Штрафной Батальон Эволюции все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Мы позабыли, где начала, где концы,
Нам соблюдением традиций не похвастать,
Несутся с Запада гонцы, а ведь вещали нам отцы -
Не зная броду, бороды не стоит гваздать.

Культура чуждая утянет нас на дно:
На фирме можно взять и клей, и синтезатор,
А на витрине заодно - друзья, не вру! - лежит оно,

Не стая птичек пролетала,
А тёплый летний дождик шёл,
Под звук тяжёлого металла
Мы распевали rock’n’roll.

Рука певцов колоть устала,
И зоркий глаз на нас не зол,
И мы балдели от металла

(муз. Г. Гладкова)

Ничего на Свете лучше нету,
Чем стрельнуть у друга сигарету:
Пусть бычками брезгуют придурки –
Нам любые дороги окурки!

Никотин к портвейну нам приправа,

Пасётся девушек отара,
Средь них прекрасная одна –
Как шестиструнная гитара,
Как шерсть колхидского руна;
И в предвкушении улова,
Пыл вдохновенный ощутив,
За словом подбираю слово,
А вслед за ним придёт мотив.

Неравную борьбу с самим собой
Тяжёлое венчало пробужденье –
Я в одиночку прекратил запой,
Но вот те раз – у друга день рожденья!

И к месту встречи тянутся с утра,
Ларёк пивной попутав с аватарой,
Работники гитары и пера,

Мир под луной сияет новизной –
Он верен не убийственным заветам:
Поэтов и певцов казнят казной…
И всяк, конечно, жаждет быть поэтом!
И вот творец терзается постом,
Готовя вопль, ужасный, громкий, глодкий,
Он стать готов одним огромным ртом,
Чтоб были всем видны размеры глотки…

Идёт весенний маскарад,
Растёт количество оград,
И счёт за свет растёт, и смета;
Приходит срок платить по ней,
А без личин уже видней,
Что снег февральский сколько дней
Лежит, и выдумать приметы
Нельзя дурней.

(муз. В. Высоцкого)

Если баба страшнее, чем жопа твоя,
Я секрета тебе не открою
В том, что всякая женщина жаждет хуя,
А такая, пожалуй, и втрое.
За неспешность себя, погоди, не кори,
Но не вздумай остаться на месте –

Когда томилась смерть в глухом провале,
И превращалась в плуг и молот сталь,
Колокола колоннами ковали –
Звенела даль.

Сменился век – ощерился врагами,
Набат солдаты плавили в металл:
Звон на лафет был взвален их руками

В прекрасном замке Hellfastfood
У короля и королевы
Жил шут по кличке Робин Гуд –
Буржуев враг, защитник левых.
Еще не видела земля
Такого миленького Леви:
Он строил шутки с короля
И строил глазки королеве.

Судьба гвоздями на руках чертила
И солнце в них пыталась растворить;
Взошло души волшебное светило
И целый мир готово озарить.

Но яркий свет так вреден для растений –
Гиганты гибли, словно Капаней,
А карлики отбрасывали тени

Я встретил Вас в сени дерев,
Уже луна коснулась тиса;
И время позднее презрев,
Я только с Вами был, Мелисса.
Поток кудрей и тонкий стан –
Вы грациозней кипариса,
Устами жадно льнул к устам,
Я только с Вами был, Мелисса.

НА ТО И ОВЦЫ
войне в Югославии посвящается

Как от века убегает солнце к западу под вечер,
Так в подвале заседает оппозиция у свечек –
Все всё знают про Балканы: извлекаются из водки
После каждого стакана дополнительные сводки.
И пускают в темных хатах газ инертный, безопасный,

Не подави в себе раба –
Не тронь нечистыми руками
Того, что строилось веками.
Твоя завидная судьба
Крепка чужими каблуками,
И так надёжна городьба
Заботой тех, кому ты нужен,
Тех, кто на твой спокойный ужин

Не уточняя утончённого
письма,
Я обретаю перебитое
крыло;
Где хорошо забыто сбытое,
Зачёркнуто невсчётное
тепло.
Зима.

Крутая картина – немедленно в сталепрокат,
Так краток и кроток художник, предвидящий шмон,
Кар тину не кратным карату придумает кат –
Гармонию определяет гармонь и гормон,

Я не потеряю штурвал, не сорвусь на кругу,
Колхидской овцой убегая от мелочных склок,
Двустрочие чётких следов на слепящем снегу –

Тот, кто никогда не квасил в шалаше,
Знает по нулям о русской о душе:
Если рюмка вдруг не до краёв полна,
И бутылка лишь одна, то уже идёт война -
Звуковых эффектов до хрена.

Если Дима, пиво и коньяк - втроём,
У Мороза есть фуфырь - не тот, что в нём,

Рассветом блёклым не закончится рассказ –
Зима не станет оставлять своих проказ:
Бросает снег полёт
И, превращаясь в лёд,
Ложится в переплёт.
На небе мутном ухмыляется луна,
Светлей окна
Она, проклятая.

Вы о таком, наверное, не знали:
Когда, смеясь, сменялись времена,
Охотники мечтали о финале,
А дичь была до мести так жадна.

Обидно, рядом не было поэтов,
Чтоб рассказать о торжестве волков –
Их виннипегских пегих силуэтов

Если друг оказался вдруг
И не друг, и не враг, а хряк,
Если он поступил как лöх
И состроил подвох –
Мозгом ты шевельни, рискни:
Твой должник он? Тогда – беда!
Ну а нет – так иди к реке
И сиди на песке.

Я рос среди различных умных книг,
Что видно по моей учёной роже,
Тогда же лозунг пламенный возник –
Платон мне друг, но истина дороже!

Платону что – хоть смейся, хоть дивись,
Он сам частенько истины рожает,
Но время мой подправило девиз:

Всех женщин всё равно не перелюбишь,
Всего вина не выпьешь всё равно,
А коль девчонку ты и приголубишь –
Так в воду превратит она вино.

Ежа не испугаешь голой правдой,
И никогда не обогнёшь всех ям:
Ты – в яме, а другие – за столами,

(муз. "АУ")

Вот песня прозвучала, отгремел аккорд -
Музыка нам хобби, работа, спорт.
Но в штанах я малость поворошил,
Чем конец концерту и положил.

Виски "Джон Агдам"

П остой, паровоз, впереди партизаны,
О ни выполняют на рельсах асаны,
М ешая скатиться тебе по прямой;
П остой, паровоз, под колёсами тело –
Е щё одна пташка на посвист летела,
И тщетно старушка ждёт сына домой.
П остой, паровоз, ошалели метели,
И стёкол осколки внизу захрустели –

Меж поражений и потерь, среди уронов
Не сдюжил выжить ни один кумир;
Век подарил нам хищных разумом Неронов,
А им вручил огонь и третий Рим.

Увечный город ярко светится ночами.
И барбары швыряют на алтарь
Сибилл с раскосыми и влажными очами.

Как-то утром, встав с постели, подойдя к окну,
Я увидел у киоска девушку одну:
Мини-юбка облегала аппетитный зад,
Тихо груди колыхались то вперёд, а то назад!

Позабыв про бутерброды, джинсы нацепив,
Слив накопленные воды, кинулся я в лифт –
Лифт работал очень плохо – раз из десяти,

Ночь, деревья, домишко саманный,
Час для отдыха людям отведен,
В эту лунную ночь Пиросмани
На охоту выходит медведем.

Клеит ваши ресницы дремота,
В доме вашем тепло и уют,
У медведя иные заботы –

«А может, даже хочет поскорее уйти, не оставив ни следа, ни отзвука, как виноградная ветка, не более, которую в положенный срок срывает ветер и уносит в пропасть небытия».
Франсиско Гарсия Павон, «Рыжие сёстры»

Пусть примéт сто лет как нет,
Ты не даришь свой портрет –
Стиха ждёшь танец.
Но чернильница пуста,
И девичья красота

Я с трепетом касаюсь Ваших губ,
Объём души поющей полнит нежность;
Мне проще шару сопоставить куб,
Чем в Вас найти хоть малую погрешность.

Я с плоскими телами завязал
И многих дам спугнул, поскольку честен;
Я Вас бы лемнискатой описал,

Под баобабом меж лиан пасётся слон –
Он среди прочих водохлёбов чемпион,
И в исторический процесс
Он с удовольствием бы влез,
Своих следов оставив много-много тонн.
Всем подобным толстокожим,
С пылесосом много схожим,
Быть в истории прохожими от века суждено:

Сегодня ночью на дворе возник Мороз:
«Открой, хозяйка!», - повторял он, как молитву, -
«Пусти побриться – я чудовищно оброс,
Масоны жадные мою упёрли бритву!».
А ранним утречком он вышел на крыльцо,
Взошёл звездой на небосклон родной России,
Румянцем девичьим цвело его лицо,
Черты славянские в нем явственно косили.

Просыпается с рассветом вся российская страна,
Но с огромнейшим приветом и с большого бодуна,
Просыпаются буржуи, распродавшие Союз,
Веселиться им недолго – через час и я проснусь!

Я нахожусь в оппозиции, я нахожусь в оппозиции,
Я – мертвец в отпуске!

муз. О. Митяева

Пусть сегодня меня потеряет родня –
Я напьюсь, когда все еще спят,
Но бутылка пустая заложит меня
И – торчащий из сральника зад.
Это значит, меня бесполезно будить –
Занедужил, лечился, упал…

О, дамы, ваша смутная тоска
Заполнить может все тазы и вёдра;
Часы и дни суршат струёй песка
И из груди перетекают в бёдра.

Вот юности пора – не зная меры
Поёте вы о принцах a capella,
И по ночам вам снятся не химеры,

С Азаром как-то в дурака играл Варлам:
Ход был его, и он пошёл с трёх дам –
Азар, матёр, хитро повёл глазами
И оных дам покрыл тремя тузами.

Варлам взглянул из-под густых бровей
И разом положил двух королей,
Но и Азар в игре схитрить любил –