Текст песни Иосиф Бродский - Anno Domini
Просмотров: 85
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Здесь расположен текст песни Иосиф Бродский - Anno Domini, перевод и видео.
Дворец Наместника увит омелой,
и факелы дымятся у крыльца.
В проулках -- толчея и озорство.
Веселый, праздный, грязный, очумелый
народ толпится позади дворца.
Наместник болен. Лежа на одре,
покрытый шалью, взятой в Альказаре,
где он служил, он размышляет о
жене и о своем секретаре,
внизу гостей приветствующих в зале.
Едва ли он ревнует. Для него
сейчас важней замкнуться в скорлупе
болезней, снов, отсрочки перевода
на службу в Метрополию. Зане
он знает, что для праздника толпе
совсем не обязательна свобода;
по этой же причине и жене
он позволяет изменять. О чем
он думал бы, когда б его не грызли
тоска, припадки? Если бы любил?
Невольно зябко поводя плечом,
он гонит прочь пугающие мысли.
...Веселье в зале умеряет пыл,
но все же длится. Сильно опьянев,
вожди племен стеклянными глазами
взирают в даль, лишенную врага.
Их зубы, выражавшие их гнев,
как колесо, что сжато тормозами,
застряли на улыбке, и слуга
подкладывает пищу им. Во сне
кричит купец. Звучат обрывки песен.
Жена Наместника с секретарем
выскальзывают в сад. И на стене
орел имперский, выклевавший печень
Наместника, глядит нетопырем...
И я, писатель, повидавший свет,
пересекавший на осле экватор,
смотрю в окно на спящие холмы
и думаю о сходстве наших бед:
его не хочет видеть Император,
меня -- мой сын и Цинтия. И мы,
мы здесь и сгинем. Горькую судьбу
гордыня не возвысит до улики,
что отошли от образа Творца.
Все будут одинаковы в гробу.
Так будем хоть при жизни разнолики!
Зачем куда-то рваться из дворца --
отчизне мы не судьи. Меч суда
погрязнет в нашем собственном позоре:
наследники и власть в чужих руках.
Как хорошо, что не плывут суда!
Как хорошо, что замерзает море!
Как хорошо, что птицы в облаках
субтильны для столь тягостных телес!
Такого не поставишь в укоризну.
Но может быть находится как раз
к их голосам в пропорции наш вес.
Пускай летят поэтому в отчизну.
Пускай орут поэтому за нас.
Отечество... чужие господа
у Цинтии в гостях над колыбелью
склоняются, как новые волхвы.
Младенец дремлет. Теплится звезда,
как уголь под остывшею купелью.
И гости, не коснувшись головы,
нимб заменяют ореолом лжи,
а непорочное зачатье -- сплетней,
фигурой умолчанья об отце...
Дворец пустеет. Гаснут этажи.
Один. Другой. И, наконец, последний.
И только два окна во всем дворце
горят: мое, где, к факелу спиной,
смотрю, как диск луны по редколесью
скользит и вижу -- Цинтию, снега;
Наместника, который за стеной
всю ночь безмолвно борется с болезнью
и жжет огонь, чтоб различить врага.
Враг отступает. Жидкий свет зари,
чуть занимаясь на Востоке мира,
вползает в окна, норовя взглянуть
на то, что совершается внутри,
и, натыкаясь на остатки пира,
колеблется. Но продолжает путь. The province celebrates Christmas.
The Viceroy’s palace is entwined with mistletoe,
and torches smoke at the porch.
In the alleys - crowding and mischief.
Cheerful, idle, dirty, crazy
people crowd behind the palace.
The viceroy is sick. Lying on the bed
covered in a shawl taken in Alcazar
where he served he reflects on
wife and his secretary,
downstairs are guests welcoming in the hall.
He is hardly jealous. For him
Now it’s more important to close in the shell
diseases, dreams, deferred translation
to serve in the metropolis. Zane
he knows that for the holiday crowd
freedom is not necessary at all;
for the same reason and his wife
It allows you to change. About what
he would have thought if he had not been bitten
longing, seizures? If you loved?
Involuntarily chillingly moving his shoulder,
he drives away frightening thoughts.
... The fun in the hall tempers the fervor,
but still lasts. Very drunk
tribal leaders with glass eyes
look into the distance devoid of the enemy.
Their teeth expressing their anger
like a wheel squeezed by brakes
stuck on a smile and a servant
lays food to them. In a dream
shouts the merchant. Scraps of songs sound.
Viceroy's wife with secretary
slip out into the garden. And on the wall
imperial eagle hatching a liver
Viceroy, looking with a bat ...
And I, the writer who has seen the light,
crossing the equator on a donkey,
looking out the window at the sleeping hills
and think about the similarities of our troubles:
the Emperor doesn’t want to see him,
me - my son and Cynthia. And we,
we are here and will perish. Bitter fate
pride will not exalt to evidence
that they have departed from the image of the Creator.
Everyone will be the same in the grave.
So we will be at least diverse in life!
Why break somewhere out of the palace -
homeland we are not judges. Court sword
will be mired in our own shame:
heirs and power in the wrong hands.
It’s so good that ships are not sailing!
How nice that the sea freezes!
It’s good that the birds are in the clouds
sneaky for so painful teles!
You cannot reproach this.
But maybe it’s just
to their voices in proportion to our weight.
Let them fly therefore to their homeland.
Let them therefore scream for us.
Fatherland ... alien gentlemen
visiting Cynthia over the cradle
bow like new wise men.
Baby is napping. The star is warming
like coal under a cooled font.
And the guests, without touching their heads,
halo replaced by a halo of lies
and the immaculate conception is gossip,
a figure of silence about the father ...
The palace is empty. The floors go out.
One. Other. And finally, the last one.
And only two windows in the whole palace
burn: mine, where, back to the torch,
watch the moon drive through the woods
glides and see - Cynthia, snow;
The viceroy who is behind the wall
silently fighting the disease all night
and burns fire to distinguish between the enemy.
The enemy is retreating. The liquid light of dawn
doing a little in the East of the world,
crawls in the windows, striving to look
to what happens inside
and bumping into the remnants of a feast,
hesitates. But continues the path.
Скачать
