was amazed. “My hut is strong, and every day I have bread and milk, and on Fridays - may the name of the emir be holy!” - big fish in a small iron jar.
    “Oh, I will give you the power of the emir himself!” Cried the punk. “And know that I myself would have got it - but to me in scrap.” You will have as many wives as you can, and as many concubines as you want, and as many delicious fish drenched in tomato sauce that it won’t fit in your mouth!
    “Speak if you have something to say,” said Akbardin. And dirty punk - may everyone forget his name: Kindersurprisbek, said:
    - Know, the wisest of the cops and the smallest of the wisest, that I come from the glorious family of Kindersurprisbek, may he not become scarce. And I was a glorious child and a good youth, until fate punished me for many sins. And having decided that everything was allowed to me, I went on a trip. And he walked for a long time, for he was drunk. And he came. AND...
    “And? ..” exclaimed Akbardin.
    - And! - spread the dirtiest of punks.
    “So what are we waiting for?” - surprised Akbardin. - My motorcycle is fast, and the rubber club! Let’s frighten ourselves!
    And they jumped on the cop's motorcycle, with Akbardin sitting in front, and the most despicable of punks, let everyone forget his name - Kindersurprisbek, from behind. And the oncoming air blew Akbardin, and his breathing was easy. And the worn tires creaked on the turns, and the creak was terrible.
    And I must say, dear reader, that in those days many emirs and kings gathered in the glorious caliphate. They discussed great things - how to change copper to silver, and how to feed everyone with five breads. And also the numerous servants came together, and the servants of the servants, and hangers-on, and singers - among whom was your humble servant.
    And many cops of the great caliphate guarded their peace. Seeing their friend Akbardin, who was appreciated for his cheerful disposition and honesty when playing kumalak, they decided: it was not right.
    And having decided so, they jumped on their motorcycles, and whoever didn’t have their own - on strangers, and rushed after Akbardin.
    So many grains of sand do not lie on the road, how many cops raced for the brave Akbardin. For the situation in the caliphate was tense. And when they saw them scornful punks scattered, and took